Надо сказать, за десять дней он увеличился примерно вдвое. Шёрстка блестела, мокрый нос изучал новое лицо. Вероника дала ему обследовать руку, а потом сгребла его этой рукой и подняла. Котёнок с интересом её обнюхивал – как же, столько новых запахов, да ещё и собакой по-любому пахнет. – Ну, как тебе крестник? – улыбнулся Ледяной. – В отличном состоянии, – рассмеялась она. – Растёт и хорошеет. Ты не отвёз его в Листвянку? – Я решил, что он будет только мой, не семейный. Ну, или наш, – подмигнул, убрал кроссовки в обувную полку. – Ты проходи, проходи. Кот никуда не денется, а вот ужин ждать не будет. – Ужин? – переспросила она. Интересно, как он организует этот самый ужин. – Я вечером обычно голоден. А тебе пока предлагаю осмотреться. Вик прошёл куда-то внутрь, и Вероника пошла следом. Квартира состояла из приличного размера прихожей, туалета и ванной, и двух комнат. Дверь в одну из них была закрыта. Вторая представляла собой совмещённую с кухней студию – в два окна, с большим балконом. Только вот балконной двери почему-то не было. – А как ты закрываешь балкон? – удивилась Вероника. – А никак, – пожал он плечами. – Он у тебя тёплый, что ли? – Именно, – рассмеялся Вик. – Что поделать, я люблю сидеть там и смотреть на город. Преимущественно на ночной, днём некогда. – Круто, – восхитилась Вероника. – Я только мечтаю о таком деле, для цветов. Чтобы не таскать туда-сюда на лето, а стояли бы там всегда и всё. – Знаешь, я думал о каких-то растениях, но у меня не хватает квалификации. Я не ботаник. – Дать тебе фиалок? Я пару раз в год раздаю всем вокруг, могу и тебе выдать, как рассаживать буду. – Обсудим, – он снова подмигнул, вытер вымытые руки чистейшим полотенцем, включил навороченную печку, полез в холодильник. – Говори, что делать, – Вероника тоже помыла руки. – Сказал же – осматриваться, – усмехнулся он. – И всё? А тебе помочь? – А я справлюсь, не маленький. Вероника пошла осматриваться. Балкон был полностью стеклянный, с окнами до пола, прикрытыми элегантными полупрозрачными шторами. Там стоял столик и пара плетёных кресел, и всё. И мягкий коврик на полу, по нему было очень приятно ходить босиком. Кухня отделялась от комнаты высоким столом типа барной стойки, возле него – пара высоких табуреток. Сейчас на этом столе Вик выкладывал из контейнера какие-то очень симпатичные на вид куски мяса. Вокруг вертелся Чарлик и требовал свою долю. – Если хочешь поучаствовать, дай коту поесть, – Вик достал из холодильника блюдце с мясными обрезками. Кусочки уже были специального небольшого размера, оставалось только класть их по одному в котовью миску, а кот их стремительно уничтожал. Было интересно, что случится раньше – кот насытится или мясо закончится. Пока кот ел, нахваливал и просил ещё. Кухонная мебель элегантного серого цвета. Видимо, заказывал специальную, под габариты квартиры. Рядом с раковиной посверкивал ручками ценный агрегат посудомойка. Сверху стояла микроволновка, затем кофемашина. Кофеварка гейзерная большая, коферварка гейзерная маленькая. Турка раз, турка два, турка три – все разного объёма. Кажется, кто-то кофеманьяк. Впрочем, там же стояли три заварочных чайника. Тем временем мясо кончилось. Кот повякал немного, потом понял, что всё, и удалился на диван, где принялся вылизываться. Ванная и туалет впечатляли размерами, чистотой и навороченной сантехникой. Ну ладно, туалет это просто туалет, и унитаз это просто унитаз, а вот ванна занимала почти всё отведённое помещение, места осталось, только чтобы впихнуть ещё раковину и небольшую стиралку, и явно содержала какие-то навороты. По кафельной плитке плыли парусные корабли, медузы, киты и осьминоги. Минимум флаконов с моющими средствами, флакон с парфюмом – о да, так от него обычно и пахнет, единственная зубная щётка в стакане. Вероника вышла и поинтересовалась: – Скажи, неужели ты сам поддерживаешь эту идеальную чистоту? – Нет, – пожал он плечами. – Не сам. Ну то есть могу и сам, но я лучше где-нибудь в другом месте пользу принесу. У меня есть чудесная женщина Тамара Николаевна, её муж работал на отца, но умер от инфаркта в позапрошлом году. Дети у неё взрослые, их пасти не надо, она хотела чем-то заниматься, я предложил ей работу. Ну то есть не то чтобы вот прямо пришёл и предложил, там была сложная цепочка через тётю Нину, она у нас по семейному хозяйству. Однако сложилось. Тамара Николаевна приходит раз в неделю, приводит