— Но в деле значатся его показания. — Адвокат пролистал несколько страниц в своих пометках. — Да. Капитану удалось узнать подробности самого первого эпизода, связанного с мнимой гибелью свидетеля Лютимира. Так как исполнители дали признательные показания, обвинение сочло возможным учесть состояние здоровья свидетеля и не вызывать. Защитник нехотя кивнул. Собственно это был действительно очевидный процесс. Сторона обвинения могла себе позволить любые рокировки и даже отказываться от вызова свидетелей. Материалов было столько, что один-два эпизода вообще не играли роли для подзащитных. А уж для его графа и вовсе было достаточно этих двух свидетелей. Он еще раз вздохнул и обратился к продолжавшему стоять мальчику с очередным вопросом. — Свидетель, в замке, как следует из материалов дела, к вам относились плохо все его жители? — Почему. Совсем не все. Просто меня все время спрашивали про таких людей. А так, были служанки, которые мне приносили еду. В прачечной две таких было. Но мы не разговаривали. Их за это могли наказать. Поэтому женщины прятали еду в разных местах и оставляли знак. А пока я ел, старались отвлечь остальных, чтобы не донесли хозяину. — Вы их можете назвать. — Говорю же, мы не разговаривали. И имен я не знаю. Но я показал на изображениях которые мне показывали. — Хорошо. И это все? — Были еще охранники, они делали вид что меня не замечают. — Неуверенно пожал плечами Лютик. — Когда они дежурили, я мог спрятаться где-нибудь и поспать. А они даже нарочно топали, чтобы я заранее проснулся. Или посылали с поручением, которое не спрашивали потом. Лютик несколько мгновений морщил лоб, пытаясь вспомнить что-то еще. А потом радостно заулыбался. — А, да, еще была девушка. Она тоже пыталась сбежать, еще до меня. Но ее поймали. Это она мне рассказала про заставу и много чего по замку. А также про мою сестру. Только я тогда не знал, что Майя моя сестра. Как же ее имя? — Он снова на мгновение задумался. — Ее еще из-за разговоров со мной тоже отправили в ту долину, что и капитана Дролнова. А, вспомнил, Нияла Варленти, она еще говорила что ее отец столичный адвокат. Ой. Лютик испуганно посмотрел на побледневшего, и как-то сразу постаревшего мужчину. — У меня больше нет вопросов к свидетелю. — Адвокат с усилием оперся о стул. — И прошу позволить мне удалиться. — Я же не знал! — Оправдывался перед Майей спустя какое-то время Лютик, сидя в той же ложе. — Я вообще не помнил ее имени. Меня никогда не спрашивали о таком. — Все хорошо. — Старалась успокоить Иллис расстроенного брата. — Ты ни в чем не виноват. Ведь тебе показывали фотографии задержанных в замке. А ее среди них не было. — Ну да. Только это была хорошая девушка. Она очень помогла мне. — Она погибла еще до того как началась операция. Даже до твоего побега. — Мрачно сообщил Вирт, копаясь в информации, выданной браслетом. — В базе есть только имя. Фамилию естественно никто не сохранял. Так что если бы не твой рассказ, она так бы и осталась неузнанной. — Как она погибла. — Иллис осторожно заглянула через плечо Вирта. — Ее сбросили, во время женских проблем. Нарвалась на оритэсса. Эти твари как акулы, идут на запах крови. Так что в этой долине у женщин нет шансов продержаться дольше месяца. — Ужас. Иллис тоже осторожно коснулась Лютика. — Она была хорошим человеком. Но ты не мог ей помочь. По крайней мере, теперь о ее судьбе знают родные. Защита просит уважаемый суд принять замену в своем составе группы. Учитывая вновь открывшиеся обстоятельства и состояние здоровья, адвокат Варленти подал прошение об исключении его из группы защиты. Интересы обвиняемого графа Контрийского временно буду представлять я лично. Руководитель группы защитников недобро покосился на сидящего графа и отвернулся. — Хм. Похоже, им не удалось найти нового защитника. — Протянул Вирт. — Всего первое заедание, а в рядах защиты такие потери. Как бы процесс не затянулся. — Почему? — Удивился Лютик. — По мне так чем меньше этих защитников, тем лучше. — Не совсем. По закону, каждый подсудимый должен иметь защитника. Своего или от государства. Если