- Я нуждаюсь... в крепком мужском плече. Она сделала шаг к нему. Он отступил. - Нет, прости, это не могу. - Да брось! Нам же было так классно вместе... Ты вспомни, как мы зажигали! Да, ему это нравилось прежде, но теперь он хотел другого. Кирилл вдруг понял, что та жизнь опустошала его, а он жаждет наполниться. Кирилл отрицательно покачал головой: - Позвони, если тебе что-то понадобится. Материально-денежное я имею в виду. Хостел, там, оплатить, или ещё что. - Да я к родителям вернулась. Так удобнее, не надо париться насчёт жрачки, и по моей комнате не ходят перекрытые ушлeпки... - Рад за тебя, - кивнул Кирилл. - Ну, прощай. Она схватила его за руку: - А ты с кем Новый год встречать собираешься? - С родителями. Ну, по крайней мере, с отцом. - Скукотища! А то давай к нам, на вписку. Будет офигенно, настоящий музыкальный концерт и всё такое... Кирилл поморщился: - Нет, спасибо. - Ты так изменился... О да, ещё как... *** Откуда-то сбоку донеслось неуместное хихиканье. Между прочим, он серьёзными вещами занимается, и нечего тут... Кирилл поднялся и замер. На него с милого личика весело смотрели светло-голубые глаза, и всё это в обрамлении белокурых волос, собранных в косу. Сверху - небрежно наброшенный платок. Тонкие губы продолжали улыбаться. - Чё смешного? - нахмурился Кирилл. Ему всё ещё неприятно было становиться объектом насмешек симпатичных девушек. - Ты неправильно земные поклоны кладёшь! - заявила она. - Это больше на буддийские простирания похоже. Ишь, умная какая... - А хочешь сотворить достойный плод покаяния, - продолжала нахальная девица, - пойдём лучше ящики таскать. Во славу Божью. Разумеется, он пошёл. Потому что его взяли за руку и повели. Рука была маленькая, мягкая и нежная - таким ручкам нельзя таскать ящики. А вот его грабли как раз подходят. Ящики оказались не очень тяжёлыми, Кирилл брал сразу по три - показать Насте (так звали весёлую блондинку) молодецкую удаль. Но это привело к тому, что ящики быстро закончились, чего ему отнюдь не хотелось. - Слушай, может, ты возьмёшь мой номер телефона... на случай, если надо будет ещё что-то перетаскать? Настя пожала плечиками, смущённо улыбнувшись: - Ну, давай. *** Кирилл очень долго звонил в дверь матери. Потом набрал её на телефоне. Потом - отца. Он наконец-то взял. - Вы не дома, что ли? Ушли куда-то? - А, это ты... - хрипло откликнулся батя. Меньше, чем через минуту, дверь открылась. Родители оба были какие-то взъерошенные, раскрасневшиеся, виноватые. Кирилл обнял их по очереди, а потом сел на диван возле ёлки. Есть не хотелось. Он достал телефон и набрал сообщение: "С Новым годом, Святоша. Прости меня за всё" Она ответила сразу: "Прощаю. И тебя с Новым годом. Храни тебя Бог" Люба - Ну выпей ты хоть глоточек, за Новый год! - уговаривал папа Фёдора Григорьевича, но тот закрывал ладонью бокал от горлышка бутылки. - Я вот, лимонаду... оно не так для здоровья вредно, а пузырьки те же... Люба улыбнулась и переглянулась с Артёмом. И сжала его руку под столом. Он в ответ нежно погладил большим пальцем её ладошку. Их отцы отлично нашли общий язык: Фёдор Григорьевич в своё время служил срочником в том же роде войск, в котором Леонид Викторович дослужился до майора. Папа взглянул на часы - короткая стрелка уже подбиралась к двенадцати. - Ну, если вы пить не хотите, тогда пошли фейерверки взрывать. А, молодёжь? Люба скривилась: - Ой, нет, я не пойду мёрзнуть... - Где ты там мёрзнуть собралась?! Плюс пять на градуснике... - Всё равно не хочу, - капризно откликнулась Люба. - Мы в окошко посмотрим. Папа возмущённо оглядел присутствующих. - Идите, идите, - поддержала Любу мама. И отцы пошли. А Люба взяла Артёма за руку и потянула в сторону своей комнаты. - Я приготовила тебе подарок! - Шутишь? - усмехнулся он. - То, что я здесь, с тобой, - уже самый лучший подарок для меня... Люба распахнула дверь и сделала приглашающий жест. Артём сглотнул: - Беру свои слова назад. От такого подарка, как посещение твоей комнаты, трудно отказаться. - Это ещё не подарок, - засмеялась Люба, но Артём слушал её вполуха - заворожённо осматривался вокруг, осторожно трогая то одну, то другую вещь. Люба специально тщательно прибралась накануне и спрятала всё, что напоминало о Мите. Ей не хотелось совсем выбрасывать эти вещи, хотя они уже и не имели того значения, что прежде. - Из моего окна хорошо видно двор, - пробормотала Люба, отодвигая занавеску и выглядывая в темноту за стеклом. - А вот и папа... и твой папа! Артём подошёл к ней, положил руку на плечи. - Но подарить я тебе хотела кое-что другое, - прошептала Люба ему на ушко, заливаясь огнём смущения. Она глубоко вздохнула и повернулась к Артёму так, чтобы они оказались лицом к лицу. - Только это очень особенный подарок, на особенный праздник... - пролепетала она испуганно, вдруг поняв, что своими руками создаёт прецедент. Артём улыбнулся и заправил ей за ушко выбившуюся прядь: - Это совсем не обязательно, любимая... Напряжённая пружина внутри неё расслабилась, Люба прикрыла глаза и потянулась лицом к лицу Артёма. Его ладони тепло и ласково легли на её щёки. Его губы невесомо коснулись её губ... Мурашки рассыпались по плечам и затылку, а в груди взорвалась маленькая бомбочка счастья. Артём больше ничего не сделал - только прижался губами к её губам и замер так ненадолго. А потом отстранился. Это были волшебно прекрасные несколько секунд. - Всё, - улыбнулся он, - остальное - на день рождения.