тут всё в порядок и получает прибавку к пенсии. А у меня чисто. Всем хорошо. За продуктами я тоже сам ездить умею, и даже ходить, но проще бывает договориться с той же тётей Ниной, она организует, чтобы что-нибудь закинули. – Кто это – тётя Нина? – Младшая сестра отца. Она уже лет двадцать пять занимается организацией всей нашей жизни в плане хозяйства. У неё очень круто получается, все довольны. Фактически, она наш управляющий. Дом в Листвянке, три квартиры в городе. Уборка, закупка продуктов, при необходимости ремонт. В Листвянке ещё и сады-огороды, цветочки там всякие и огурцы с помидорами. Типа прикольно, когда свои. Она не одна, у неё штат сотрудников для всего этого дела, и домашнюю бухгалтерию тоже она ведёт и всё учитывает. – Прямо современная версия фамильного имения. – Ну да. Дед приобрёл маленький домик в Листвянке, потом уже в начале девяностых постепенно прикупил четыре соседних участка. А отец построил нынешний дом и сделал всё так, как есть. К слову, меня просили передать тебе приглашение в гости в Листвянку. Но я сказал, что сначала ко мне, а туда уже потом. Так что передаю, соображай. – Что именно соображать? – рассмеялась она. – Когда поедем, – пожал он плечами. А сам тем временем укладывал на сковородку куски мяса, обваленные в чём-то, наверное, в приправе. – Я подумаю, спасибо, – пробормотала она. Большая комната была практически пуста. Диван, хороших размеров телевизор, ещё один маленький столик рядом, и всё. Ой, ещё одна дверь. – А что за дверью? – спросила она. – Кладовка, – он выложил все куски мяса на сковороду и достал из холодильника помидоры. – Посмотри, если хочешь. В кладовке тоже было прибрано. Полки с ящиками и чем-то ещё, явная туристическая одежда-обувь, котелки, топоры, походные горелки, ещё какое-то снаряжение. Коробки с просто обувью, какая-то одежда в чехлах. Ящик с инструментами. Ну, у Вероники даже две кладовки, она знает, как это круто, когда в квартире есть кладовка. Только они обе барахлом под завязку забиты, не то что у него. За второй дверью оказалась спальня. Почти всю комнату занимала кровать, возле неё была небольшая тумбочка. И ещё шкаф-купе с большим зеркалом в одной из створок. И всё. Вероника вернулась в большую комнату, хотела сесть на диван, но заметила, что вся стена над ним увешана чем-то. Картинки в рамках, разного размера. Нет, фотографии. Десятка три. На фотографиях она легко опознала Вика, его брата и его отца. Ещё – Полину Николаевну. Эти люди встречались чаще других, и ещё девушки – пепельноволосая, рыжая и две темноволосых, сильно похожих на Полину Николаевну. Некоторые фотографии были чёрно-белыми. Вероника с удивлением узнала молодых Валентина Фёдоровича и Полину Николаевну, оба были необыкновенно красивыми и смотрели друг на друга, не сводя глаз. На самом верху, почти под потолком, в центре верхнего края композиции (а Вероника теперь не сомневалась, что это именно композиция), ещё на одном чёрно-белом фото совсем юный Валентин Фёдорович в костюме держал под руку стройную светловолосую девушку в свадебном платье. И по стилистике эта фотография очень напоминала свадебные фото родителей Вероники. Или даже раньше… Девушка с фото была необыкновенно похожа на Вика. Или – Вик на неё? Что-то странное есть в этом моменте. – Вик… можно спросить? – Что угодно, – с готовностью отозвался он. Как будто специально дал ей время всё рассмотреть. – Вот скажи, твой брат похож на вашего отца – лицом, ты похож на него глазами и комплекцией, а на кого ты похож всем остальным? На Полину Николаевну не похож никто из вас. – Так и должно быть, – Вик выключил печку, сдвинул сковороду и подошёл к ней. – Мама Полинька родила Линни. А мы с Майком – сыновья мамы Наташи. Моя масть – от неё. Они познакомились с отцом, когда он только закончил учёбу и приехал сюда навестить семью, перед первой работой. Так-то он выпускник МГИМО и начинал на дипломатической службе, ему старший брат деда Фёдора Ивановича помог, Николай Иванович, крутой был человек, в Москве обосновался, жил и работал. Отец и мама Наташа познакомились в какой-то компании одноклассников, что ли, они были ровесниками. И довольно быстро поженились. Родился я, потом Майк. А потом у неё нашли онкологию. И ещё она ждала третьего ребёнка, девочку. В общем, их не спасли, обеих, никакие знакомства не помогли. Как отец не рехнулся – я не знаю, честно. Мне было четыре, Майку трёх ещё не