Сгорая от нетерпения получить обратно свои драгоценности, она на третий же день заявила племяннику, что следует принять более энергичные меры. По ее настоянию Чарльз Лоренц согласился наконец передать это дело полиции и провести следствие, которое успокоило бы его тетку и, как он надеялся, доказало бы полную невиновность Джима. Изложив полицейскому инспектору подозрения и догадки миссис Лоренц, он добавил, что твердо убежден в честности Джима, и попросил поручить дело достойному доверия лицу и проводить его без всякой огласки. — Хорошо, — ответил инспектор, — мы поведем это дело тайно. Где проживал Джим Трейси до того времени, как вы взяли его на свое попечение? — Он жил недалеко отсюда, в жалкой лачуге на свалочном дворе. Полисмен Мерфи знает мальчика и быстро найдет его. — Хорошо, я поручу Мерфи вести следствие. Но раз вы заинтересованы в этом деле, вам следовало бы сегодня же отправиться туда вместе с нами по горячим следам. Может быть, он скрывает бриллианты там. — Я совсем не хочу, чтобы меня вмешивали в это дело. — Мы и не вмешиваем вас, — возразил инспектор. — Мерфи дежурит около того самого места каждую ночь, и его присутствие не вызовет у мальчика подозрений. Мы же будем только издали наблюдать за ними. Ночь была пасмурная и темная. Инспектор, мистер Лоренц и полисмен Мерфи сели в закрытую коляску и поехали к прежнему жилищу Джима. — Какое ужасное место! — заметил инспектор, очутившись за мрачным забором на свалке, куда привел их Мерфи, шедший впереди с потайным фонарем. Мужчины осторожно подошли к дощатой будке Джима и остановились у задней стены. Сквозь щели сюда проникали слабые лучи света, и было слышно, как кто-то копает землю. Послушав с минуту, Мерфи дождался знака инспектора, подошел к двери и, заглянув в нее, увидел, что Джим стоит на коленях над вырытой ямой и укладывает в нее какой-то пакет. Сердце полисмена замерло. «Вот в это я никогда бы не поверил!» — подумал он и тяжело вздохнул. Но, несмотря на столь очевидную улику, он не воспользовался потайным фонарем, чтобы тотчас же раскрыть преступление и именем закона арестовать предполагаемого вора. «Пусть мальчик пока не догадывается, зачем я пришел, — решил он. — Я давно знаю его, и это первый подозрительный случай». Инспектор и мистер Лоренц, стоявшие в стороне, не видели, что происходит в будке. Услышав чьи-то шаги, Джим быстро вскочил, задул свечу и вышел, пряча пакет за спиной. — Куда направляешься? — спросил Мерфи обычным спокойным голосом, кладя тяжелую руку на плечо мальчика. — Домой, к миссис Дове, — ответил Джим. — Они все ушли на целую ночь в больницу к умирающему Робби, а я вышел прогуляться. Полисмен не торопясь пошел вместе с мальчиком и, проводив его до дома, поднялся в подъемнике на крышу. — Я давно не был здесь, наверху, — заметил он как ни в чем не бывало, — хочу взглянуть с крыши на город. Остановившись на крыше рядом с Джимом, он, похоже, залюбовался мелькавшими по всему городу огоньками и мерцающими над ним звездами. — Правда, тут хорошо? — спросил Джим. — Все эти огоньки и звезды блестят, точно бриллианты и рубины! — Таких дорогих камней я никогда не видел, — усмехнулся полисмен, — но ты, Джим, наверное, многого насмотрелся у своих важных знакомых. Мальчуган принял слова полисмена за насмешку и сконфузился. — Да, я видел бриллианты миссис Лоренц. Она при мне дала своему сыну поиграть с ними, когда он не хотел принимать лекарство. — И что же, они очень красивы? — спросил Мерфи. — О, да! Они сияли и блестели, как вон те огоньки! — кивнул Джим. Наступило долгое молчание. Неподвижные фигуры мальчика и полисмена на крыше походили на бронзовые статуи, резко выделявшиеся на фоне неба. — А что у тебя в пакете, парень? — внезапно нарушил молчание полисмен, словно только что заметил сверток в руках мальчика. Джим смешался и спрятал пакет за спину. — Похоже, там что-то ценное и ты не знаешь, куда это спрятать, — усмехнулся Мерфи и добавил: — Джим, разве я не доказал тебе своей дружбы? — Вы всегда были моим другом! — с жаром воскликнул мальчик. — Ты ведь всегда доверял мне больше, чем другим… — Да, я верю только вам одному! — Ну так отдай мне этот пакет на хранение! Джим колебался. — У меня он будет в сохранности, — убеждал Мерфи. Джим не знал, на что решиться. «Дома мне негде спрятать пакет, а оставить его на крыше тоже нельзя», — подумал он и в конце концов нехотя протянул пакет полисмену: — Вы правы. Возьмите. И… спасибо! — Будь спокоен, я его не открою! — заверил Мерфи и, пожелав Джиму спокойной ночи, спустился вниз. Вернувшись в полицейское управление, Мерфи передал пакет инспектору. — Значит, вы заставили маленького негодяя признаться, Мерфи? — спросил инспектор, запирая пакет в