Жадный и слепой… «Ария» Вторник начался отлично. Сначала Висюков отчитался о покупке компа для Вероники и о подготовке его к работе. После Анна Константиновна рассказала, что есть целых две проверенных девушки на место секретаря к той же Веронике. А потом ещё и сообщила, что явился по вызову не кто иной, как Руслан Петрович Яковлев, начальник смены, в которой трудились как уволенный Чернышов, так и вышедший в очередной рейс Куркин. Это было интересно. О Яковлеве ребята Михаила Григорьевича узнали всё и даже больше. По документам у него всё было чисто: поездка в санаторий в Саянск. Обследование в поликлинике по месту жительства, на Волжской, диагноз – остеохондроз шейного отдела позвоночника, направление в санаторий, покупка путёвки и вот это всё, как говорится. Только вот абсолютно все документы оказались липовыми. В санаторий никто не ездил, Яковлев был дома и нос из города не высовывал даже на дачу. В справке значилось: сорок восемь лет, женат вторым браком, сын от первого брака живёт отдельно, снимает квартиру. Вторая супруга – завуч в школе, преподаёт русский и литературу. Дети – школьники, мальчик и девочка, учатся там же, где работает мать, на горе над Свердловским рынком. И живёт в новостройке в тех же краях, четырёхкомнатная квартира нехилой площади куплена год назад, не в ипотеку, а за наличные, продажа предыдущей квартиры покрывала чуть более половины стоимости. И машину поменял три месяца назад, неплохо так поменял. Не бедствует, короче. Ну, послушаем. Вик напустил на себя вид безобидный и скучающий и попросил Анну Константиновну пригласить клиента. Вошёл. Такой весь из себя приличный – седые волосы хорошо стрижены, костюм не с рынка, галстук, рубашечка белая, а не хрен знает какая. Тёмные глаза смотрят уверенно и прямо. Вежливо поздоровался. – Добрый день, Руслан Петрович, присаживайтесь, – милостиво кивнул Вик. – И расскажите, где вы пропадали две последние недели. Очень уж противоречивые о вас сведения. Помогите разобраться? – Не понял, – Яковлев уставился на Вика очень достоверно. – То есть, Виктор Валентинович, я же в санатории был. И замолчал. – А вы рассказывайте, рассказывайте. Очень, знаете ли, интересно. Рассказал. О том, как защемило шею, и как якобы лечился. Ну, может, шею и вправду защемило, но… – Вот, собственно, и всё. И все документы я предоставил, – завершил Яковлев. – Угу. Не расскажете, сколько стоит такой пакет документов? Или вы приобретали не пакетом, а в розницу? – поинтересовался Вик, как о чём-то само собой разумеющемся. – А то вдруг понадобится? Я хоть буду знать, куда идти, к кому и с какой суммой. – Вы о чём? – не врубился тот. – О том, что всё, что вы мне принесли – липа. Хорошо сделанная, качественная липа. Вы не покидали города, Руслан Петрович. Буду рад услышать вашу версию того, что случилось. – А вдруг вас обманули? – Яковлев глянул остро и пристально. – Понимаете, в чём дело, – Вик тоже умел глядеть как надо. – Вас я вижу впервые и не знаю о вас ничего особо хорошего. А людей, которые вас для меня пасли, знаю давно и хорошо. Если у вас есть что сказать, говорите. Если нет – дорогу в кадры вы, полагаю, найдёте. – А если я буду оспаривать ваше решение в суде? – Вперёд. Ещё есть такой пункт, как невыполнение обязательств по договору. Примерно в половине случаев этого самого невыполнения принимали участие водители вашей смены. Легко подтверждается документально. Как и наступивший вследствие этого ущерб. Ещё вопросы? Вопросов больше не было. И то ладно. Встал, вышел. Вик посмотрел в камеру – была у него такая игрушка на компе – и увидел, что Яковлев, не глядя, прошёл мимо Анны Константиновны, вышел в коридор, там достал телефон и принялся кого-то костерить. Сорвал злость, потом пошёл к лифту. Вик позвонил в кадры, Оксане, и велел уволить Яковлева первым днём его как бы лечения в санатории. Не успел выдохнуть, позвонил отец. Наверное, цивилизованным языком эта фраза звучала бы как-нибудь вроде «Что там у тебя с дочкой Татарникова». Вик даже не сразу сообразил, кто есть дочка Татарникова, потом дошло – девица Сашенька несмелых двадцати пяти лет. – Да ничего у меня с ней, пальцем не тронул, – сказал Вик. – Вот я так и понял, – по голосу отца было понятно, что он смеётся. – Если что, я ему сказал, что ты помолвлен с племянницей Полиньки, и виды на тебя иметь нечего. И счастье, что он нам ни за чем не нужен. – Племянница Полиньки – это наша Элка, что ли? Упаси господи, – расхохотался Вик. – Или маленькая Доменика? – Да какая к хренам разница? Я тут, понимаете ли, за ним подчищаю, а он ещё и мнение своё имеет, – хрюкнул отец. – Не подчищаешь, а помогаешь. Вот представь, ты бы зашёл в свой номер в гостинице, а там тебя на кровати ждёт обнажённая дева несмелых двадцати пяти лет, нахрен тебе не нужная ни в одежде, ни без, поглядел бы я на тебя. Заодно узнал бы, как следует выходить из таких ситуаций, чтобы потом ни за кем не надо было подчищать. – Это, что ли, та девица вычудила? Которая Сашенька Татарникова? Кандидат экономических наук, гордость семейства и что-то там ещё? – не поверил отец. Угу, помянутая Элка – доктор философии, а что может вытворить – лучше тебе, папа, не