своем сценарии. Калека не будет прогуливаться по небу под куполом цирка. Об этом можно только сожалеть. Фарук был бы доволен, если бы настоящий калека стал хорошим помощником повара. Думая об этом, доктор написал дружеское письмо мистеру и миссис Дас в цирк «Большой Голубой Нил». Хотя они никогда не смогут тренировать мальчишку-калеку для акробатических номеров, доктор просил, чтобы инспектор манежа и его жена поощряли Ганешу в стремлении стать хорошим помощником повара Дарувалла написал также мистеру и миссис Бхагван, которые выполняли номер по бросанию ножей, а женщина еще и участвовала в номере под куполом цирка. Быть может, артистка возьмет на себя труд очень мягко развеять глупую идею калеки, мечтающего выполнять номер «Прогулка по небу». Если появится возможность, пусть миссис Бхагван покажет Ганеше, насколько это трудный номер. Пусть он это почувствует, , используя модель устройства, похожего на лестницу, которое висит в ее личной палатке. Он убедится, что не сможет ходить вверх ногами, и при этом не навредить себе.Оставался еще новый сценарий, Фарук снова вернулся к названию «Рулетка лимузинов». «Бегство из Махараштры» сейчас звучало для него слишком оптимистично. По прошествии даже небольшого времени сценарий показался ему убогим. Весь этот ужас, исходящий от Кислотного человека, и мелодраматичность истории, когда лев нападает на звезду цирка — невинную маленькую девочку… Фарук боялся, что сценарий повторяет драму «Гранд Гуигнол», бывшую основой истории об Инспекторе Дхаре. Может быть, сценарист и не отошел от своего старого жанра, как ему вначале показалось.Тем не менее Фарук не мог согласиться со многими печатными обзорами, которые высказывали о нем такое мнение. Его называли писателем, прибегающим к помощи богов и машин, которые бы вытащили его из трясины сюжета. Настоящая жизнь и является тем хаосом, в котором они действуют. Так думал Дарувалла. Посмотрите, как он свел вместе Дхара и его брата-близнеца. Кто-то ведь должен был это сделать! А разве не он вспомнил о сверкающей вещичке, которую испражнявшаяся ворона держала в клюве, а затем потеряла? Это и был мир, где действовали боги и машины!Но, тем не менее, сценарист был обеспокоен. Он подумал, что до отъезда из Бомбея хорошо бы встретиться с режиссером Балраем Гуптой. «Рулетка лимузинов» явно представляла некоторое отступление от его традиционной темы, однако Дарувалла хотел услышать мнение Гупты. Конечно, Балрай Гупта не возьмется за разработку такого фильма, но это был единственный режиссер, которого знал сценарист.Однако Дарувалла ошибался, думая что знает Балрая Гупту и что может говорить с ним об искусстве, даже имеющем определенные недостатки. Режиссеру не потребовалось много времени, чтобы почувствовать «искусство» в этой истории. Фарук даже не успел закончить конспективное изложение сценария.— Вы говорите, ребенок умирает? Вы его возвращаете к жизни? — спросил режиссер.— Нет, — признался Фарук.— Разве Бог не может спасти ребенка, Бог или еще кто-нибудь? — осведомился Балрай Гупта.— Это не такой фильм, и я пытаюсь вам все объяснить, — сказал Фарук.— Лучше отдайте сценарий режиссерам-бенгальцам. Если это художественный реализм, к которому вы склонны, снимайте ленту в Калькутте, — посоветовал Гупта безмолвному доктору. — Может, это — иностранный фильм? «Рулетка лимузинов» — звучит как-то по-французски, — поджал губы режиссер.Фарук думал сказать ему, насколько образ миссионера подходит Джону Д. Как настоящая звезда индийского кинематографа, Инспектор Дхар может сняться сразу в двух ролях. Сюжет, построенный на ошибках людей, принимающих его за другого человека, может оказаться занимательным. Джон Д может играть миссионера и одновременно появляться на экране как Дхар! Однако доктор Дарувалла наперед знал, как Балрай Гупта отзовется на такую идею.