- Да, - подтвердил командующий Громотрубной армией, - Вышли прямо на нас и явно заметили. Пришлось валить по-тихому - пока не донесли о нашем появлении. Кстати, склоны кое-где заминированы, - уловив, куда я смотрю, добавил Аток. - Это хорошо, - согласился я, - А когда примерно стоит ждать Руминьяви? - Ну сам Руминьяви сюда вряд ли пойдет. Пошлет кого-нибудь из своих генералов, - не согласился Аток, - Но, пожалуй, уже сегодня вечером или завтра утром будет. - Тогда, пожалуй, ждем его здесь, - вынес я решение, - Здесь уже все готово к встрече, а на другом месте времени для этого может и не хватить. А пока нужно приготовить отряд, который мы пошлем в обход чтобы отрезать китонцам путь к отступлению. Все они должны лечь здесь - после чего мы должны как можно быстрее выдвигаться вперед… Как и ожидалось, враги пришли на следующее утро. Находившиеся на своих почтах разведчики быстро доложили, что сюда явился генерал Чалкучима с армией в три тысячи солдат - причем, по всей видимости, две тысячи из них были профессионалами. Да, Руминьяви явно всерьез отнесся к новой угрозе… Не знал он лишь того, что уже опоздал. Приди этот отряд днем раньше - и большие неприятности были б гарантированы, небольшой отряд прикрытия мог и не удержаться. Но теперь все было иначе. Пусть нас и сейчас меньше, но мы лучше вооружены - и успели подготовиться к встрече ‘заклятых друзей’… Предложенное ‘поле боя’ китонскому генералу явно не понравилось. Для того, чтобы ворваться на наши позиции, ему предстояло пройти небольшую долину, подняться на перевал и выбить нашу армию с занимаемой позиции, что было непростой задачей даже при равноценном оружии - ведь противник запросто мог засыпать наступающих камнями со склонов гор. Точно также наступающие находились бы в невыгодном положении и когда взбирались на перевал. Но, помимо, теперь лучшее оружие южан давало им дополнительные выгоды - даже если они ограничатся применением наполненных ‘гремучим порошком’ тыквин. С учетом этого, Чалкучима предпочел бы отступить на выгодную позицию и там занять оборону - при удачном стечение обстоятельств, этим можно было полностью остановить продвижение нашей армии. Но принять какое-либо решение ему было уже не суждено. Ну откуда китонцам было знать, что они уже находятся под прицелом, а засадный отряд готов в любой момент отрезать путь к отступлению? Первыми прозвучало сразу несколько винтовочных выстрелов, произведенных лучшими стрелками - их целью было максимально сократить офицерский состав вражеской армии, а затем заговорили пушки - и по долине засвистела картечь… Хоть и били практически на предельной дистанции, но эффект оказался куда сильнее, чем я ожидал. Хоть стрелкам и не удалось с ходу завалить всех китонских офицеров, но уже после первых выстрелов и потерь от картечи армия была практически дезорганизована. Уже не задумываясь о цели планировавшегося похода и стараясь лишь упрятаться от летающей кругом смерти, от которой не защищали никакие щиты и доспехи, солдаты как сумасшедшие ломанулись назад - туда, откуда пришли, но и там неожиданно напоролись на выстрелы в упор и строя вражеских солдат - засадный отряд, что лишь добавило паники… Куда б не бросались солдаты, всюду их встречала лишь смерть… Часа два часа все было закончено. Потерявшие командование испуганные солдаты уже не представлял никакой силы - и немногочисленные организованные группы не могли спасти положение. Потому, когда в дело вступили основные силы армии, им, по большей части, оставалось лишь вязать пленных да добивать тех, кто еще не совсем потерял голову и пытался оказать сопротивление… - Еще минус три тысячи, - видя происходящее, с усмешкой произнес Аток. - Теперь осталось покончить с основными силами Руминьяви, - подвел итог я, - А для этого мы долины как можно быстрее выступать… Оставив пару сотен человек разбираться с пленными и собирать трофеи, мы выдвинулись вперед - на соединение с другой половиной Громотрубной армии… *** (Тауантинсуйу, уну Кито, окрестности Риобамбы. 