подсудимых несколько, то формируется группа защиты. Каждый из ее членов выступает в защиту одного конкретного обвиняемого, остальные действуют в его поддержку. Выступления на суде определяются внутри такой группы самостоятельно. Но всегда есть адвокат, представляющий интересы одного из подсудимых. И он не может защищать одновременно более двух обвиняемых. Так что если группа станет в два раза меньше чем количество подсудимых, суд придется останавливать. — Это что же, если эти захотят, могут просто подать такие прошения об исключении из группы? — Удивился Лютик. — Улавливаешь суть. — Одобрительно кивнул Вирт. — Только не все так просто. Сокращение группы не ведет к остановке самого процесса. Просто количество подсудимых будет разбито на две или более группы. А их дела будут рассматриваться раздельно. соответственно, потребуется больше заседаний, а значит времени для разбирательства схожих дел. — Ужас. Это нам придется снова выступать. — Сообразил мальчишка. — Не волнуйся. Защита всегда формируется с расчетом на сокращение. Им тоже не выгодно такое разделение. Просто в этот раз запас похоже исчерпан. — Хмыкнул Вирт, проверяя список суда. Завершение первого суда наступило только спустя несколько дней. Но перед вынесением приговора, перед судом выступил высокий мужчина лет восьмидесяти. — Председатель совета традиций, тихо шепнул Вирт удивленному Лютику. — А по совместительству член совета чести у высшей аристократии. — Прошу уважаемый суд принять во внимание следующее. — Начал тем временем выступающий. — На основании предъявленных на суде фактов, и учитывая несовместимость поступков обвиняемых с понятиями чести и достоинства аристократии, совет чести поддержал обращение императора Арден о лишении титулов с отказом в родстве и лишении имени всех фигурантов настоящего дела. Совет традиций, с согласия заинтересованных родов, просит не учитывать сословного положения данных лиц, при вынесении приговора использовать их личные имена без соотнесения с родами, к которым они принадлежали. — Попробовали бы кто возражать. — Тихо прошипел Виттор. — За половину того, что упомянуто в деле, можно лишить привилегий любой род. — Так что теперь Индерскому приходится проверять на осведомленность каждого в этой самой родне. — Хмыкнула Иллис. — Как же так? — Майя живо обернулась к подруге. — Ведь это лишает их права претендовать на наследство. У этого графа, например, целая долина в собственности. Ведь конфискации не было. — А указ о конфискации здесь не нужен. При лишении титулов и отказе в имени рода, все имущество автоматически отходит империи до особого распоряжения. — Ехидно пояснил Вирт. — Родственники могут, конечно, поспорить, но теперь сильно рискуют лишиться права и на свое собственное имущество. — Да уж. У ребят Индерского сейчас работы на годы вперед. — Поддакнул Виттор. — Кстати, на счет того судьи, что ты спровадила. — Продолжил тем временем Вирт. — Все-таки удалось доказать, что он не только подозревал, но и знал на что обрекает людей. По крайней мере в отдельных эпизодах удалось доказать связь. В том числе и Лютимира. Про планы на счет себя ты знаешь. Мальчишка живо обернулся к сестре. — Как это сбагрила? — Ты не рассказывала. — К слову не пришлось. — Рассеянно откликнулась та, продолжая следить за происходящим в зале. — Да и не причем здесь я. Я только проследила, чтобы приговор исполнили как надо. Его продали на том самом рынке перед его уничтожением, а наемники по моей просьбе проследили за честным торгом и чтобы он прибыл к месту новой работы. — Ух ты! Я все больше хочу увидеть этот куб. — Восторженно произнес мальчишка. Судья в ошейнике. Это даже круче чем просто его убить. — Ты бы видел его во время торгов. — Хихикнула Иллис. — Надо тебе запись показать. Тем временем судья уже вышел из зала для подготовки к объявлению приговора. Выслушать приговор Лютик захотел стоя в первых рядах зрителей. Никто не стал с этим спорить. Но из-за охраны, выставленной тенями, получилось, что Майя с братом стояли не в средине первых рядов, а впереди всех. Последние