— Пускай над ним издеваются критики. Он все же кинозвезда, а кинозвезды не должны издеваться над самими собой, — скажет режиссер.Мысленно услышав эту фразу, Фарук решил, что Балрая Гупту рассердило завершение серии фильмов об Инспекторе Дхаре. Кроме того, Гупта сердит на Джона Д, который уехал из города, не сделав попытки разрекламировать фильм «Инспектор Дхар и Башни Безмолвия».— Думаю, вы на меня сердитесь, — осторожно начал Фарук.— О нет, ни в коем случае! — воскликнул Гупта. — Я никогда не сержусь на людей, которые решили, что устали делать деньги. Такие люди тоже нужны, вы со мной согласны? — спросил режиссер.— Я так и знал: вы на меня сердиты, — ответил доктор Дарувалла.— Расскажите лучше, что представляет любовный сюжет в этом художественном фильме. Это либо вознесет вас до небес, либо низвергнет с пьедестала, несмотря на все остальные глупости. Мертвые дети…Почему бы не показать это социалистам из южной части Индии? И м это может понравиться! — не унимался Гупта.Доктор попытался добросовестно рассказать о любовном сюжете в сценарии. Американский миссионер, который собирается стать священником, влюбляется в прекрасную цирковую акробатку… Сценарист объяснил, что Суман — настоящая акробатка, а не актриса.— Акробатка? Да вы спятили? Вы видели их бедра? У женщин-акробаток они ужасные! К тому же на пленке они получаются огромными! — воскликнул Гупта.— Я рассказываю это не тому, кому следует. Наверное, я сошел с ума, — не утерпел Фарук. — Каждому, кто станет обсуждать с вами серьезный фильм, можно выдавать справку о психическом заболевании, — добавил он.— Контрольное слово, свидетельствующее о болезни, это — слово «серьезный». Вижу, вы ничего не извлекли из своего успеха. Вы что, потеряли свои бананы9 Или вы стеклянные шарики? — заорал режиссер.Сценарист попытался помочь режиссеру справиться с английской фразеологией.— Правильно фраза звучит так: «Вы что, потеряли свои стеклянные шарики? Вы что, бананы? ». Так я полагаю, — сказал ему Дарувалла.— Я сказал то, что хотел сказать! — прокричал Гупта. Как большинство режиссеров, Балрай Гупта всегда был прав.Доктор повесил телефонную трубку. «Рулетка лимузинов» первая заняла свое место в чемодане. После чего он прикрыл сценарий вещами, которые носил в Торонто.Вайнод вез их в аэропорт. Всю дорогу до Сохара карлик плакал, и Фарук боялся, что они попадут в аварию. Шофер-убийца уже потерял своего клиента Инспектора Дхара, а в дополнение к этой трагедии терял еще и своего личного врача. Этот понедельник уже кончался, стрелки часов почти приблизились к двенадцати ночи. Как бы символизируя другой конец — конец серии их фильмов, на рекламные плакаты «Инспектор Дхар и Башни Безмолвия» расклейщики наклеивали новые листы. Но уже не рекламу фильмов, а объявления о праздновании Дня борьбы с проказой, намеченного на вторник, 30 января. Джулия и Фарук покинут Индию в День борьбы с проказой рейсом компании «Эйр Индия» 185 в 2.50. Полет будет проходить по маршруту Бомбей — Дели — Лондон — Торонто, зато не придется пересаживаться в другой самолет. Однако супруги на несколько ночей задержатся в Лондоне.До отъезда их из Бомбея от Дхара и его брата почти не поступало никаких вестей. Вначале Фарук подумал, что они на него сердятся или что их встреча не состоялась. Затем пришла открытка из Аппер Энгадине с изображением лыжника, пересекающего замерзшее озеро — белое, окруженное горами, с безоблачным голубым небом над ним. Послание, написанное рукой Джона Д, было знакомо Фаруку, поскольку оно повторяло реплики из фильма об Инспекторе Дхаре. Сюжет их строился так, что холодному детективу, переспавшему с очередной женщиной, что-то всегда мешало, осложняя их встречу. Они никогда не успевали поговорить. Или начиналась перестрелка, или какой-то негодяй поджигал либо их отель, либо их кровать В круговерти действий, от которых захватывало дух, Инспектор Дхар и его любовница едва находили момент, чтобы обменяться любезностями. Обычно они отчаянно сражались за свои жизнь, после чего следовал перерыв в действиях, короткая пауза перед тем, как в них бросят гранату. Зрители, содрогаясь от ненависти к актеру, уже предвидят развязку — записку, которую Дхар оставляет своей любовнице.