С трудов сдерживая рвотные позывы и наклонившись над мусорной корзиной, стоит Джейми, а Элли гладит ее по спине. — В печенье оказался изюм, — объясняет она, а потом снова поворачивается к Джейми. — Дорогая, давай успокоимся, пока люди не начали болтать. Если мне снова придется делать тебе макияж, я рехнусь. — Это печенье ведь из сегодняшней доставки? — спрашиваю я и беру одно, чтобы рассмотреть. — Мы же все проверили, и не помню ника… — я замолкаю и смотрю на печенье в своей руке. На его обратной стороне приклеены изюминки. Очень много изюминок. Утром ничего такого не было. Я разворачиваюсь в сторону двери. — Сейчас вернусь. Отложив печенье, иду на выход. — Элли, фотограф на месте. Можешь подготовить Джейми, чтобы уже начать? И мне жаль. — Картер, это изюм, а не амфетамины. С ней все будет в порядке. И киваю, сочувственно улыбаюсь Джейми и, выйдя в коридор, закрываю дверь в гримерную. Я закипаю. Иви с Шеймусом и его помощником в его гримерке. Если я и сомневался, что это ее рук дело, то порозовевшие щеки и сверкающие глаза, едва она видит меня, выдают ее с потрохами. — Простите, что прерываю, — рычу я, заглянув к ним. — Иви, мне нужно с тобой поговорить. — Извини, Картер, у нас тут разговор, — отвечает она, но при этом смотрит в пол. — Сожалею. Но это важно. Извините нас, ладно, парни? — с удивившим меня самого спокойствием взяв Иви за руку, я мягко веду ее по узкому коридору и захожу в микшерную, где почти пусто: несколько кабелей на полу, тусклая лампа дневного света в углу и оборудование у стен. Все это время мои брюки продолжают раздражающе шуршать. — Что это за звук? — с улыбкой спрашивает Иви, но я ее игнорирую. Мой рука, которой я держу ее ладонь, дрожит. Я невероятно взбешен. Взбешен и… возбужден. Очень сильно. А поганые брюки такие узкие. — Ты просто невозможная. — Какого черта ты делаешь? — говорит она. — Через пару минут будет проба студийного света. Дверь за нами захлопывается, заперев нас в круге тусклого света, и Иви выдергивает руку из моей хватки. — У нас нет на это времени. — Пять паршивых минут, чтобы поговорить, мы найдем. — Ну, давай. Говори. — Значит, так теперь будет? Будем продолжать рвать друг друга на куски? — Ой, прошу прощения, — уперев руки в боки, говорит она. — Не могу расслышать твой детский лепет сквозь шум семидесяти пяти звонков от людей, желающих купить мою несуществующую Теслу. — Подсунул ли я тебе автозагар в крем для рук в отместку за кофе? — начинаю я. — Да. Сожалею ли я? Черта с два. До сих пор помню твой злой вопль. Иви с задиристым видом подходит ко мне ближе. — Нелегко тебе, наверное, всем угождать. Как это, наверное, удручает, — зависеть от мнения всех и вся. — Новый для тебя опыт, да? — наклонившись ниже, интересуюсь я. — Беспокоиться о мнении других? — Просто мне не нужно быть ничьим лучшим другом, чтобы заполучить эту работу. — Или вообще — хоть чьим-нибудь. Ее лицо совсем близко от моего; карие глаза метают молнии. — Мы что, опять об этом? — говорит она. — Картер, взгляни на это с моей стороны. Чтобы успешно продвигаться по карьере, ни одному мужчине не говорят быть милым. Открыв было рот, чтобы ответить, я тут же его закрываю. Тем временем Иви подошла еще ближе — теперь, чтобы смотреть мне в глаза, ей нужно запрокинуть голову. Мы почти в объятиях друг друга. А мне приходится потратить всю силу вол, чтобы не опускать взгляд в вырез ее платья. — Я уже пробовала быть милой, Картер, — продолжает Иви. — И где оказалась? Сражаюсь сейчас за свою работу. За работу, на которую я подхожу больше тебя, если уж начистоту. Ты можешь быть всеобщим любимчиком, но довожу дело до конца тут я. Так что держись от меня подальше. Отзвук ее слов отскакивает от стен тихой комнаты, а я сейчас несколько ошарашен. Мне вспоминаются слова Стеф о женщинах в бизнесе, и в животе тяжело оседает чувство вины — что нелепо, поскольку в жалости Иви уж точно не нуждается. — Хорошо, — говорю я. Такого ответа она явно не ожидала. — «Хорошо»? Я киваю. — Да, — сделав пару шагов назад, я облокачиваюсь о стену. От ее близости мне нужна небольшая передышка. — Ты правда хороша в своей работе. Мы оба. В начале нашего знакомства мы решили, что проблем это не принесет. Но когда Брэд устроил это паршивое соревнование, мы нырнули в него с головой. Я мало что знаю обо всем его сексистском дерьме, но ненавижу это. Правда, — оттолкнувшись от стены, снова подхожу к ней. — Но ты делаешь вид, будто причина, по которой ты ведешь себя по отношению ко мне по-мудацки, — это токсичная агрессивная маскулинность, возведенная в систему. Хотя