– Тарас, ты дэ? – раздался громкий крик. – Чого мовчышь? Подобравшись к ближайшему окну, я коротко свистнул, пытаясь изобразить, какую-нибудь мелодию… получилось плохо, но второй бандерлог меня услышал. – Тарас, не свисти, грошей нэ будэ, – обладатель футболки с Бандерой, пьяно хохотнул и подтянувшись на руках, заглянул внутрь комнаты. Его голова, была всего в метре от того места где я стоял. – Руки, до горы, клята москальска пыка! – тихо произнес я, держа голову бандерлога под прицелом пистолета. – Тильки ворухнысь, и я у твою гарну макытру на хер отстрелю. Зрозумив? Извини не знаю как, по-украински будут слова хер и стрелять. – Я не москаль, – ошарашено произнес бандерлог. Удивлению парня не было придела, ну еще бы, всего пару минут назад, он хлестал пиво и был хозяином жизни, а тут в него тычут пистолетом, да еще и обзывают москалем. Парень попытался поднять руки вверх, но он ими держался за подоконник, и перед ним стала дилемма: поднять руки и упасть или продолжать держаться за подоконник, но при этом рисковать получить пулю в голову. Бандерлог нашел третий вариант – он поднял одну руку вверх, а второй продолжал держаться за подоконник. Широко шагнув, схватил молодого бандеровца за ворот футболки и затащил внутрь комнаты. Когда бандерлог, тяжело перевалившись через разбитую оконную раму, растянулся на полу, он тут же получил от меня несколько ударов ногами. Бил расчетливо и точно, один ударов в лицо, так чтобы разбить нос и выбить пару зубов, потом еще пару ударов по корпусу, в район печени и солнечного сплетения, чтобы сбить дыхалку и в довершении прыжок на одну из ног, так, чтобы отчетливо хрустнула сломанная кость. – Ну, чё, поговорим хлопчэ? – нож вспорол брюки срезая ремень. Парень хоть и получил очень болезненные удары, но дернулся, чтобы удержать руками сползающую ткань брючин. – Нэ трэба, нэ трэба! Нэ бийтэ мэнэ! – заверещав неожиданно высоким голосом бандерлог. – Тихо, зараза, тихо! – короткий удар, в голову, прекратил крики. – Я – задаю вопросы, ты – на них отвечаешь. Не ответишь на вопрос – ударю ножом, замешкаешься с ответом – ударю ножом, солжешь мне – ударю ножом. Понял? – Так, дядьку, так! Зрозумив! – Говори по-русски! А, то я, не дай бог, тебя не пойму, и ударю ножом, а окажется, что зря. У меня, видишь ли, по украинскому языку, в школе была тройка… и ту, учительница, ставила из жалости, чтобы на второй год не оставили. – Добрэ, добрэ, дядьку. Российскою, так российскою. – Сколько сейчас войск в Керчи? – Богато… то есть много. После того, как раздолбали вийскову колонну, – бандерлог, периодически срывался на «ридну мову», – сюда перекинули несколько национальных батальонов. Арабы, турки – их почти тысяча, ну и нас чуть меньше сотни. – Техники много? – рядом с валяющимся на полу телом лежал включенный, в режиме диктофона мобильный телефон. – Много. К утру еще больше будет, сейчас гонят из Перевального и полигона Чауда артиллерию. Городу вынесли смертный приговор – раскатают по камешку. – Зачем здесь людей собирают и делят их на группы. – Арабы хотят завтра, перед штурмом холмов, погнать перед собой баб и детишек, поэтому и стреляют всех малолеток и стариков, чтобы они не задерживали движение. – Сколько еще подобных лагерей? – Много. В каждом дворе, вдоль этой улице. Штук пять или шесть. – Почему вас всего двое, где остальные? – Командир и еще один член экипажа, остались в соседнем дворе, там, вроде как двух девиц-негритосок захватили, вот они и хотели попробовать, как оно с негритосками? – простодушно ответил парень. – Сказали, чтобы мы до утра их не ждали, и если отремонтируем машину, то они нам кого-нибудь в подарок притащат. – Скольких людей, убил лично ты? – задал я, последний вопрос. – Я… – парень замолчал, понимая, что на такой вопрос, нет правильного ответа. – Ну, вот, а я предупреждал, что будет, если ты перестанешь отвечать на мои вопросы, – нож, с небывалой легкостью скользнул между четвертым и пятым ребром, пронзая сердце молодого парня. Я почувствовал, как будто, легкий удар током – это душа бандерлога покинула его тело… вернее, «перетекла» в нож. Выждав несколько секунд, пока по телу прокатиться дрожь, предсмертной агонии, я аккуратно вытащил нож обратно. Футболка с изображением Степана Бандеры, окрасилась в красный цвет. Значит, сюда согнали людей не просто так, а чтобы завтра утром использовать