«Между прочим, спасибо», — сообщает он ей.Именно таким оказалось послание Джона Д на открытке из Аппер Энгадине.Джулия нашла послание очень трогательным, поскольку оба близнеца подписали открытку. По ее словам, так поступают молодожены, посылая поздравления с Новым годом или по случаю дня рождения. Однако Дарувалла, имевший опыт другого рода, сказал, что это стиль работников медицинских учреждений, которые вручают групповой подарок. Вначале ставят свои подписи те, кто ведет прием и запись больных, затем — медицинские секретари, после них — медицинские сестры, а в конце — хирурги. Что оказалось особенного или трогательного в этой открытке? Джон Д всегда подписывал свое имя только одной буквой «Д». Незнакомым почерком на открытке было написано имя «Мартин». Итак, они были где-то в горах.Фарук надеялся, что Джон Д не пытался научить своего брата-чудака тому, как кататься на лыжах!— По крайней мере они вместе и наслаждаются этим, — сказала ему Джулия.Фарук жаждал большего. Его убивало то, что он не знал каждую строчку их диалога.В аэропорту заплаканный Вайнод вручил доктору подарок.— Может быть, вы меня больше никогда не увидите, — сказал карлик.Завернутый в газеты подарок оказался тяжелым, твердым и угловатым. Всхлипывая, карлик пробормотал, чтобы Фарук не открывал пакет до того, как сядет в самолет. Позже доктор подумает, что, вероятно, то же самое говорят террористы ничего не подозревающим пассажирам, вручая им бомбу. При досмотре доктора сразу же зазвенел детектор, реагирующий на металл, и его быстро окружили испуганные мужчины с пистолетами. Что завернуто в газеты, спрашивали они. Что он мог им ответить? Они заставили доктора развернуть подарок карлика, отойдя на некоторое расстояние. Кажется, полицейские приготовились убежать, а не стрелять. Если бы инцидент описывала газета «Таймс оф Индиа», она бы употребила глагол «смываться». Однако инцидента не случилось.В газетах оказалась бронзовая плита с надписью из огромных букв. Доктор узнал ее тотчас же. Вайнод снял так обижавшую его надпись из лифта дома на улице Марин-драйв.СЛУГАМ НЕ РАЗРЕШАЕТСЯ ПОЛЬЗОВАТЬСЯ ЛИФТОМ, ЕСЛИ ОНИ НЕ СОПРОВОЖДАЮТ ДЕТЕЙ.Джулия сказала, что подарок Вайнода очень трогательный. Хотя у офицеров службы безопасности отлегло от сердца, они стали задавать Дарувалле вопросы относительно того, откуда у него эта надпись. Они хотели полностью удостовериться, что плита не принадлежит историческому зданию, находящемуся под защитой государства. Их не волновало, что она снята с какого-то другого здания. Быть может, им не понравилась сама надпись — не зря же Фарук и Вайнод ее не любили.— Это — сувенир, — заверил их доктор.К удивлению Фарука, офицеры службы безопасности оставили ему плиту. Та шить эту штуковину на борт самолета было довольно обременительно. И даже в салоне первого класса стюардессы поморщились, когда он попросил их поставить плиту так, чтобы она никому не мешала. Вначале они предложили доктору опять развернуть ее, а потом оставили вместе с ненужными ему газетами.— Напомни, чтобы я никогда больше не летал самолетами «Эйр Индиа», — пожаловался доктор жене так громко, чтобы его услышала ближайшая стюардесса.— Я напоминаю тебе об этом все время, — ответила Джулия также достаточно громко.