Алик потрясенно уставился на нее, уголок его рта слегка подергивался, чего она никогда не видела раньше. Наверное, для него это было равнозначно отвисшей челюсти. — Эй. — Джессика приобняла Кандару за плечи. — Отдышись. Всё в порядке. — В–гребаном–порядке? Что? В каком еще порядке?! — В полном. Понимаешь: только что прибыл корабль с одного из контрольных аванпостов оликсов, расставленных вдоль фронта волны экспансии. Полное сознание напугано, ошарашено. Оно никогда не было таким прежде. — Из–за чего? — спросил Юрий. Джессика прикрыла глаза. — Там что–то случилось. Они решили, что люди создали еще одну планету–приманку, Ваян, так что послали корабль Гостеприимства с группой кораблей Решения. Как только они добрались до Ваяна, червоточина схлопнулась. Кто–то нанес им сильный удар. — Наконец–то, — выдохнула Кандара. И напряжение на миг действительно отпустило ее. — Подожди. — Рука Джессики непроизвольно поднялась. — Нейтронная звезда. Это странно. Кандара едва сдержалась, чтобы не заорать на нее. — Что странно? — Скорость вращения изменилась. — Нельзя изменить скорость вращения нейтронной звезды, — возразил Каллум. — Изменилась, — повторила Джессика. — Сенсорная застава оликсов провела тщательные наблюдения. Там что–то есть, у этой нейтронной звезды. Что–то могущественное. Полному сознанию известно, что план предполагал сбор людей у ближайшей нейтронной звезды, как только будет получен Сигнал. Оликсы отправляют Флот Гармонии. — Джессика открыла глаза. Она была явно озадачена. — Но мы слишком далеко. Наш Сигнал не мог добраться туда. — Мы должны быть наготове, — резко сказал Юрий. — Каллум, давай сюда законченный передатчик. Кандара, нужно разобраться со Странной Квинтой. — Жду не дождусь! — Да ладно, чувак, — протянул Алик, — до них же сорок тысяч световых лет. Даже если эти люди с нейтронной звезды сокрушат Флот Гармонии, пройдет целая вечность, пока они доберутся сюда. — Двадцать пять лет — по их корабельному времени — если они полетят на ноль девяти световой, — сказал Каллум. — Для нас это — от шести месяцев до года. Но оликсам за пределами анклава это дает сорок тысяч лет на укрепление обороны. — И столько же — на отслеживание прогресса. И перехват, — добавил Юрий. — Они изменили скорость вращения нейтронной звезды, — настойчиво повторила Джессика. — Это цивилизация второго типа по шкале Кардашева — если не ближе к третьему. — А оликсы что, нет? — встрял Алик. — Вы вообще помните, что питает этот анклав? Генераторное кольцо вокруг гребаной звезды. — Я просто говорю, что перехватить их будет не так–то просто. — По мне так это первая хорошая новость с тех пор, как Феритон собрал нас вместе для оценочной миссии на Нкае, — заявил Каллум. — Я с Юрием; нам нужно быть наготове. Кандара широко ухмыльнулась, радуясь чуду. Они с Каллумом закончили диагностику компонентов дрона–передатчика и приступили к сращиванию корпуса. Тестов обычно проводилось больше, но сейчас они решили, что в этом нет смысла. Если и выявится какая–то проблема, все равно исправлять ее нет времени. Так что оставалось только закончить и надеяться на лучшее. — Вот это называется настоящей комплексной проверкой, — пробормотал Каллум, когда верхние сегменты обшивки сомкнулись и срослись вдоль спинного хребта дрона. Кандара собиралась что–то ответить, когда ощутила в едином сознании «Спасения жизни» странную дрожь удивления. Она сосредоточилась на потоке мыслей «Спасения», пытаясь разобраться, но вместо ясности почувствовала прилив тревоги. Джессика, недоверчиво улыбаясь, вскинула голову: — Они здесь. ПОСЛЕДНИЙ УДАР Деллиан знал, что нет таких примет, по которым можно определить, что ты находишься в замедленном времени, и все–таки назойливый, раздражающий инстинкт все твердил и твердил ему, что со вселенной что–то не так. Путешествие армады по червоточине должно занять четыре года реального времени — ну, в зависимости от того, что считать реальным. Но для «Моргана» оно продлится всего четыре дня. Вот разум и продолжал искать признаки нестыковки. — Больше похоже на знамения, чем на признаки, — посмеялась над ним Ирелла в первую ночь. — А знамения — выдумка. Время всегда постоянно для наблюдателя, Дел. Просто забудь. Но он, конечно, не мог. Все параноидальные предчувствия, все инстинкты, развитые во время боевых тренировок, были постоянно начеку. А постоянная бдительность весьма утомительна. А он к тому же упорно отказывался от использования желез, чтобы избавиться от лезущей в голову ерунды химическим путем, на что Ирелла в очередной раз закатила глаза. И вот осталась всего пара часов. Беспокойство подняло его очень рано. Нужно ведь быть наготове. Потому что если они хоть немного ошиблись с этим искусственным временем… «Ир права. Я идиот». Длинные, уходящие вдаль стеллажи на скудно освещенной седьмой палубе, где отдыхали когорты, напоминали Деллиану какой–то мрачный склад. Шагая по одному из проходов, он чувствовал, как вибрирует под ногами пол: это работали всякие вспомогательные механизмы. После последней тренировочной симуляции его когорта отдыхала два дня. Он почти жалел, что и сам не может отключиться, пока они летят к звездной системе