исполнилось, мы оба и помним-то всё это скорее как рассказ из семейной истории, чем как что-то иное. Ну и потом дед задействовал все связи, плюс его брат тоже – и отца отправили в длительную командировку, в Италию. Не в одиночку, конечно, а в составе группы, что-то они там делали. И попали на очень пафосный приём – типа местные аристократы для разных дипломатов. И там отец встретил Полиньку. Представь, да – девочка-красавица, студентка, аристократка – и вдовец. Из Сибири. Как бы нереально от слова «совсем». Но у мамы Полиньки была, соответственно, её мама, бабушка Доната, а у той – сестра-близнец, бабушка Илария, я её всегда побаивался. Она так смотрела, что, казалось, видит всех насквозь. И вот та самая бабушка, говорят, сказала – это судьба, быть им вместе, а если не быть, то тоска-печаль и никакой жизни, и всё такое. И всё сложилось. Ну ты понимаешь, меня там не было, это уже из области семейных преданий. Отцу отдали Полиньку в жёны, или отца Полиньке, я уж и не знаю. Но никаких препятствий не было. Разве что дипломатическая работа у отца накрылась, и пришлось уехать в Иркутск. Но он и здесь не пропал. А Полинька поехала с отцом и стала нашей с Майком ещё одной мамой. А потом родила Линочку. Линни как раз вылитая Полинька, у них в родне так – все очень похожи друг на друга. Вик замолчал, Вероника стояла, ошарашенная. Вот как, оказывается. Подошла ближе, молча обняла его. – Ничего себе как у вас, – вздохнула. – У меня мама одна, а отец Катерины быть моим ещё одним отцом не стремился, ну да это не такая интересная история. И что, вы общаетесь с роднёй Полины Николаевны? Кстати, почему она Полина Николаевна? – У неё есть титул, право на который она сохранила и после замужества. Но она даже у себя дома Полина Ледяная. Разве что фамилию немного коверкают на итальянский лад. Да, мы общаемся, и очень хорошо общаемся. – А здесь кто? – Вероника показала на фото, где с братьями Ледяными в обнимку стояли две юных копии Полины Николаевны, одна с косой, вторая с распущенными буйными кудрями. – Это Линни и Эла, – как будто это что-то объясняло. – Сестрёнки. – Так сколько у тебя сестёр? – Там тоже сложно. У Полиньки была двоюродная сестра, Розамунда, дочь той самой суровой бабушки Иларии. А у неё, в свою очередь, ещё две дочери – Нора и Эла. Так вот, тётя Розамунда с дядей Жеромом погибли в автокатастрофе, когда Эле, младшей, было шесть лет, она нашей Линни ровесница. И дальше их с Норой воспитывали отец с Полинькой, а ещё семья старшего брата дяди Жерома. Они французы, тоже дофига аристократы, у них дом в Париже и настоящий замок. Ну да у полинькиной родни тоже есть замок, только недалеко от Рима. В общем, Элка нам с Майком и Линни как ещё одна сестра. И двоюродная сестрёнка Элки Марго – тоже. Короче, у нас тот ещё Евросоюз, но мы хорошие, правда. Линни профессионально занимается музыкой. Эла – крутой аналитик, а ещё доктор философии. Марго – искусствовед. – Скажи, – Вероника как-то не находила слов, всё это было как будто из другой реальности, – а твою вот прямо сестру, которая дочь Полины Николаевны, как на самом деле зовут? – По паспорту она Лианна Валентиновна, – рассмеялся Вик. – На сцену выходит как Лианна Леджини. А для нас – Лина, Линн и Линочка. Ну, мы с детства друг друга так зовём – я Вик, брат Майк, она Линн. Жена Майка Алиса – она Лис, у них с Майком трое детей. У Лины тоже есть дочка, Аннушка, ей восемь лет, она сейчас в Листвянке, у деда на каникулах. – Постой, я, кажется, что-то такое слышала. Фамилию. Но это было вроде про оперу? – Вероника и вправду слышала. Но это же реально из другого мира. – Ну да, всё верно, Линн поёт в Ла Скала, второй год солистка, меццо-сопрано. Приедет – познакомишься. Она классная. Вероника села на диван и молча на него смотрела. Слова кончились. – Знаешь, мне надо это всё уложить в голове, – сказала она. – Укладывай. И будем ужинать, – он легонько поцеловал её в макушку и пошёл на кухню. Ужин накрыли на балконе. Хитро поджаренное мясо, салат из помидоров и моцареллы, хлеб тонкими ломтиками, вино. И Вик сам притащил на стол все потребные приборы, и бокалы-стаканы, и даже салфетки. Ну то есть уборщица и тётя – да, но он и сам что-то может. Это было несколько удивительно, но – вот так. Вид с семнадцатого этажа и вправду оказался весьма и весьма. Вероника любила вид на Ангару и другой берег со своего балкона, но тут ещё круче. – За нас? – он разлил вино.