Любому пассажиру первого класса, слышавшему их, супруги могли показаться образцом богачей, которые привыкли оскорблять людей, обязанных им прислуживать. Однако любой осуждавший их пассажир был бы не прав. Просто они принадлежали к тому поколению людей, которые очень резко реагировали на всякое проявление грубости. Слишком хорошо они были образованы и уже в достаточной мере мудры, чтобы демонстрировать нетерпимость в ответ на такую же нетерпимость. Фаруку и Джулии не пришло в голову, что, может быть, стюардессы так себя вели только из-за содержания надписи. Вероятно, их также уязвило, что слуги не могли пользоваться лифтом без сопровождения детей.Инцидент оказался один из тех мелких случаев взаимного непонимания, который никто никогда не решит. Фарук подумал, что не случайно он покидает страну с таким неприятным настроением. Ему также не понравилось сообщение в газете «Таймс оф Индия», в которую Вайнод завернул украденную плиту. Раздел новостей информировал читателей о случае пищевого отравления в Ист-Дели. Двое детей умерли, а восемь других госпитализированы после того, как они съели «залежавшуюся» пищу с помойки в районе Шакурпур. Доктор Дарувалла еще раз прочитал это сообщение. Он знал, что дети умерли вовсе не от «залежавшейся» еды. Тупая газетенка имела в виду «протухшую» или «отравленную» еду.Фаруку казалось, что самолет взлетает недостаточно быстро. Как и Дхар, он предпочитал место рядом с проходом, и по тем же соображениям: пиво и туалет. Поэтому Джулия будет сидеть у окна. В Лондоне они приземлятся почти в 10 часов утра. Весь полет до Дели пройдет ночью. Самолет был еще на земле, а доктор подумал, что видит Индию в последний раз.Мартин Миллс мог бы сказать, что он прощается с Бомбеем по воле Всевышнего, однако Фарук считал. что это не так. Здесь не было воли Бога. Просто Индия не для каждого, как говорил небезызвестный отец Джулиан. Не воля Господа, а просто Индия, и этого вполне достаточно.Когда рейс 185 авиакомпании «Эйр Индиа» покинул взлетную полосу аэропорта Сохар, шофер-убийца в такси уже курсировал по улицам Бомбея. Карлик все еще плакал, он был слишком огорчен, чтобы спать. Вайнод возвратился в город слишком поздно, чтобы успеть на последнее шоу в «Мокром кабаре», где он надеялся увидеться с Мадху. Придется искать ее на следующую ночь. От привычного мотания по району красных фонарей карлик пришел в угнетенное состояние, хотя ночь была такой же, как и все другие. Но Вайнод мог найти и спасти сбившегося с пути истинного человека. В 3. 00 бордели стали напоминать ему разорившийся цирк. Бывший клоун представлял себе клетки с безжизненными животными, ряды палаток, заполненных обессиленными и ранеными акробатами. Почти в 4. 00 утра Вайнод припарковал свой «Ам-бассадор» в аллее дома Даруваллы на улице Марин-драйв. Никто не видел, как он проскользнул в здание. Карлик топтался по холлу и тяжело дышал до тех пор, пока все собаки первого этажа не залаяли. После этого Вайнод вернулся в такси, не слишком удовлетворенный воплями жильцов, уже озабоченных кражей важной надписи в лифте.Куда бы не направлялся карлик, ему казалось, что жизнь города от него ускользает. Но он не хотел возвращаться домой. В предрассветной мгле Вайнод остановил «Амбассадор», чтобы перекинуться шутками с транспортным полицейским в районе Мазагаон.— Куда подевались аре машины? — спросил Вайнод полицейского констебля.Полицейский махнул в сторону своим жезлом, будто направлял толпу или указывал на какие-то беспорядки. Но кругом было пусто: ни одной машины, ни одного велосипеда или пешехода. Кто-то из людей, спавших на тротуаре, проснулся, но не встал.Констебль узнал шофера-убийцу Дхара, потому что каждый полицейский знал Вайнода. Констебль рассказал, что случились беспорядки — религиозная процессия вышла из района улицы Софиа Зубер, однако Вайнод и ее не заметил. Не нужный здесь ночью транспортный полицейский попросил Вайнода провезти его по всей длине Софиа Зубер, чтобы проверить, нет ли каких нарушений. Так с полицейским в салоне автомобиля Вайнод осторожно проследовал через одну из самых знаменитых трущоб Бомбея.