знать. А ты говоришь – кандидат наук. – Именно, – сказал он вслух. – Её счастье, что я там оставаться не собирался так и так, а мог ведь и с лестницы спустить, очень уж она меня разозлила. Отец отпустил несколько комментариев, которые мог позволить себе только в отсутствие Полиньки. О современных девицах и их безголовых отцах. Поржали вместе, на том и завершили. И можно было уже думать о приятном. То есть о завтрашнем дне и неформальной встрече. Сначала Вик хотел просто притащить Веронику домой. Привести, приманить, привлечь, что там ещё бывает. И вовсе не думал о том, что дальше. Ну то есть понятно, что дальше, но он-то хочет не просто пару раз в постель и до свидания, он хочет вообще. Хотя бы попробовать. Значит, надо планировать. Приведением квартиры в порядок Вик уже озаботился. То есть – организовал. Завтра придёт Тамара Николаевна и всё сделает. Ещё надо с едой решить, но тут тётя Нина поможет, ей только дай фронт работ, она горы своротит. Или, по крайней мере, обеспечит доставку нужных продуктов. Дальше уж он справится, не маленький. А главное – не накосячить. Чтобы Вероника не думала лишнего ни про себя, ни про него. И не передумала приходить, и не потерялась в процессе. Но Вик и тут придумал себе некую руку помощи. Другое дело, что рука эта находилась за хреналлион тыщ километров и ещё спала, скорее всего. Ничего, позвонить-то ведь можно и вечером из дома. Как раз проснётся. А ещё говорят, что большие семьи с кучей разных запутанных связей – это зло. Ни фига не зло, просто нужно уметь всем этим инструментарием правильно пользоваться. Не наглеть, не садиться друг другу на шею, но в нужных местах – стоять насмерть. Тем более что чаще всего насмерть и не нужно. А нужно сказать пару слов, подержать за руку или обнять, помочь посмотреть на проблему с другой стороны, договориться, заплатить или побить, в конце концов. Вик воодушевился и до конца рабочего дня вник в несколько текущих контрактов, а также в вечные вопросы оплаты ремонта машин и покупки запчастей. Последил на сайте, как ползут значки лесовозов, подъезжающих, кстати, к Иркутску. Между делом подписал приказ о принятии на работу секретаря для Вероники, имя ему ничего не говорило, но Вероника по телефону подтвердила, что вроде на первый взгляд всё ОК. Также она подтвердила завтрашние планы, и можно было продолжать подготовку операции. Дома Вик попытался оглядеть квартиру критическим взглядом. Квартира да квартира. Ну, его. Под себя всё и делал. Вот и будет сразу видно, что и как, если не понравится – то, увы, говорить не о чем. А принц Уэльский – как раз в плюс. Котов она любит, сама говорила. Не любила бы – не вытащила бы из-под машины. Чарльзу была прочитана лекция о важности завтрашнего визита и о необходимости очаровать гостью прямо с порога. После чего уже можно было загружаться на диван с едой, бокалом, котом под боком и телефоном. И звонить. Подумал ещё, что лет так в двадцать и даже в тридцать ни за что бы не сделал того, что собирался сейчас. Потому что пёр напролом и думал, что так и надо. Иногда, конечно, обламывался, но не слишком часто. А сейчас облома быть не должно. На том конце долго не отвечали. Но всё же ответили. – Виктор, солнце моё, как я рада тебя слышать, – и ведь не врёт, никогда не врёт, когда она радуется – голос у неё очень характерно вибрирует. И даже не получается злиться на то, что она, поганка, зовёт его полным именем. Правда, со своим французским акцентом и ударением на последний слог. – Привет, Марго. Расскажи, как ты поживаешь. – Всё хорошо. Все здоровы и довольны, галерея работает, я радуюсь жизни. Что у тебя? – А у меня всё новое. Отец удружил новой работой. – Слышала от Элоизы. Отцы – они такие, да, – рассмеялась она. – Но я счастливица, мой меня никогда ничем таким не загружает. Только если нужно пойти с ним на мероприятие и создавать ему положительный образ. – Вот, ты мастерица по положительным образам. Помоги и мне. Нужно создать мой необыкновенно положительный образ. – На твоей новой работе? – Не совсем. В глазах моей новой девушки. А она как раз с той самой работы, и это проблема. – Почему проблема? – удивилась она. – Мне-то нормально, ей проблема. Говорит – мы разные. – А вы разные? – усмехнулась Марго. – Неужели ты влюбился в секретаршу, и у неё ничего нет, кроме внешности? – Нет, она мой финансовый директор. Марго присвистнула. – Ничего так. Вроде нашей Элоизы, да? В глаза посмотришь, а там циферки? А не циферки, так мудрёные цитаты? – С циферками всё хорошо, да. Очень полезный и компетентный специалист. – А кроме вашей работы у вас есть что-то общее? Что вы оба любите? – В лес ходить. – Так это она, хватай и держи. Если девушка готова идти с тобой пешком в твой мокрый лес с комарами и ещё тащить на себе свой скарб, как та черепаха, – это, несомненно, твоя девушка, – Марго хохотала. – В лес мы тоже сходим, в выходные, дай бог погоду. Я пока её просто в гости позвал. – А она? Согласилась? – Марго обожала слушать чужие личные истории. – Да, и вот теперь я боюсь накосячить. Представь только – я! боюсь! накосячить! – Все нормальные люди иногда боятся накосячить, – Марго стала серьёзной. – Даже папа, представляешь?