— Знаю. Как и все мы. И, возможно, впервые в своей жизни я рада тому, что существую. Благодаря вам, святой Каллум. Вы — причина, по которой я живу. Вы — подтверждение правильности моей жизни. Спасибо. — Да всегда пожалуйста. Но я должен предупредить, что мы не заслуживаем вашего восхищения. — Посмотрим. Даже с червоточиной, которая перенесет нас на расстояние десяти тысяч световых лет от Сол и других заселенных миров, это путешествие будет долгим. — Назад на Землю? — удивленно произнес он. — Думаешь, у нас получится? — Фактически эта часть войны закончена. Мы победили. Теперь единственная червоточина, ведущая из этой звездной системы, в руках людей. Она доставила нас сюда и сейчас уходит, разогнавшись так, что ни один корабль оликсов ее не догонит. — А мы? — Мы — несомненно. Эту кампанию планировало много очень умных людей. — С нетерпением жду встречи с ними. — Он замешкался: рука под медицинским рукавом опять зачесалась. — Мы действительно собираемся вернуться домой? — Да. ИРЕЛЛА «Морган» Ирелла не слишком доверяла себе, никак не решаясь встретиться со Святыми «во плоти». Она была почти уверена, что ее исходное тело будет беспрестанно фонтанировать восхищением и она выставит себя полной дурой. Даже ее разместившиеся в андроидах аспекты восторженно трепетали в присутствии Святых. Она помогла им снять скафандры в медотсеке и провела базовое сканирование, чтобы убедиться, что всё в порядке, удивляясь, насколько точны все имевшиеся о них сведения. Каллум, утративший вкус к жизни и все же оптимист по сути своей, — хороший человек в глубине души, напуганный и ошеломленный их невероятной миссией. Юрий, грубый профессионал, изо всех сил скрывающий свое облегчение — но не прячущий подозрений. Джессика, невозмутимая и загадочная; человек с благородным оттенком неаны. Идеально владеющая собой, где бы она ни оказалась. С печалью признавшаяся, что не знает, будет ли гибель анклава означать, что неаны выйдут наконец из своих укрытий. И Кандара, крутой наемник, тайный агент, настоящий профессиональный убийца, сдерживаемый только неврологическими препаратами. Когда аспекты стояли рядом с ней, беседуя обычно о «Моргане» и о том, что происходит с армадой, Ирелла находила ситуацию смутно–волнующей. Она убивала людей. Плохих парней, террористов, но все равно — людей. Все они были восхитительны, и ей ничего так не хотелось, как разговаривать с ними — разговаривать десятилетиями. Люди, жившие на старой Земле, ходившие по ней. Но теперь ее аспекты были и в «Спасении жизни». Тысячи «морпехов» комплексных людей помогали взводам и их когортам преследовать и уничтожать квинты, ликвидируя заодно и большинство служебных существ. С ними продвигались три машины — ментальные аспекты, немногим больше, чем релейные модули для ее комплексной личности. Они шагали по коридорам и помещениям корабля–ковчега, разыскивая нексусы. В первый же найденный они ввели ряд игл, установив связь с нервными волокнами нейростраты. — Привет, — сказала Ирелла. — Человек, но не человек. Я чувствую твой разум, твои мысли упорядочены, как у механизма. — Отчасти так и есть, но сейчас это не имеет значения, не так ли? — Что ты здесь делаешь? Зачем принесла столько смерти и разрушений в нашу гавань? Мы любим тебя. — Знаешь, хватит пороть чушь. Вы проиграли. Вот мое предложение. Добровольно откажись от контроля над кораблем–ковчегом, и я позволю некоторым вашим квинтам основать колонию. Они не будут помнить свою историю, не будут знать о послании вашего бога, но ваш вид выживет. — Чувствую, ты исследуешь мои воспоминания. Что ты ищешь? — Вижу, ты стираешь свои воспоминания. Что ты пытаешься скрыть? — Мы открыты для вас, сейчас и всегда. — Никогда не понимала вашего фанатизма. Ты предпочитаешь умереть, чем получить второй шанс. Это немыслимо. — Я — лишь грань в полном разуме оликсов. Часть меня будет жить независимо от того, сколько из нас погибнет в устроенной вами бойне. Это не положит конец нашей божественной цели. Она вечна. — Вот уж нет. Я слышала послание вашего бога. Чушь собачья. — И все же ты продолжаешь рыться в моих мыслях. Это ты и ищешь? Послание Бога у Конца Времен? Не утруждайся, я дам его тебе. Наша благородная задача — донести его до всех живущих при свете. — Не стоит, я уже досыта нахлебалась этого дерьма на Ваяне. Но, признаю, я любопытна. Наверняка сейчас вы уже осознали, что вселенная не циклична? Единственное, что ждет там, в далеком будущем, — это тепловая смерть, а не возрождение, несущее новый свет. У вас было достаточно времени, чтобы ваши астрономы смогли это выяснить, — много, много тысяч лет. Мы, люди, поняли это уже после четырехсот лет изучения космоса. — Дорогой человек, мы знаем правду гораздо дольше. Ирелла улыбнулась. Ассоциация сработала; она увидела прибытие сообщения на родину оликсов, эту самую двойную звезду, два с половиной миллиона лет назад. — Вот как. Спасибо. В безмятежных мыслях единого сознания наконец проскользнула неуверенность. — Ты хотела узнать, когда Бог у Конца Времен благословил нас своим посланием? — Да, это часть того, что я искала. — Зачем? — Чтобы победить вас. — Тебе не победить Его. Новая, которую создаст ваша нейтронная звезда, уничтожит