Никаких нарушений там не оказалось. Обитатели трущоб все еще досматривали свои сны. В той части Софиа Зубер, где почти месяц назад Мартин Миллс увидел смертельно раненую корову, Вайнод и транспортный полицейский застали конец какой-то процессии. В ней пели несколько святых и, как обычно, разбрасывали цветы. В канаве у дороги виднелось огромное кровавое пятно там, где в конце концов умерла корова. И беспорядки, и религиозная процессия связаны были с похоронами ее трупа: какие-то фанатики поддерживали жизнь коровы все это время.Доктор Дарувалла по этому поводу сказал бы, что такого рода фанатизм также не является волей Бога. Обреченная на неудачу попытка тоже принадлежала «просто Индии», и этого оказалось больше чем достаточно.27. ЭПИЛОГОднажды майским днем Фарук вдруг решил показать своему другу Макфарлейну район под названием «Маленькая Индия». Было это спустя два года после его возвращения из Бомбея, в пятницу. Они поехали на машине Мака, имея в своем распоряжении лишь перерыв для ленча длиною в один час. Однако движение на улице Джерард показало, что на еду остается совсем мало времени и они успевают только доехать до «Маленькой Индии» и возвратиться в госпиталь.Последние полтора года они подкреплялись всегда вместе, это случилось сразу же после того, как подтвердился анализ на СПИД у Макфарлейна, а его друг, гомосексуалист-генетик доктор Фрейзер, умер более года назад. Фарук не нашел никого, кто бы заменил ему Фрейзера для обсуждения достоинств проекта по исследованию крови карликов, а Макфарлейн не нашел нового друга.Разговоры между доктором Даруваллой и доктором Макфарлейном по поводу того, как Маку живется с вирусом СПИДа, напоминали сдержанную стенографическую запись.— Как дела, как поживаешь? — обычно спрашивал Дарувалла.— Хорошо. Я не принимаю больше препарат AZT и переключился на ДД1, разве я не говорил тебе этого — отвечал Макфарлейн.— Нет, не говорил. Но почему? У тебя уменьшается количество Т-клеток? — говорил Фарук.— Что-то в этом роде. Они уменьшились до двух сотен. С препаратом AZT я чувствовал себя дерьмом, поэтому Шварц решил заменить его на ДД1. Стало веселее. Для профилактики я принимаю бактрим… чтобы не заболеть воспалением легких, — уточнял Макфарлейн.— О… — произносил Дарувалла.— Все не так плохо, как кажется. Если ДД1 перестанет действовать, есть еще ДДС и многое другое, я надеюсь.— Рад, что ты так себя чувствуешь, — сообщал Фарук.— Между прочим, я начал маленькую игру. Сижу и рассматриваю свои здоровые Т-клетки, представляя, как они сопротивляются вирусу. Вижу, как эти клетки обстреливают вирус, и он погибает, — объяснял Мак.— Это идея Шварца? — спрашивал Дарувалла.— Нет, это моя личная идея! — восклицал Мак.— А сильно напоминает мысли Шварца, — отвечал Фарук.— Я тоже хожу в группу поддержки. Такие группы нацелены на долгосрочное выживание, — добавлял Мак.— Неужели? — удивлялся Дарувалла.— Точно. Разумеется, они берут на себя ответственность за твою болезнь. К ней нельзя относиться пассивно. Но и нельзя соглашаться со всем, что говорит твой доктор, — сообщал Макфарлейн.— Бедный Шварц. Я рад, что не являюсь твоим врачом.— Я тоже рад этому, — говорил Гордон.Это была их двухминутная тренировка, когда они могли быстро обсудить весь комплекс вопросов болезни, по крайней мере пытались сделать это. Им нравилось использовать перерыв на ленч для других вещей, например, осуществить внезапную прихоть Даруваллы, решившего показать доктору Макфарлейну район «Маленькая Индия».Когда-то давно в мае расистские вандалы привезли Фарука в «Маленькую Индию» против его воли. Тот день тоже был пятницей, когда большинство магазинчиков в районе закрыто. А может, лишь лавки мясников были тогда закрыты? Происходило ли это потому, что местные мусульмане честно посещали мечети по пятницам, этого доктор не знал. Фарук лишь хотел показать Макфарлейну «Маленькую Индию». Внезапно он почувствовал, как жаждет повторения всех прошлых обстоятельств; чтобы стояла такая же погода, были те же самые магазины, такие же манекены и даже те же самые сари.