анклава, но потом понял, что почти все на борту пребывают в таком же возбужденном состоянии. Все эти последние инструктажи, устраиваемые комплексными людьми, все данные, извлеченные непосредственно из мозга захваченных квинт, — и в перерывах между собраниями много, много лихорадочного страстного секса. — Ну ты же понимаешь, что это не секс «прощай–грусть»? — сказала Ирелла ночью, когда они лежали, прижавшись друг к другу. — В смысле мы оба нервничаем из–за Последнего Удара; это естественно. Но это же не решающий бой. — Э? — Вот и все, что он смог выдавить из себя в сумраке каюты, текстурированной под лесную хижину в поместье Иммерль — ту самую, которую он занимал в год их выпуска. — Нам так много надо сделать после того, как мы освободим «Спасение жизни» и всех остальных людей в анклаве, — горячо сказала она ему. — Да. Для начала нужно доставить их домой. — Возможно. Но комплексные люди справятся с этим и без нас. Если мы собираемся покончить с угрозой, мы должны уничтожить самого Бога у Конца Времен. Он перекатился на кровати и удивленно уставился на нее. — Святые! Что? — Он все еще там, Дел, скрывается в будущем. Ничто не помешает ему отправить послание уцелевшим оликсам, снова и снова возобновляя крестовый поход. Ничто — кроме нас. Мы можем остановить его. — Мы? — Кто–то же должен. И я не вижу, чтобы этим занимались неаны, а ты? — Но… как? Тогда–то она и рассказала ему о тахионном детекторе, который комплексные люди построили для нее. И когда она закончила, он не знал, смеяться ему или плакать. — Но, если мы уничтожим сейчас звезду, родину бога, — медленно проговорил он, чувствуя, что разум его, как всегда, отстает от ее на световые годы, — значит, он не отправит послание оликсам. Никто не вторгнется на Землю, исхода не случится. Мы не родимся. — Парадокс. Знаю. Удивительно, сколько теорий существует на этот счет, правда? Но не волнуйся. Если темпоральная петля раскручена машиной времени, создавшей альтернативную вселенную, то мы, разорвав цикл, стабилизируем нашу временную линию. И просто продолжим двигаться дальше, но в этой реальности Бог у Конца Времен не отправил сообщение оликсам, так что дальнейшего раскола нет, как нет и альтернативной Земли, которую снова постигнет та же участь. По крайней мере, так постулируют Иммануээль и другие комплексные люди. Ее страстность пугала его. И в ужас приводила мысль о том, что они собираются начать собственный маниакальный крестовый поход. Он посвятил всю жизнь Последнему Удару, зная, что потом — если он выживет — они с Ир смогут прожить обычную спокойную жизнь на новой планете или, может, даже на самой Земле. А теперь — вот это. «С Последним Ударом для Иреллы ничего не закончится. Святые, она никогда не остановится, пока не увидит, что последний оликс в галактике мертв и их бог уничтожен». Он сел и обхватил голову руками, чувствуя то же оцепенение и отчаяние, которые обрушились на него, когда он услышал о смерти Релло. Рука Иреллы легла ему на плечи; она обняла его. — Что–то не так? — Не так? — рявкнул он. — Гребаные святые, Ир, почему ты никогда не останавливаешься? Почему не подумаешь о том, что может хотеть кто–то другой? — Но, убив божественную сущность до ее рождения, мы будем в безопасности, Дел. — Ты уверена? Потому что я — нет, Ир. Я слишком туп, чтобы рассчитать квантовые временные линии и понять, какая реальность реальна. И не пытайся объяснять, только не сегодня, ладно? — Я просто хотела, чтобы ты завтра знал, что я всегда буду рядом, пытаясь придумать ответы, — кротко сказала она. Он кивнул, боясь посмотреть ей в глаза. — Конечно. Ну, я все равно это знал. Ты — единственное, что стабильно в моем мире. — Это моя реплика, Дел. Это я опираюсь на тебя. После этого он, естественно, толком не спал. Утром он сделал все возможное, чтобы загладить свою вину перед ней; они вместе позавтракали вкуснейшими яйцами по–бенедиктински и расстались — со множеством объятий, поцелуев и демонстрацией неохоты вперемешку с радостью от того, что все завершается. Только вот он ничуть не радовался. До смерти бояться битвы — это одно; а вот пребывать в отчаянии от того, что за этим последует, — совсем другое. «Ох, святые, я весь — одна сплошная лажа». Он остановился у той секции стеллажей, где размещалась его когорта. Они получили новые корпуса, разработанные комплексными людьми. Упрямо продолжая отказываться от использования нейронного интерфейса — тем паче сегодня утром, — он активировал когорту через инфопочку. Бывшие мунки теперь стали похожи на большие приплюснутые черные яйца, только из фарфора, инкрустированного тонкими серебряными иероглифами. Сделавшись меньше размерами, они отчего–то выглядели куда смертоноснее прежнего. Включив приводные системы, когорта поднялась из люлек и двинулась вперед. Деллиан протянул руку и нежно провел пальцем по изогнутому носу ближайшего «яйца». Когорта закружилась вокруг него, ласково тычась носами, точно щенки, и он на миг вернулся в те времена, когда они были просто мунками, спали вместе с ним в общежитии поместья, успокаивая, согревая и обожая. И понимая его так, как он понимал их, — когда знание было чистым инстинктом.