несгораемый шкаф. — Он с полным доверием отдал мне пакет, и теперь я не отвечаю за него, — хмуро ответил полисмен. — На этот счет не беспокойтесь: всю ответственность я беру на себя, — сказал инспектор. — Ну, что вы голову повесили, друг мой? — продолжал он. — Мало ли какие случаи у нас бывают. Главное, не спускайте теперь глаз с этого мальчишки. Видно, он еще новичок, иначе не доверил бы вам пакет. — Он доверил его мне как своему лучшему другу, — угрюмо заметил полисмен. — Ну так что ж! Ваша прямая обязанность быть другом всего общества, а не одного лица. Поэтому я советую вам стряхнуть с себя лишнюю чувствительность, когда вы имеете дело с законом. — Закон безжалостен и часто несправедлив! — пробормотал Мерфи, возвращаясь на свой пост. В эту ночь он особенно добросовестно исполнял свои обязанности и произвел несколько арестов. — Вы далеко пойдете, Мерфи, если будете так продолжать! — заметил ему инспектор. Глава XXV Про тайное дело в полицейском управлении Мистер Лоренц недолго оставался в неизвестности. С вечерней почтой он получил от инспектора записку с приглашением явиться в полицейское управление, чтобы присутствовать при вскрытии ящика с бриллиантами. Несмотря на почти доказанную виновность Джима, мистер Лоренц по-прежнему надеялся найти оправдание мальчику и спасти его от гибели. «Как я буду рад, если Джим окажется невиновен! — думал он. — А тетке моей было бы поделом, если бы она лишилась своих жалких бриллиантов. Зачем позволять маленькому ребенку играть драгоценностями? Вводить в искушение маленьких несчастных бродяг непростительно!» Желая отдалить грустную развязку, он на другое утро не поехал сразу к инспектору сыскной полиции, а ушел в контору, ломая себе голову над тем, как бы оправдать Джима, если тот окажется виновным. В конце концов он решил отказаться от всякого преследования и написал инспектору, что явится к нему вечером. В назначенное время он приехал в полицейское управление, где его уже ожидали инспектор и Мерфи. Все трое молча удалились в кабинет инспектора, притворив за собой дверь. Никто из них не произнес ни слова. Мерфи зажег газ, а мистер Лоренц сел за письменный стол, заваленный телеграммами и другими официальными бумагами, и заслонил рукой глаза от света. Инспектор неторопливо открыл свой железный шкаф, вынул оттуда пакет, завернутый в толстую бумагу, и, сжав губы, стал торжественно развязывать туго завязанную узлом веревку. Полисмен Мерфи стоял около него, опустив голову на грудь, с видом настоящего вора, готового сознаться в преступлении, а мистер Лоренц не спускал глаз с инспектора. «Что он копается? Разрезал бы веревку, да и делу конец!» — думал он, глядя, как инспектор возится с узлом. Казалось, добрый ангел покинул Джима, не рассеяв в душе этих троих уверенности в виновности мальчика. Сердце мистера Лоренца болезненно сжалось: ему казалось, что он присутствует при вскрытии живого человека. Наконец инспектор развязал узел, медленно развернул толстую бумагу и вынул из нее маленький ящичек. В нем звякнуло. Мистер Лоренц живо поднялся и подошел к инспектору. Дубовый ящичек был заперт, и от него пахло сырой землей. Инспектор протянул к Мерфи широкую ладонь. — Ключ? — произнес он глухим голосом, прервав наконец долгое молчание. Однако его подчиненный покачал головой. Инспектор с недовольным видом сунул руку в карман и вытащил большой нож. Не торопясь он раскрыл его, засунул лезвие в скважину замка, легонько надавил — и крышка взлетела, обнаружив тайну преступника Джима Трейси… Словно сговорившись, трое мужчин разом нагнулись над ящичком и с изумлением уставились на маленького игрушечного солдатика в красной форме, глядевшего на них своими веселыми глазками. — Ох, и дали же мы маху! — расхохотался инспектор. — Спасен! — в восторге пробормотал мистер Лоренц, чувствуя, что тяжелый камень скатился у него с сердца. Ну а лицо полисмена Мерфи засияло таким же счастьем и довольством, как рожица красного солдатика. Однако инспектор помнил, что слышал подозрительный стук в ящичке. Он не особо надеялся обнаружить в солдатике сокрытые бриллианты, но тем не менее надавил на игрушку — и та жалобно запищала под его грубыми пальцами. Это еще больше развеселило инспектора. Он залился таким громким смехом, что любопытные служащие столпились у стеклянных дверей, пытаясь разгадать причину веселья своего начальника. Дотошно исследовав ящичек, инспектор извлек из него шесть разноцветных стеклянных шариков, фотографическую карточку умершего Джейми и локон его волос. На дне ящика лежал конверт, в котором обнаружилось свидетельство о бракосочетании Элеоноры ван Альштейн с мистером Джемсом Трейси. — Мы как будто расхищаем могилу, — грустно заметил Чарльз Лоренц.