Джонстон шарил взглядом по выплескам данных в поисках информации, но ничего не было. Сотни каллумитов пересекали пространство, которое всего несколько секунд назад занимала их цель. Координаторы командного центра начали перенаправлять ракеты на перехват брошенных транспортов и кораблей Избавления. Генерал развернул кресло, оказавшись лицом к Эмилье и Энсли. Они смотрели на центральный дисплей, на пустой участок космоса, где только что находилась громада корабля–ковчега. Энсли победно вскинул кулак: — Ну вот! Мы надрали этим ублюдкам задницы! И засмеялся. — Да хранят нас небеса, — пробормотала Эмилья. — Что мы сделали? — Единственное, что могли, — заверил ее Джонстон. — Они вернутся. — О да. И когда они вернутся, нам останется только одно: бежать. Мы должны быть готовы. — Ради Христа, вы двое, — рявкнул Энсли. — Расслабьтесь. Мы победили. Через пару веков мы сможем драться с ними на наших условиях. Вот увидите. Эмилья с жалостью улыбнулась ему: — Я, к счастью, не увижу. Это будет бой наших детей. И они не поблагодарят нас за это. ХАБИТАТ НАШУА, ДЕЛЬТА ПАВЛИНА День «S», 11 декабря 2206 года Гвендолин Сеймур–Квинг–Зангари находилась в главном фойе строительного департамента хабитата исхода — просторном общественном помещении, куда сотрудники приходили расслабиться. Стандартная подпрограмма, спроектировавшая его, предназначалась для европейских домов–усадеб, а не для зон отдыха работников компаний, однако диваны тут были мягкими и удобными, голографический проектор — высшего качества, программное обеспечение ап–сервов, разносящих напитки, — вполне разумное, а распечатанные закуски на удивление неплохи. Она могла бы отправиться в свои апартаменты с потрясающим видом на цилиндрический ландшафт Нашуа, но сидеть в одиночестве, когда идет решающая — судьбоносная — битва за будущее человеческой расы, было бы слишком угнетающе. Наблюдать за происходящим вместе со своей семьей она не собиралась. А поскольку прибыла она сюда всего два года назад, то друзьями обзавестись не успела. Поэтому Гвендолин решила обосноваться тут и посмотреть Ответный Удар вместе со своей командой; за последние двадцать месяцев они достаточно сблизились, хотя никто из сотрудников не был Зангари. Она перетащила сюда нескольких коллег из лондонского офиса — с которыми работала в прошлом и знала, что они суперкомпетентны. Других назначила Дельта Павлина. Некоторые из них были из Обороны Альфа, что на самом деле означало Сенат Сол, проверяющий, выполняют ли Зангари и утопийцы свою часть соглашения о строительстве флота исхода. Остальные пришли из различных астроинженерных консорциумов, преимущественно из Пояса Миллионеров Эты Кассиопеи. Висящий в воздухе дисплей был перегружен данными и огромным количеством изображений с дистанционных сенсоров, демонстрирующих взрывы над Землей и, к сожалению, в атмосфере. — Мы действительно никогда не вернемся, да? — с горечью сказала Матильда д’Горро. — Со всем этим радиоактивным дерьмом поверх отравы оликсов… В Лондоне она была одним из исполнительных директоров Гвендолин и отрывалась так же усердно, как и работала — с полной отдачей. Теперь она стала закоренелой пессимисткой, склонной наслаждаться всем мрачным и депрессивным, но не утратила впечатляющей сосредоточенности на задачах, поэтому Гвендолин и продолжала работать с ней. — Это однофазные термоядерные бомбы, — откликнулась Беттин Эбби, одна из научных руководителей Пояса Миллионеров. — Чистая вспышка, так что загрязнений от них не много. — От десяти–то тысяч? — усмехнулся Жоскен. — Да еще гамма–излучение… — Мы терраформировали и худшее. Посмотри на Улисс. — На Дельте Эридана было иначе. Там не было такого распада частиц, от которого страдает сейчас Земля. И в любом случае… — Хватит, — прервала спор Гвендолин. — Никто из нас никогда не вернется на Землю. — Но Земля — наша родина, — воскликнула Матильда, чуть не плача. — Там же оставались еще целые области биосферы, о которых мы ничего не знаем. Как же мы теперь их опишем? — Пусть этим