Они вышли со стадиона, который превратился в кладбище, и сели в фургон, на котором приехали. Лось помог устроиться бабушке, Елене и Монике. Морпехи отошли к своим «Хамви», чтобы вернуться к границе. – Увидимся, ребята, – сказала Камилла, помахала им и села в свою патрульную машину. Доминик проводил ее взглядом, молясь о ее безопасности. Дом сел в машину к Лосю и Рею. Ему не требовалось спрашивать об их планах на вечер. Они собирались отомстить. И Доминик был в деле. – Есть новые зацепки? – спросил Лось брата. – Я знаю, что капитан Стоун и отдел по борьбе с организованной преступностью подозревают, что убийство большинства копов совершила одна банда, но неизвестно, какая именно. – Камилла тоже что-то такое говорила, – заметил Доминик. – Что они преследуют копов, которые не хотят сотрудничать с бандами. – Кам не в теме, и это не ее дело и не твое, – огрызнулся Рей. Доминик поднял руку: – Прости. Я только хотел помочь. – Ага, но ты тут ничего не можешь сделать, бро, – сказал Рей. – Предоставь это мне. Я найду виновных. Он вышел из машины брата и пошел к своей. Они не попрощались, не пожелали друг другу удачи. Просто оборвали разговор и все. Лось смотрел вслед брату. – Он просто расстроен, – сказал он. – Не принимай это на свой счет, Дом. – Я и не принимаю. Без обид. Лось завел машину, и они поехали в участок. Доминик проверил свое табельное оружие – «Глок» девятнадцатого калибра. Значка у него еще не было, но ношение оружия было обязательным для стажировки, на которую его приняли. Когда они заступили на дежурство, полсмены уже прошло. Доминик взглянул на друга: – Уверен, что ты в порядке и готов сегодня работать? – спросил он. – Я буду в порядке, когда похороню уродов, которые убили моих родителей. Послеполуденное солнце накаляло атмосферу, и вызовов становилось все больше. Не сводя глаз с дороги, Лось объяснил, как правильно сортировать их по очередности. – Иногда приходится выезжать на перестрелку вместо нападения с ножом, – сказал он. – Это зависит от того, где находишься, но вообще принцип в том, что сначала нужно заниматься наибольшей угрозой. Время летело быстро. Они выехали на несколько нападений, ограбление, пожар и перестрелку. В четыре часа поступило сообщение о стрельбе в лагере беженцев в «Дауни Променад Молл». – Великолепно, – сказал Лось. – Мне это место не нравилось даже в качестве торгового центра, а сейчас там вообще кошмарно. Он включил сирену и вдавил педаль газа в пол. При виде торгового центра сердце Доминика заколотилось. После ядерной атаки многие жители Дауни перебрались именно сюда. Теперь все вокруг было занято спальными мешками и раскладушками. Палаток больше не было – их убрали из-за радиоактивного загрязнения. Вместо них стояли десятки трейлеров ФЕМА и грузовики гуманитарной помощи, на которых привозили продукты. – Вот и наша проблема, – сказал Лось. Вокруг трейлеров поставили заграждения, но вокруг них по всему периметру толпились люди. – У нас тут потенциальный мятеж, – сказал Лось. – Не отставай. Доминик забеспокоился. К такому его не готовили, и Лось заметил его волнение. – Не переживай, чувак, я рядом, – сказал он. – Зато многому научишься! Лось припарковался рядом с двумя другими полицейскими машинами, которые тоже только что подъехали. Он взял дробовик и поздоровался с шестью копами, прибывшими на вызов. С виду они были подготовлены лучше, в защитной экипировке и с винтовками AR-15. Один из них, патрульный сержант, был вооружен автоматом M4. – Там двое наших ребят, и один из них ранен, – сказал сержант. – Основная задача – вытащить их из этой орды. Орда, о которой он говорил, представляла собой три сотни разъяренных беженцев, окруживших забор. Несколько гуманитарных работников взобрались на крышу трейлера и кричали людям, чтобы те отступили, а на земле у машины лежал один из двух копов, следивших за распределением продовольствия. – Сохраняйте спокойствие, – сказал патрульный сержант при приближении к толпе. Лось или не расслышал приказа, или не собирался его выполнять. Он поднял дробовик и выстрелил в воздух. Все вокруг замерли. Сотни лиц повернулись к ним, все полицейские остановились – даже патрульный сержант с автоматом на изготовку. Но Лось шагал дальше, и Доминик держался рядом, не отрывая руки от кобуры с пистолетом. – Все назад, вашу мать! – крикнул Лось. Из толпы послышались проклятия и расистские ругательства. «Сегодня неподходящий день, чтобы его злить», – подумал Доминик. – Не против, если я тоже кое-что скажу? – спросил он. Лось пожал необъятными плечами: – Валяй. Они остановились в сотне футов от толпы, и Доминик вспомнил то, что говорил ему когда-то тренер по борьбе об уличных стычках. «Борись с гневом сочувствием. А если не получится, убедись, что ты разгневан сильнее, чем противник». И еще вспомнил то, что отец сказал ему в лесу, когда бандиты напали на Елену. «Иногда, чтобы бороться со злом, нужно разозлиться». Доминик обратился к толпе уверенным тоном полицейского: – Сегодня мы с другом похоронили его родителей, и нам очень не хочется, чтобы все снова закончилось похоронами. Он сделал паузу, давая им время подумать. – Я знаю, что вы голодны. Знаю, что вы злитесь. Я тоже. Но мы здесь для того, чтобы вам помочь, и нам нужно, чтобы вы расступились и позволили оказать медицинскую помощь нашему товарищу. А потом вам выдадут продукты в установленном порядке. Хорошо? – Коп убил моего брата! – выкрикнули из толпы. – Полицейские подонки избили моего дядю! – поддержал другой беженец. Лось взглянул на друга, устало качая головой, будто со словами: «Я же говорил». – Вы имеете полное право злиться, – сказал Дом. – Но мы вам не враги. Более того, мы стали мишенью за то, что пытаемся помочь вам. На нас охотятся бандиты. Просто не мешайте нам оказывать вам помощь, и тогда мы сможем заняться действительно плохими людьми. Толпа почти затихла, слышался лишь приглушенный ропот. На них смотрели отчаянные, полубезумные глаза. Многие из беженцев потеряли семизначные зарплаты и банковские счета и не могли радоваться новому образу жизни. Наконец молчание нарушила одна из женщин. – Дайте им шанс! – крикнула она. Лось снова взглянул на Дома. – Пропустите их! – раздался выкрик. Люди у заграждения потеснились. Лось дал знак остальным копам оставаться на месте, и те послушались. Даже патрульный сержант с неохотой опустил оружие. Он был молод, лет двадцати пяти, и, казалось, не возражал против того, чтобы Дом и Лось взяли ситуацию в свои руки. Друзья шагнули в проход посреди толпы. – Соболезную из-за родителей. Мальчик не старше десяти лет смотрел на Лося, пробиравшегося вперед, и Лось кивнул ему в ответ. Гуманитарные работники и сотрудники ФЕМА спустились с крыши трейлера на землю, где раненым полицейским уже занимались двое медиков. Второй коп все еще целился в толпу. Его руки дрожали. – Спокойно, – сказал Доминик. – Все назад, – велел Лось людям у заграждений. Толпа отступила еще. Когда рядом с заграждениями стало свободно, соцработник впустил полицейских внутрь. Лось подозвал жестом патрульного сержанта, и они с напарником подбежали к раненому, лежащему у трейлера.