27 июля - 7 августа 1529 года) К утру 27 июля кольцо вокруг Риобамбы оказалось замкнуто. Все более или менее подходящие для прохода армии подходы к городу оказались перекрыты Громотрубной армией. На направлениях возможных прорывов устанавливали артиллерию, закладывали бомбы на склонах, готовили позиции для стрелков. А еще 5 тысяч солдат Южной армии было отправлено на север. Перед ними была поставлена задача как можно быстрее занимать города уну Кито - Амбато, Латакунгу, Чильо и, по возможности, Кито. А также, если успеют, постараться не допустить бегства китонской знати из города. А мы тем временем стали готовиться к штурму Риобамбы и возможным попыткам прорыва армии Руминьяви. Которые, кстати, не замедлили случиться - видимо, поняв, что попали в ловушку и сколько б не сидели в ней, лучше не станет - в крайнем случае, мы могли б взять их армию измором, - они уже в районе полудня предприняли попытку прорыва - правда, не по главной дороге (так как логично было именно там ожидать скопления наибольших наших сил), а по одной из второстепенных. На этот раз на прорыв был отправлен почти семитысячный отряд - противостояло которому лишь две тысячи, причем лишь половина из них принадлежала Громотрубной армии, а остальные - недавно подошедшие солдаты Южной. Однако в результате этого боя прорывающиеся силы китонцев были обращены в бегство, потеряв почти половину - никому из них так и не удалось добраться до столь желанных перевалов и вступить в схватку с засевшими там солдатами. Как и в прошлый раз, китонцы несли огромные потери от картечи пушек и рушащихся на голову камней, но раз за разом по приказу командиров бросались на новый штурм - до тех пор, пока те не осознали, наконец, бесплодность этих попыток - последующие атаки привели бы лишь к росту общих потерь. Это ж поражение окончательно сломило боевых дух китонцев. Как докладывали гонцы, всю ночь солдаты то тут, то там ловили дезертиров из ‘Северной армии’. Бросая оружие и доспехи, они ночью перебирались через реку или шли к перевалам, сдаваясь в плен. Всего за одну ночь было поймано более трехсот человек, сбежавших из армии Руминьяви. Общее их настроение можно было передать ответом одного из них на вопрос о том, почему дезертировал из армии мятежника: ‘Боги против нас - значит, воевать бесполезно’. Впрочем, это были, в основном, не профессиональные солдаты Северной армии, а набранные из крестьян ополченцы. - Хороши вояки, - узнав об этом, презрительно сплюнул Титу Атаучи, - Вместо того, чтобы выполнить свой долг до конца, побежали во все стороны. Трусы… В отличие от генерала, жрец немедленно подвел под начавшееся дезертирство идеологическое обоснование - мол, боги никогда не поддержат мятежника, а без их поддержки им не одержать ни одной победы. И вот теперь солдаты поняли то, что боги против них, и начали разбегаться. На следующий день китонцы предприняли еще несколько вялых попыток атаковать - но уже было ясно, что воевать никто из солдат не хочет. Все уже разуверились в возможности победить - впрочем, это и не удивительно. Фактически за весь поход китонцам не удалось одержать ни одной крупной победы. Да, сначала они продвигались вперед - но каждый взятый поселок, каждый километр этого пути стоил им огромных потерь - которые ничем не сокроешь. Все видели, что их потери гораздо больше, чем у южан. А потом был тот провальный штурм перевалов у Гуамоте, где китонцы так и не смогли выбить армию Уалтопы с занимаемых позиций - и позорное отступление к Риобамбе. А теперь еще и эти два крупных последних поражений. Неужели всего этого мало для того, чтобы понять, что боги против мятежа Руминьяви, в котором они участвуют? Тем более, что кое-кто еще и постарался распустить в армии нужные слухи… К тому же, южане уже окружили их - а это значит, что скоро они смогут захватить оставшиеся без защиты поселки и города провинции, где остались их семьи. Так ради чего воевать? И лишь высшее руководство продолжало настаивать на войне до победного конца - но ведь у них просто не было выбора. Всем было понятно, что южане не пощадят руководство мятежников - всех их ждет неминуемая казнь. Инки не прощают предательства вождей. Следующие несколько дней прошли довольно спокойно - новых попыток прорыва китонцы не предпринимали. А вот от ушедшей на север части армии новости поступали хорошие - не встречая никакого сопротивления, они уже на третий день пути без боя заняла Амбато - на этот раз даже с не успевшими разбежаться жителями, а на пятый день пути после небольшого столкновения с наспех собранными ополченцами захватила Латакунгу. После