эту звездную систему, но у нас тысячи аванпостов по всей галактике. Каждый из них расцветет и вырастет в новый анклав. И каждый продолжит наш крестовый поход. — Да. Меня беспокоила такая возможность. И, вижу, ты действительно веришь в это. Так знай вот что. Мы разберемся с любыми выжившими и пресечем любую попытку возобновить ваш презренный крестовый поход. Теперь у нас есть для этого возможности — и друзья. Много друзей — благодаря вам. Она почувствовала, что единое сознание стирает огромные участки себя самого, и это отступление сильно облегчило ее вторжение в его личность. — Я уничтожило сведения о местах расположения наших доблестных застав. Дорогой человек, однажды мои потомки встретятся там с твоими. Эта битва — всего лишь одна из битв в той войне, которая продлится до тех пор, пока не восстанет наш Бог. — Знаю. — Тогда прекрати свое святотатство. Останови нечестивую атаку. Еще не слишком поздно для искупления. Теперь у людей есть возможность добраться до эпохи нашего Бога на собственных кораблях. Присоединяйтесь к нашему паломничеству как равные. — Вы разрушили эволюцию тысяч видов — это миллиарды и миллиарды потерянных жизней. А ты, лично ты, осуществляло надзор за гибелью моего родного мира. При обрушении городских щитов погибло не меньше людей, чем вы украли. Вы убили моих друзей, ваш бессмысленный фанатизм заставил меня принимать решения, которые никогда не дадут мне покоя, не говоря уже о счастье. После всего зла, которое вы натворили, ты просишь меня быть милосердной? Ты все еще ничего не понимаешь, что ли? Не бог отправил вам послание; это был дьявол, психованное ты дерьмо. А теперь сдохни. СВЯТЫЕ «Морган» Если Юрий чего и не ожидал обнаружить на супертехнологичном боевом корабле, построенном какими–то весьма странными людьми будущего, то, пожалуй, парижское кафе эпохи «ревущих двадцатых» находилось бы где–то наверху списка. Тем не менее именно там они с Джессикой, Кандарой и Каллумом и оказались. Они сели за один из деревянных столиков, и дистанционки принесли ему лучшую еду, которую он пробовал… ну, за очень долгое время. Пока они ели, в больших арочных окнах разворачивались тактические дисплеи. Армада комплексов убила все единые сознания во всех кораблях–ковчегах над газовым гигантом; взводы при поддержке механических «морпехов» заняли все ковчеги и корабли Гостеприимства, где имелись человеческие коконы. Другие «морпехи» продолжали захватывать другие суда с пленными инопланетянами, но время заканчивалось — пора уже было переходить к следующему этапу миссии. Нейтронная звезда должна была столкнуться с большой звездой белого спектра через девяносто минут. На окраине туманности выстраивался громадный флот кораблей Решения. А армада израсходовала большую часть своих каллумитов. — Поверить не могу, что их все еще так называют, — в явном смятении покачала головой Кандара. — А почему бы и нет? — спросил Каллум. — Бозон Хиггса, теория относительности Эйнштейна, прогрессия Робсона, дверь Риндстрома, закон всемирного тяготения Ньютона. Много открытий названо в честь изобретателей. — Но то были важные исторические фигуры, — заметил Юрий с невозмутимым лицом. — Гиганты человеческой науки. — Значит, я в хорошей компании. Джессика и Кандара рассмеялись. Каллум, стараясь сохранять молчаливое достоинство, игнорировал их, потягивая пиво. Юрий через альтэго вызвал визуальные данные с внешних сенсоров «Моргана». И увидел «Спасение жизни» в окружении двадцати превосходящих его размерами крейсеров армады. Целый рой маленьких насекомоподобных суденышек прыгал по скале, прикрепляя к поверхности ковчега множество полусферических аппаратов. На заднем плане, в прекрасных полихроматических облаках туманности, искрились какие–то точки света. На миг он встревожился, что вернулось мерцание, но потом понял, что это — одна за другой — появляются звезды, чей свет преодолел наконец пустое пространство, бывшее недавно анклавом. И действительно, когда корабль–ковчег пролетел над экватором газового гиганта, Юрий увидел галактическое ядро, поднимающееся из–за планеты — точно самая громадная драгоценная луна вселенной. За стойкой кафе начались перешептывания — там шла оживленная, хотя и неразборчивая, дискуссия. Юрий не стал оборачиваться, а вот Кандара удосужилась — и перегнулась через стол, тихонько пробормотав: — Детишки вернулись из школы. Соизволив все–таки оглянуться, Юрий увидел Деллиана в тесном кружке других молодых людей; спор их прекратился, как только они обнаружили, что на них смотрят. Несмотря на очевидные этнические различия, все они обладали своеобразным сходством — невысокие, широкоплечие: не олимпийцы, но бодибилдеры с избытком мышечной массы. Земные культуристы когда–то достигали такой формы посредством приема абсолютно незаконных препаратов. — Присоединяйтесь к нам, — сказала ухмыляющаяся Кандара прежде, чем Юрий успел возразить. Хотя после стольких лет, проведенных впятером, новая компания — не такая уж плохая идея. Взвод Деллиана и еще несколько их друзей торопливо подошли к столику. — Это большая честь… — восторженно начал Джанк. — Не надо. — Юрий предупреждающе поднял палец. — Просто не надо. И мы не святые. Отнюдь. — Да, сэр.