занимаются те, кто не собирается присоединяться к исходу, — фыркнула Беттин. — Земля — это не только люди! — Ты что, всерьез решила заняться сейчас видовой дискриминацией? Сегодня? — Ну–ка перестаньте, вы обе, — скомандовала Гвендолин. Она знала, что должна быть добрее, отзывчивее, но все они вымотались, все были напуганы, и у каждого была семья. Семья, которая пострадала. Споры насчет списков тех, кого следовало принять хабитатам исхода, шли горячие — в лучшем случае. Порою доходило и до драки. «Просто наша психика не подготовлена к Армагеддону». Хотя, судя по секретным медицинским отчетам, с которыми совет Зангари позволил ей ознакомиться, у людей определенно имелись лекарства — точнее, психотропные вещества — и на этот случай. Она смотрела, как кучки транспортных кораблей оликсов бегут от Земли. Собираясь огромными эскадрильями, они неслись к висящему в третьей точке Лагранжа «Спасению жизни». Это ее озадачило. Неожиданный первый удар по инопланетному кораблю–ковчегу был бы наверняка лучшим шагом? Они могли бы вывести из строя червоточину и гравитонный двигатель, и ковчег сел бы на мель. Тогда можно было бы спасти коконы. Но теперь единое сознание корабля оликсов знало, что крейсеры и ракеты Ответного Удара приближаются, и, несомненно, готовилось к бегству. — Позвони Луи, — велела она Теано, своему альтэго. — Подключение к сети невозможно. — Что? Попробуй еще раз. — Подключение невозможно. Он не в сети. Гвендолин нахмурилась. Сын был активно задействован в Ответном Ударе, возможно, даже находился в командном центре вместе с Юрием, так что, несомненно, был сейчас страшно занят. И определенно не обрадовался бы звонку матери. Но… — Где он? — Данные засекречены. — Так, а каково последнее незасекреченное место его нахождения? — Звездная система Дельты Павлина. — Ясно. Ладно, оставь ему сообщение. Я хочу… — Она удивленно замолчала: на линзы выплеснулась иконка Энсли Зангари Третьего. — Да? — Не пытайся дозвониться до Луи, — сказал Энсли Третий. — Я просто хотела… — Ты переполошила все системы безопасности. Он участвует в Ответном Ударе; тебе это известно. А от Ответного Удара, если ты еще не заметила, зависит сейчас все наше выживание. Перестань быть его матерью, черт возьми. Он достаточно взрослый, чтобы самому заботиться о себе и принимать собственные решения. — Но… Иконка Энсли Третьего исчезла. «Что за чертовщина?» Гвендолин украдкой окинула взглядом фойе, проверяя, не смотрит ли кто–нибудь в ее сторону. Нет. «Ну вот, теперь и ты становишься параноиком». Но реакция Энсли Третьего встревожила ее. Значит, Луи помогает в командном центре. Но это же не причина рычать на нее. Если только он не… «Ох, черт!» Горацио, по крайней мере, сразу откликнулся на вызов. — О, привет. Ты знала, что это произойдет? — беззаботно спросил он. — Что? — Ответный Удар, глупышка. А ты о чем подумала? Прекрасно осознавая, что отвечающий за безопасность Ген 8 Тьюринг будет теперь пристально следить за ней, она сказала: — Именно над этим мы и работали. — Это великолепно, Гвендолин! Все корабли Избавления ушли. Лондонский щит больше не обстреливают. Ни гула, ни грохота, ни этого дьявольского неба — ничего больше нет. У нас здесь, в общественном центре, все рыдают. Мы знали, что заселенные миры помогут нам. Я всегда так всем и говорил, но это были очень долгие два года. Видела бы ты вечеринку, которая вот–вот тут начнется. — Я рада, — сказала она, и глаза ее отчего–то наполнились слезами. — Правительство открыло несколько визуальных каналов с орбиты. Мы видели, как отступают оликсы. Ваши силы собираются захватить «Спасение жизни»? — Я понятия не имею, что будет дальше. А если бы и имела… — То ты бы мне не сказала. — Чертовски верно. — Хорошо тебе. Господи, я так счастлив. Как бы мне хотелось, чтобы ты была здесь, хотя бы сегодня. Ты не представляешь, каково это — видеть, как треклятые корабли Избавления удирают, поджав хвосты. — Я скучаю по тебе, — сказала она. — Очень сильно. — Да, я тоже. Но это помогает, правда?