Несомненно, Даруваллу вдохновили газеты, наверное, информация о Херитидж Фронт, об этих белых высокопоставленных неонацистских негодяях, этой деревенщине. В Канаде существовали законы против разжигания расовой ненависти, поэтому Дарувалла недоумевал, откуда у таких групп накопилось столько расистской ненависти.Макфарлейн без всякого труда нашел место для стоянки. Как и раньше, «Маленькая Индия» поражала безлюдием и в этом отношении совсем не походила на Индию. Фарук оказался на улице Джерард у овощного магазина «Ахмад». На пересечении ее с улицей Коксвел он показал Маку по диагонали учреждение под названием Канадская служба этнической иммиграции. Казалось, что эта организация закрыта навсегда, а не из-за того, что была пятница.— Здесь меня вытащили из машины, — объяснил Фарук.Они продолжали идти по улице Джерард и прошли «Пинди Эмброидери», где на тротуаре на веревке болтались какие-то вещи.— В день, когда я здесь оказался, было ветрено, и они танцевали изо всех сил, — поведал Фарук Макфарлейну.На углу улиц Джерард и Родез действовал магазин «Нимра фашнз». Они заметили, что магазин «Сингх фарм» рекламировал свежие овощи и фрукты. Друзья рассматривали фасад объединенного молельного дома, служащего также храмом Шри Рама. На воскресенье намечалась интересная проповедь — «Всего достаточно, чтобы удовлетворить потребности каждого, но не алчность людей».Тяжелые времена наступили не только для Канадской службы этнической иммиграции, но и для китайцев. Компания «Лаки Сити Поултри» также закрылась. На углу улиц Крейвен и Джерард бывший ресторан под названием «Нирала», где работали специалисты индийской кухни, теперь называл себя «Хира Моти». Только знакомая реклама пива «Кингфишер» обещала, что, как и всегда, оно «наполнено внутренней силой». Плакат под названием «Мегастар» рекламировал прибытие Джитендра и Бали из группы «Пател Рэп» и сообщал, что на концерте выступит и Сапна Мукерджи.— Я шел по этой улице, истекая кровью, — вспоминал Фа рук.В витрине магазинов «Кала Кендор» и «Сонали» те же блондинки-манекены в сари выглядели столь же неуместно среди других манекенов, как и прежде. Доктор Дарувалла подумал о Нэнси.Они прошли магазин «Сатьям», заявлявший о себе как о магазине «для всех членов семьи». Мужчины прочитали старое объявление о проводимом мисс Дивали соревновании, и пошли дальше без всякой цели, переходя с одной стороны улицы на другую. Фарук произносил названия встречавшихся им заведений. Универмаг «Кохинур», «Мадрас Дурбан», видеозал «Аполло», обещавший любые азиатские кинокартины, индийский театр, в котором сейчас демонстрировались тамильские кинофильмы. Рядом с «Чаатс Хат» Фарук объяснил Маку, что означает в объявлении «все виды чаатов». В ресторанчике «Бомбей Бел» они едва успели съесть индийское блюдо «алу тикки» и выпить пива «Тандерболт».Перед тем, как возвратиться в госпиталь, друзья остановились на углу улицы Вудфилд у паяльной мастерской «Дж. С. Эддисон». Доктор Дарувалла искал великолепную медную ванну с орнаментированными кранами, с ручками в форме тигриных голов. Тигры рычали, ванна напоминала ему ту, в которой он мылся в доме на Ридж-роуд района Малабар-Хилл, когда был мальчишкой. Со времени своего последнего незапланированного визита в район «Маленькая Индия» он постоянно ее вспоминал. Ванну продали, и вместо нее Фарук увидел другую вещь, тоже с исключительно красивым орнаментом, тоже в викторианском стиле. Это была такая же раковина с кранами в виде слоновьих бивней, которая захватила воображение Рахула в дамской комнате клуба Дакуот. Затычка имела форму слоновьей головы, а вода лилась из крана, имеющего