чего основные силы армии двинулись к Кито. И, воспользовавшись имевшимися во вражеской армии шпионами, я постарался донести эту новость до вражеских солдат. Мол, ваши дни сочтены - армия уже движется на Кито и вот-вот захватит и его. Не знаю, повлияло ли как-то это сообщение или китонцы уже до этого имели подобные планы, но на следующий день китонцы всеми силами - почти четырнадцатью тысячами солдат - предприняли попытку прорыва по главной дороге на Кито. На этот раз бой затянулся почти на полдня - но все попытки прорваться через град картечи и камнепады заканчивались ничем. В итоге, потеряв почти пять тысяч, армия отступила в долину, вернувшись в город. А на следующий день, 5 августа 1529 года, произошло то, чего никто и не ожидал. К вечеру под знаком переговоров к перевалам выехало несколько человек - с собой они вели связанных Руминьяви и его генералов Укумари и Кискиса… Как оказалось, в этот день у китонцев произошел военный совет - где тысячники потребовали от Руминьяви заключения мира с южанами на любых условиях, так как ‘они непобедимы’. Однако ни Руминьяви, ни его генералы не согласились на это, обвинив остальных в трусости и потребовав прорваться - выбить южан с одного из перевалов и уйти в безлюдные высокогорные районы, где продолжить борьбу против них. А дальше началось - практически все присутствовавшие на совете офицеры заявили, что лучше погибнут в бою, чем умрут от голода в безлюдных горах. Руминьяви в ответ обвинил их в трусости и поклялся наказать бунтовщиков. Дальше каждый из семнадцати уцелевших в боях тысячников уверял, что именно он первым скомандовал схватить мятежника, но результат этого был один - Руминьяви и его генералы Укумари и Кискис были схвачены и связаны. После чего и отправили делегация…*(73) На следующий день началась сдача китонский армии - солдаты выходили к перевалу и складывали в кучу свое оружие. После чего мобилизованных крестьян сразу же распускали по домам - им еще предстояло успеть приготовить оросительные системы к предстоящему севу. А вот что делать со служившими Руминьяви профессиональными солдатами Северной армии - это предстояло решить мне… ‘Битва за Риобамбу’ стала триумфом Громотрубной армии - при минимуме своих потерь ей удалось нанести тяжелейшее поражение китонской армии, полностью подорвав ее боеспособность и вынудив на сдачу. Никогда еще инкским генералам не удавалось одержать столь легкую победу… Оставив тысячу солдат Южной армии для охраны пленных и учета трофеев, 7 июня мы выступили в дальнейший путь к Кито. Город к этому времени был уже занят Южной армией, а знать и остатки солдат укрылись в горной крепости неподалеку… Впрочем, по пути к Кито произошло и еще одно примечательное событие. На третий день пути разведчики доложили, что поймали какого-то человека - с виду какого-то мелкого чиновника, который желает увидеть лично Сапа Инку, уверяя, что у него есть какие-то очень важные сведения. Поскольку мне стало интересно, кто это такой, приказал привести - и каково ж было удивление, когда Титу Атаучи опознал в нем одного из высших офицеров Северной армии, прежде занимавшегося разведкой, а затем ставшего начальником разведки Атауальпы? Бывший разведчик пытался вымолить себе прощение - уверял, что на своем посту он целенаправленно вводил в заблуждение китонских военачальников, сообщая им неверную информацию об армии Уалтопы и делах на юге в целом. Кроме того, по службе он знает много полезной информации о заговорщиках из среды курак и даже верховной знати Куско, которые мечтают о свержении законного Великого Инки и помогали мятежникам Атауальпе и Руминьяви. - Разберемся, - не став дослушивать речи предателя, скомандовал я, - Увести. Глава 17. Теперь испанцы были почти на полпути к Куско, не испытав за восемь недель путешествия после ухода из Кахамарки почти никаких трудностей. Та часть Перу, по которой они проходили, была верна партии Уаскара, и ‘до Кахатамбо касики и дорожные управители оказывали губернатору и испанцам хороший прием, обеспечивая их всем необходимым’. И, несмотря на это, испанцы продвигались вперед с большой осторожностью, ‘всегда очень бдительные… с авангардом впереди и арьергардом позади’. Посреди колонны испанцев на паланкинах ехали два лидера двух противоборствующих сторон, пережившие гражданскую войну: