— А лососевый порошок есть? — Извини, куколка, не сегодня. Найдется немного черничного, если хочешь. Совсем неплохо, если смешать с водой и дать застыть в какой–нибудь форме. Лучше всего в лоточке для приготовления кубиков льда. — Как любезно с вашей стороны, спасибо. — Лоло извлекло из–под прикрывающего корзинку ситца маленькую баночку. — Миндальный зефир. Я экспериментировало. Скажете потом каково. Лоло и женщина обменялись улыбками. А Олли подумал, что лента брикетов, выданная Лоло, намного длиннее той, что досталась ему. Он ошеломленно покачал головой: — Есть здесь хоть кто–нибудь, с кем ты не флиртуешь? — Я не флиртую, — возмутилось оне. — Я мило общаюсь с людьми. Тебе тоже иногда не повредит попробовать. Мы тут все, как–никак, застряли, знаешь ли. — Я общаюсь с людьми. С теми, с кем нужно. — О–о–о, назревает гроза. Как это возбуждает, когда ты говоришь вот этим вот угрюмым голосом мистера Серьезного. — Да мать же ж твою! — Следи за языком, парниша. Здесь дети. Они перешли в очередь к стойке, для начала вытащив по паре брикетов каждый. Олли посмотрел на этикетки врученных ему порошков и бросил на стойку пакетик, обещающий «курицу в сливочно–томатном соусе». — Будешь пахнуть этим всю ночь, — выразило недовольство Лоло. — Не ной. Сомневаюсь, что его запах или вкус будет иметь хоть какое–то отношение к курице. Пару минут спустя они добрались до пункта обслуживания. Лоло вытащило из корзины пару тарелок. Олли с бесстрастным лицом наблюдал, как мужик за стойкой плюхнул ему кучку рыжеватых помоев. «Это неважно. Это просто то, что ты должен делать, чтобы спасти Бика и бабушку», — твердил он себе. Они сели за один из столиков. Лоло устроило целое представление, доставая из корзинки приготовленные заранее блюда, бодро и весело возвещая о каждом из них: — Я приготовило салат, смотри, и несколько индийских лепешек, наан, хотя, если честно, это больше похоже на основу для пиццы. И немного шоколадного мусса для пудинга. — Оне извлекло бутылку с — на что очень надеялся Олли — яблочным соком, потому что содержимое выглядело слишком уж желтым на его вкус. Алкогольные напитки в общественном центре были строго запрещены. — Спасибо, — сказал он. — Это было не так–то просто, знаешь ли. Мне бы не помешала еще малость электричества. — Лишнего у меня нет. Извини. Лоло мученически вздохнуло: — Ну конечно. — Слушай, я уже близко. Сегодня должен заполучить Ларсона. — Я не хочу, чтобы ты пострадал. — Страдания тут причиняю я, помнишь? — Олли, пожалуйста… — Не волнуйся, я осторожен. Знаешь же. Олли взял листик из салатницы. Это было ошибкой. Листик оказался тонюсеньким зеленым печеньем, своим вкусом наводящим на мысли о сырых водорослях, выросших в канализации. Столы вокруг них начали заполняться, и гул посторонних разговоров усилился. Рядом принялись бегать дети, молодые родственники помогали устраиваться старикам. Несколько медсестер из Агентства общественного здоровья расхаживали по залу, проверяя своих пациентов, расспрашивая семьи, все ли в порядке с детьми. Одна парочка притащилась с новорожденным, и Олли нахмурился. — Как они могли это сделать? Как могли завести ребенка в таком месте? — Гедд и Лилли–Ди? Они милые люди, и их малыш просто очаровашка. Я нянчилось с ним пару раз. — Зачем? Я хочу сказать, разве они не понимают, что происходит? Шансов выбраться из Блиц-2 у нас — раз — никаких и два — хрен с два. Как они могли привести в этот мир ребенка? — Просто мы не можем позволить себе терять надежду. Только посмотри на него; он такой славный. Нам нужны дети, чтобы напоминать нам, зачем мы живем. — Это не надежда, это глупость и эгоизм. — Покачав головой, он сунул в рот другой салатный листок и попытался не скривиться. — Привет, ребята, как дела? Подняв глаза, Олли увидел стоящего у стола Горацио Сеймура. Старший управляющий помогал работе полудюжины районных пищевых подразделений в этой части Лондона. В прежние времена он вроде как был большой шишкой в благотворительном фонде Бенджамина. Олли даже несколько раз сталкивался с ним, когда пропагандисты социальных агентств