их как живой щит. Ну, что ж это разумно. Дешево и сердито. Погонят перед собой молодых девок с детишками, Никто, даже ин е подумает стрелять… так, и сдадутся на милость победителю. – Слышали? – оборачиваясь, спросил я у «оборванцев». – Ну. что есть еще моральные сомнения или нет? – Мы с вами! – ответил Антон за обоих. – Отлично. Сейчас выходим наружу, возьмите, что-нибудь в руки и идите к машине, а мы с Леркой, как будто, эти два бандеровца, – я снял с трупов обувь, оружие и частично одежду. – Валерия, собери волосы под шапку, – пришлось отдать девушке свою «балаклаву». Парни вылезли из оконных проемов, неся в руках дверцы от шкафа и стопки книг. Лера шла первой, старательно переваливаясь из стороны в сторону, как бы изображая мужскую походку… наверное, по её мнению мужчины именно так и ходят. Больше было похоже на пьяного медведя. Я шел следом, стараясь не вертеть головой по сторонам. Нам бы только до «бардака» дойти, а там нас от любопытных глаз навес веранды скроет. Казалось бы, идти всего ничего – двадцать метров… но мне показалось, что я прошел не меньше километра, причем в гору… так сильно вымотали меня эти двадцать метров. Тяжело сохранять спокойствие и идти по открытому пространству, зная, что по тебе в любой момент могут открыть прицельный огонь. Но, ничего дошли… никто не стрелял, бойцы противника были заняты более важным делом, они делили заложников на группы… убивая тех, кто не подходил по их параметрам. «Бардак» оказался на ходу, у него лишь, что-то громко стучало в моторе, из-за чего машина не разгонялась выше сорока километров в час, да, сильно чадили выхлопные газы… дым шел, черный с явной примесью горящего масла. «Шишига», на которой приехали «оборванцы» привезла дополнительный боекомплект взамен истраченного, сухой паек и кое-что из боеприпасов. Больше всего я обрадовался, найденным внутри машины трем «разгрузкам», и двум ящикам с гранатами, набитыми патронами «пятерки» автоматными рожками и трем тубусам разовых гранатометов РПГ-18, которые именуют – «мухами». С таким боезапасом, можно не просто воевать, а успешно воевать! Через полчаса, когда на город пали первые сумерки – то самое время, столь горячо не любимое автомобилистами, когда еще не достаточно темно, чтобы включать фары, но уже и не так светло, из-за длинных теней. Оказалось, что Виктор, успел отслужить «срочку» водителем-механиком, именно поэтому его сюда и привезли, думали, он сможет починить «бардак». Парни переоделись, в найденные в машине вещи, обувь, снятая с убитых, им тоже почти, пришлась впору. Оружия и боеприпасов было в избытке: наши два АКС-74, еще три АКС-74У, несколько пистолетов Макарова, три РПГ-18 и восемнадцать гранат РГД-5. Стандартных автоматных рожков, на тридцать патронов – восемнадцать штук, и еще шесть, пулеметных, на сорок пять патронов. – Значит так, слушайте план действий, – начал я, когда все приготовления были закончены, а бывшие курсанты, собрались рядом с машиной. – Здесь, здесь и здесь – проходы между домов, – я, кончиком ножа, чертил на земле, схему. Этот проход закрыт БТРом, этот проход закрыт танком, а этот проход перегородили здоровенным, четырехосным самосвалом. Действовать будем так: спокойно, как ни в чем небывало, проезжаем вдоль аллеи садика и выезжаем через, во-оон, те ворота, – махнул я рукой в сторону, дальних от нас ворот. – Как только выезжаем за ворота, открываем боковой люк и я расстреливаю всех, кто будет возле самосвала. Пистолет с глушителем, думаю, что нас не услышат. Антон и Лера, вы захватываете самосвал, и едите за нами. Мы расчистим вам дорогу – подавим БТР и зашугаем противника. Вы прорываетесь через «колючку» и забираете всех, кого сможете на борт. В первую очередь – дети. Если, кто-то будет лезть вне очереди или мешать, валите такого на хрен. Сейчас не до сантиментов. Все, кто не влезут в кузов, пусть бегут следом за машиной. Потом будете двигаться вдоль этого дома, тут свернете на дорогу, прямо перед вами будет кольцо, едите прямо, через «железку» и вдоль теплотрассы. Запомнили? Теплотрасса – это ваш, самый главный ориентир, она ведет точно туда, куда надо прорваться. На холмах будет еще одна железка, если её не перепрыгните, то бросайте машину и идите пешком. – А как же танк? Ему наши пулеметы до фени, – спросил Виктор. – Танк, я возьму на себя. Как только подавим БТР, я выпрыгну, а ты Витек, займешь место стрелка-наводчика, и чтобы башней вертел на триста шестьдесят градусов. Понял? – Я, тут, подумала, – начала Лера, – а вдруг, свои, примут нас за чужих и расстреляют. – Молодец, Лерок! – похвалил я девушку. – Это ты правильно мыслишь. Сейчас, я организую нам торжественный прием. Включив рацию «бардака», настроил нужную волну. Тихо. Перескочил на другую волну – треск помех и тишина. Еще, одна волна, снова треск помех. Крутил настройки до тех пор, пока не наткнулся на переговоры двух сторон: – … ать перекрой мост. Ё… ый. ой рот! Мост, говорю перекрой! – ….