прозвучавшие слова судьи были встречены в зале гробовым молчанием. Даже после объявления о завершении заседания, какое-то время никто не пошевелился, как будто все чего-то ждали. Наконец Лютик не выдержал и первым сделал шаг. Ему никто не препятствовал приблизиться к стеклянной стенке, за которой все еще оставались приговоренные. Он аккуратно, почти вплотную подошел к бывшему графу и без улыбки осмотрел его. — Помнится, ты говорил, что оставишь на мне след. Что я никогда не вспомню свое имя, за то буду всю жизнь помнить тебя. Видишь, на моем лице уже почти ничего нет из твоих следов. Мне сказали, что лечиться придется почти год. А потом я буду здоров. Значит и следов твоих на мне не будет. Свое имя я вспомнил, а тебя я запомню. Только не как графа Контрийского. Тебя вообще больше никто не вспомнит по имени. У тебя его просто нет, только кличка. Знаешь как я тебя назвал про себя? Графчиком. Вот им ты и останешься в моей памяти. Теперь ты сидишь в коробке вместе со своей стаей. А я? Лютик обернулся к замершей у него за спиной сестре. — Так мы пойдем смотреть куб рабов? — Конечно, Лютик. — Майя улыбнулась и приобняла его, глянув на молчащего бывшего графа. — Мы можем делать все, что захотим. И гулять там, где пожелаем. Мы с тобой свободные. Лютик еще раз посмотрел на своего бывшего хозяина. — А если ты захочешь вернуться из земель забвения, я буду ждать. Очень буду ждать и встречу тебя, Графчик. Ты только не сразу возвращайся. А то Майка опять мне запретит в дуэли участвовать. Контрийский бессильно смотрел на удаляющуюся в окружении охраны парочку. Приговор был вынесен. И теперь он не мог рассчитывать даже на отсрочку. Земли забвения не тот приговор, который принято откладывать в империи Арден. Ему не дадут даже дождаться приговоров по другим делам. Но может это и к лучшему. Пока все внимание сосредоточено здесь, в землях забвения легко исчезнуть с помощью тех, кто не оставил его. И затеряться в других мирах. Майя внимательно осматривала куб. Точнее грань, перед которой они стояли. Длинная череда разнообразных портретов занимала две трети высоты куба. Прибор, оставленный когда-то Виртом, мог рисовать трехмерные изображения не только вблизи поверхности грани, но и на некотором удалении, в глубине куба. Прозрачные трехмерные или двухмерные изображения как бы парили внутри пространства над развалинами рынка рабов. А над всем этим стоял один смеющийся мальчишка. Только знак смерти над ним теперь обзавелся несколькими дополнительными линиями, трансформировавшими его в общепринятых письменах Арден в знак Бездны. — Когда успел? — Майя покосилась на замершего с боку Альнара. — Так я проверял дорогу. — С беспокойством откликнулся тот. — Не возражаешь? — Нет. Лютик, что скажешь? — А мне нравится. — Паренек проказливо улыбнулся. — Только, Рыська, почему я один? — Мне подумалось тогда только о тебе. — Развела руками Майя. — Давай не будем переделывать. — Как скажешь. Все равно здорово. Тут столько портретов. — Да уж. Устроители куба сами не ожидали такого результата и собирались через несколько лет очистить площадь. — Задумчиво объяснил Виттор. — Теперь это официальный мемориал. — Точно, только как бы нам отсюда исчезнуть? — Подал по связи голос обеспокоенный Риттл. — Тут вас, похоже, начали узнавать. Лютик ведь без маски. — Все, уходим в то кафе. — Решительно потянула в сторону брата Майя. — А на будущее надо тебе маску придумать. — А почему Рыська? — Нагнувшись к увлеченному вазочкой мороженного парню, тихо поинтересовался Вирт, когда они все уже устроились за своим столиком. — О, это длинная история. — Заулыбался тот. — Сейчас расскажу. Майя недовольно покосилась на брата, но ничего не сказала. Только улыбнулась. Она предпочитала не думать о недавно закончившемся суде. Таких судов еще будет много. Но результатами этого она была даже удовлетворена. Земли забвения. Это лучше чем смерть в круге равных. Чистилище было бы конечно еще лучше. Но сейчас хочется посидеть с друзьями в кафе. И пусть Лютик как в детстве покапризничает, выбирая себе мороженное. Он маленький, ему можно.