пытались уговорить Бика и его команду по паркуру посещать молодежный спортзал. И еще помнилась та заставившая его понервничать не–совсем–встреча на Темзе сразу после того, как убили последнего из друзей Олли по Легиону. Таким образом, Горацио был тем, кто действительно знал настоящее лицо Олли. Каждый раз, когда он появлялся в Общественном центре Беллендена со своей официальной улыбочкой и снисходительным отношением, у Олли сдавали нервы. Он знал, что это глупо. Его маска была безупречна. И все же… — Всё нормально, спасибо, — ответило Лоло. — Не желаете лимонного сквоша? — Это лимон? — фыркнул Олли. — Не обращайте внимания на моего друга, он такой невежа. Улыбка Горацио стала чуть искреннее: — Нет, спасибо. Так всё в порядке? Чем сегодня займетесь? — Мы торгуем, — ответило Лоло. — И да, всё в порядке. — Надеюсь, ничего слишком противозаконного? — Абсолютно ничего. Я занимаюсь пищевыми текстурами. Если на вашей квантовой батарее найдется несколько ватт, это моя плата. Я могу получить множество вкусов. Овощи — моя специальность, не в обиду тем, кто трудится здесь, конечно. — Конечно, — кивнул Горацио. — Рад слышать. Но если вам когда–нибудь потребуется помощь, вы всегда можете обратиться ко мне. Я не чиновник и не работаю ни на совет, ни на полицию. — Это очень любезно с вашей стороны, — ответило Лоло. — Нам нужно больше таких людей, как вы. Горацио приветливо кивнул и перешел к следующему столику. Олли зачерпнул ложкой еще немного не–курицы–в-сливочном–соусе. — Он мне не нравится. — Он хороший человек, — возразило Лоло. — Ты просто ужасно предвзято относишься к властям. Не все в правительстве автоматически являются продажными фашистами, знаешь ли. И, кстати, ты же слышал — он не чиновник. — Тогда что он тут делает? — Помогает людям. — Лоло восторженно повело рукой. — Без таких, как он, без тех, кто заботится о других, где бы мы оказались? — Прорвались бы через барьеры, которыми ублюдки Зангари перегородили межзвездные порталы, и убрались бы с этой планеты в безопасное место. — Ни одно место в галактике не безопасно, пока существуют оликсы. — Кроме хабитатов исхода. Только вот мы никогда до них не доберемся. — Доберемся, — заявило Лоло. — Когда ты найдешь Ларсона, мы получим настоящую торговую власть. — О, так теперь ты хочешь, чтобы я пошел за ним? — Не неси чушь. Я люблю тебя, Олли. Я буквально отдало тебе жизнь, потому что верю в тебя. Нет, не желал Олли такой ответственности. Но приходилось признать, что, несмотря на все свои глупости, нервные срывы и хрупкую внешность, Лоло делало это чистилище почти сносным. — Я найду его. Не волнуйся. Я действительно уже близко. Через пару часов после ужина Олли крутил педали в сторону северного конца Рай–Лейн. Восточную сторону занимал большой старый торговый центр, вот уже лет тридцать как заброшенный. Он медленно разрушался за заколоченным фасадом, зарастающим слоями мха и граффити, пока застройщики вели переговоры с местным советом и отделом планирования о превращении участка в площадку для роскошных апартаментов. С тех пор как началась осада и торговля через Солнет накрылась, предприимчивые дельцы нашли зданию свое применение. В старых магазинах разместились разномастные торговые точки — начиная от хромоногих стульев, на которых сидели чересчур оптимистичные ребятишки с ящиком всякого хлама, и заканчивая зарешеченными киосками реалистов, охраняемыми парочкой крепких парней. К этому времени с некоторыми из них у Олли сложились неплохие отношения. Он подкатил к Ребекке Эль, облаченной в привычное готическое черное кружевное платье, ее фиолетовые дреды свисали ниже пояса. — Дэ–э–э-вис, — протянула она. — Хорошо–о–о вы–ы–ы-глядишь. — Да уж не в пример тебе. — Принес чего полезненького? — А то. — Олли вытащил из притороченной к багажнику корзины три квантовые батарейки. Ребекка Эль расплылась в наркоманской улыбке, забрала батарейки и сунула первую в зарядный порт киоска. И тихо признательно присвистнула, быстро считав, сколько киловатт он ей передал. — Впечатляет. Обзавелся прямым кабелем до Дельты Павлина?