ял тебя! Понял! – Всем, всем, кто меня слышит! – плотно, прижав микрофон к губам, произнес я. – На связи Коршунов, позывной Анархист. Прикрываю отход, колонны беженцев со стороны микрорайона Марат. Всем, кто может, обеспечьте встречу. Всем, всем, кто меня слышит! На связи Анархист! Прикрываю беженцев! Встретьте их! Ориентир – теплотрасса ТЭЦ, через поселок Партизанский. Теплотрасса ТЭЦ! – Чурка, не засирай эфир! – раздался гнусявый голос, когда, я переключил рацию на прием. – Мы, больше не ведемся на этот развод с Анархистом. Понял? Придумай, что-нибудь новое! Дебил! – Сам дебил, – строго произнес я, в микрофон. – Повторяю: всем, всем, кто меня слышит! Если есть интернатовские, с вами говорит Коршунов, нужна ваша помощь! – Алексей Иванович, это ВЫ? – неожиданно раздался, знакомый голос. – Да! Встретьте беженцев, прикрываю их отход вдоль теплотрассы! – Сделаем! Конечно, сделаем! – казалось, что на том конце, человек получил Нобелевскую премию, так он обрадовался, услышав мой голос. – Прием! – Внимание! Вдоль улицы Буденного, во внутренних дворах скопление заложников! В каждом двое сотни заложников, под их прикрытием завтра враг пойдет на штурм. Утром к городу подойдет тяжелая артиллерия. Как понял меня? Прием. – Понял, тебя Анархист. Понял. Заложники во дворах, вдоль Буденного и к городу подходят пушки. – Все, поехали! Обратной дороги нет, – коротко приказал я Виктору, вытаскивая из кармана «разгрузки» пистолет. Глава 6 «Бардак» развернувшись, зацепил кармой детскую горку и, вырвав её из земли, выехал на главную аллею детского садика. Машина проехала вдоль корпуса, я посмотрел в ту сторону, где мы прятались с Лерой – огонь, все-таки перебрался в другие комнаты, сейчас огнем были объяты несколько помещений. БРДМ выехал из ворот садика и тут же остановился – совсем рядом, был проход между забором бетонным садика и торцом одного из домов. В этом проходе, развернувшись к нам кабиной, стоял большой четырехосный самосвал «Хюндай». Открыв боковой люк, я высунулся наружу, выставив перед собой «гошу» с навинченным глушителем. Щелк, щелк, щелк! – пистолет слабо дернулся в руках, издав три тихих, абсолютно не слышных в реве мотора «бардака» выстрела. Три аккуратных дырочки появились на большом, панорамном лобовом стекле самосвала и единственный свидетель, уткнулся головой вперед. – Пошли, пошли, – скороговоркой поторопил я, протискивающихся в люк, Леру и Антона. Как только девушка и парень выпрыгнули из машины, я залез внутрь и устроился на месте стрелка-наводчика. Схватившись за ручки, которые приводили в движение башню, развернул пулеметы в сторону БТРа и, поймав его бок в прицел, нажал на электроспуск крупнокалиберного пулемета Владимирова. Две коротких очереди, каждая по шесть выстрелов, тяжелой кувалдой стеганули по корпусу бронетранспортера, заставив содрогнуться его. Еще одна очередь, и над БТРом взвился легкий дымок, на глазах наливающийся черной, маслянистой копотью. Все, хана, кабанчику! Перенеся огонь, на ближайшие цели – три пассажирские ГАЗели, стоящие плотно борт к борту, я снова надавил на педаль электроспуска – оба пулемета били одновременно. Башня поворачивалась из стороны в сторону, поливая свинцовыми струями, всех кто попадался в перекрестие прицела. Взрыв. Еще один. Короткая пулеметная очередь справа… поворот башни, в прицел попадает пулеметчик, прячущийся за легковушкой. Наивный, это только в боевиках, легковые автомобили надежная защита от пуль, в жизни все по другому – башенные ПКТ выпускает длинную очередь, пули, прошивают насквозь тонкий металл кузова подержанной иномарки и кровавые ошметки, летящие в разные стороны, говорят, что пулеметчика больше нет. – Меняемся, – крикнул я, выпрыгивая наружу, сильно прижимая к груди два тубуса РПГ.