я думаю, что на самом деле ты терпеть не можешь то, как сильно изменились наши с тобой отношения. Когда она ничего не отвечает, я наклонюсь к ней ближе. — Просто смотри, что получается, Иви. Если мы по уши погрузимся в работу и будем держаться друг от друга подальше, тогда мы коллеги. Она агрессивно дергает плечом. — Ну и? Меня устраивает. — Коллеги. И только, — уточняю я, и ее плечи опускаются, когда она понимает, о чем я. Мое сердце бьется так сильно, что мне приходится снять пиджак, чтобы не задохнуться от собственного учащенного дыхания. Иви смотрит, как я бросаю его на пол рядом с нами, а потом снова поднимает восторженный взгляд. — Случайные встречи в коридоре, разговоры ни о чем, рабочая переписка. Нас ждет только это. А вот это, чем бы оно ни было, — я показываю на нас обоих, — исчезнет. Тебе, может, и не понравились блестки в машине, но ты, по крайней мере, знаешь, что когда насыпал их, я думал о тебе, — сделав паузу и сглотнув, я добавляю: — А теперь знаешь, что о тебе я не могу перестать думать. Я не могу поверить в то, что сейчас сказал. Не могу поверить, что до этого момента я и не осознавал это. Это действительно мы сейчас — вот эти незрелые подростки с идиотскими подлянками? Господи боже, очень на то надеюсь. От этой мысли у меня ощущение, будто клетка, в которую была заперта моя грудь, распахнулась, и стало легче дышать. — В общем, — тихо говорю я, — такое драматическое признания дня. Я ожидал в ответ ее фирменный демонический смех или даже неловкое молчание. Поэтому оказался застигнутым врасплох, когда она подошла ближе и, скользнув рукой мне в волосы, притянула меня к своим губам. И я мгновенно — и на все сто — в деле. Втянув мою нижнюю губу в рот, посасывая и покусывая острыми зубками, она словно сыплет порох в костер. Мои бедра подаются вперед, и звуком, который Иви издает в ответ на это, она будто расплескивает горючее по всей комнате. Я сейчас взорвусь. У нас нет на это времени. Она говорит прямо в мой приоткрытый рот, прижимаясь ко мне всем телом и поднимаясь на цыпочки. Продолжает повторять, даже когда берет мою руку в свою, прося прикоснуться к ней. У нас нет на это времени. Обхватив рукой запястье, она проводит моей рукой по своей груди, скользит под подол платья и вверх по ноге. Прикосновения ее губ ощущаются трансцендентным опытом — жадные и словно говорящие, что я не единственный, кто фантазировал об этом все это чертово время. Моя рука ныряет в ее кружевное нижнее белье, и ее тихий вздох тут же выдает мне ее мысли: Прикоснись ко мне, Заставь кончить, Сделай это быстро. Я смеюсь от восторга, удивляясь, насколько просто вспомнить, как доставить ей удовольствие. И насколько знакомо все это — ее тело и то, как она двигает бедрами рядом с моей рукой. Я прикасаюсь к ней всего лишь второй раз, но вот оно — ощущение, словно такое бывало очень и очень часто. Она проводит рукой по переду моих брюк — которые благодаря ей стали орудием пытки — и хихикает, не прекращая поцелуи. — Прости меня, — часто и не глубоко дыша, говорит Иви. Мне плевать на чертов костюм. Плевать даже, когда ее рука рассеянно снова поднимается вверх и притягивает мою голову ниже. Ее шея такая теплая, а губами я чувствую пульс. Часть меня хочет укусить ее и чтобы она потом спотыкаясь вышла из этой комнаты как кричащая вывеска про секс, другая же предпочитает оставить все происходящее в этой комнате в тайне — нашим маленьким секретом. Она кончает, ритмично пульсируя вокруг моих пальцев, вцепившись руками в мои плечи и запрокинув голову в еле слышном крике. Я замедляю движения, но еще не отстраняюсь. Глаза Иви закрыты, голова по-прежнему запрокинута. Обхватив ее другой рукой, я держу ее практически на весу, и эта могучая сила ощущается такой хрупкой в моих руках. Но мне это в ней нравится. Нравится, что она всегда в состоянии дать отпор, всем своим готовым навалять каждому существом. — У нас не было на это времени, — шепчет она снова. — Ну и ладно. Иви опускает голову, смотрит на меня еще затуманенным взглядом и хитро улыбается. — Ну и ладно. Делает шаг назад, и, выпутавшись из ее белья, я достаю руку. Бросив взгляд на пуговицы платья, она поправляет подол и проводит рукой по волосам. А я нехотя наклоняюсь и поднимаю брошенный пиджак. — Спасибо, — говорит она и прикусывает губу. Я смеюсь, и от этого она широко улыбается. — Пожалуйста. И что теперь? Иви открывает рот, чтобы что-то сказать, как вдруг раздается оглушительный стук кулаком в дверь, от чего, клянусь богом, мы одновременно и в прямом смысле слова испуганно подпрыгиваем. — Картер!