Девочка надрывалась в плаче, и Джинни тоже разревелась. – Так, – раздался за ее спиной низкий голос, и кто-то забрал ребенка из ее рук. – Разрешите. Джинни не понимала, что происходит. Доктор Роберт Уайетт, звезда медицины и миллиардер, входящий в пятерку самых желанных холостяков Чикаго, человек холодный и сдержанный, взял на руки ее девочку и положил ее на пеленальный столик. – Что у нас тут? – Что… – Джинни несколько раз моргнула, не веря своим глазам. Вместо ответа Роберт достал свой телефон. – Реджинальд? Принесите мою сумку. – Что вы делаете? – Сколько ей? Восемь дней? – Девять. Это дочь моей сестры, она родила в тот же вечер, когда мы с вами виделись в последний раз. Джинни хотела все объяснить ему, но вместо этого опять расплакалась. Роберт издал тихий гудящий звук. Мелисса посмотрела на него и вдруг умолкла. – Какая у нее оценка по шкале Апгар[3]? – Что? Мелисса снова закричала. – Где ее мать? – Она… У нее был тромб… Комок в горле не дал Джинни договорить. Спина Роберта напряглась. – Отец? – Считайте, что его нет. Он снова загудел, в этот же момент раздался звонок в дверь, и Мелисса заревела с новой силой, а Джинни захотелось лечь на пол, свернуться клубочком и сказать себе, что вся предыдущая неделя была просто жутким сном. – Вы не слышите – в дверь звонят! – рявкнул Роберт. Когда Джинни открыла дверь, на пороге стоял невысокий мужчина в форменной куртке с дипломатом в руках. – Добрый день. Доктор Уайетт попросил принести… Очумевшая Джинни выхватила у него дипломат. – Давайте, я передам. Мелисса все еще кричала, наверное, потому, что Роберт ее щипал. – Что вы делаете? – взвизгнула Джинни. – Кожа упругая, легкие хорошие, – спокойно ответил он. – Давайте сюда. Рассказывайте. – Она все время плачет с тех пор, как я привезла ее домой, уже два дня. А я ничего не понимаю в детях. – Понятно. В какой больнице рожала ваша сестра? Кто принимал роды? Он достал из дипломата стетоскоп и еще что-то. – Госпиталь Ковенант. Роды принимал… какой-то старый врач, кажется, его фамилия Престон. Я не помню, кто педиатр. Роберт снял пиджак, закатал рукава и протер чем-то руки. Он послушал ее дыхание, осмотрел рот и ушки, надавил пальцами на животик. Мелисса завопила и обкакалась. – О господи! Простите, пожалуйста! – Как я и думал, – сказал Роберт, нимало не смутившись, и снова пощупал живот девочки. – Хм. – Что такое? – перепугалась Джинни. – Когда вы в последний раз ее кормили? – Примерно сорок пять минут назад. Чуть больше пятидесяти миллилитров, – отчиталась Джинни, радуясь, что проследила за этим. – Что она ела? – Детскую смесь. В больнице дали. – Она даже не смогла вспомнить название. – Несите. Джинни побежала на кухню, схватила банку и бутылку, которую она еще не успела вымыть, и вернулась в комнату. Роберт тем временем запеленал девочку, так что теперь только личико высовывалось наружу. – Ребенка надо пеленать, – объяснил он, и, как по волшебству, Мелисса затихла. – Ребенок привык быть в утробе матери, а там тесно и тепло. – Я боялась, что ей будет жарко, – смущенно пролепетала Джинни. – Можете завернуть ее в одну пеленку, но это нужно, так ей будет спокойнее. – Он ловко подхватил тугой сверток и продемонстрировал ей. – Берите ее на руки как можно чаще, и она не будет плакать. – Его губы изогнулись в едва заметной улыбке. – Что бы там ни писали в Интернете. Она покраснела. Роберт держал Мелиссу на руках так, будто это было самым простым и естественным делом. Его не беспокоило, правильно ли он поддерживает голову ребенка и не уронит ли он его случайно на пол – все то, что постоянно мучило Джинни. И он, похоже, не боялся, что девочка может обделать его костюм за несколько тысяч долларов. У него все выходило легко и просто. Наверное, потому, что это и было просто. Джинни почувствовала себя никчемной дурой, а еще ощутила зависть и обиду. – Вот! Она протянула ему пачку с детским питанием. Он быстро взглянул на название и снова достал телефон. – Реджинальд, найдите ближайший супермаркет и купите вот что… Далее последовал длинный перечень, половину названий из которого Джинни даже никогда не слышала. Закончив отдавать распоряжения шоферу, он кивнул на коробку в ее руках. – В этом питании есть соя. По всем симптомам, у нее непереносимость. – Плач – это симптом? Доктор Уайетт посмотрел на нее почти снисходительно. Почти. – У нее расстройство желудка, и еще у нее гиперемия, то есть она красная. Я думаю, это потому, что она не переносит сою. Реджинальд принесет вам другое питание, несколько вариантов. – Значит… с ней все в порядке? – Нет. У нее колики и, возможно, что-то более серьезное. У Джинни тошнота подкатила к горлу от страха. – Что-то серьезно… – Но я уверен, что все проблемы из-за питания. – О… Хорошо… Это… – У Джинни от облегчения даже голова закружилась. У малышки были проблемы с желудком. Она ее не покалечила, не навредила. В конце концов, питание ей дали в госпитале. – Это хорошо, – закончила она дрожащим голосом. Роберт пристально посмотрел на нее. – А с вами все в порядке? Джинни в ответ фыркнула, потом хихикнула, потом рассмеялась и уже не могла остановиться. Хохот, рыдания, слова – все изливалось единым потоком. – Конечно нет, я похоронила сестру, у меня на руках ее ребенок, я понятия не имею, как за ним ухаживать, у меня нет денег, почему вы здесь, Роберт?! Роберт смотрел на нее, все еще держа малышку на руках и поглаживая ее по спине круговыми движениями, отчего та издавала какие-то вполне мирные звуки.