– И часто с ними так? – В смысле, срываются и уезжают что-то разруливать? Бывает. Это школа Валентина Фёдоровича, он тоже долгое время предпочитал какие-то важные вещи делать сам, не доверял никому. Или с Михаилом Григорьевичем. Ты с ним знакома? – Нет. Только по слухам. – Он тоже крутой и классный. Вероника секунду подумала, потом спросила: – Скажи, а когда вы познакомились, ты тоже была крутая? Алиса усмехнулась. – Мне было тринадцать лет. Я была никакая, а мои родители – да, крутые. Ещё и нос пытались воротить – пока не познакомились с Полиной Николаевной и её роднёй. – А она? – А там нет вариантов. Ты же видела Валентина Фёдоровича? – Да, мы знакомы. – Согласись – если не самый крутой в округе, то один из. А теперь информация для размышления: некоторые люди из многочисленных родственников и знакомых Полины Николаевны до сих пор считают, что их брак – мезальянс. И что ей не следовало связывать свою жизнь с человеком без роду и без племени откуда-то с края света, где одни дикари живут. Так что всё относительно, понимаешь? – Алиса продолжала усмехаться. Вероника задумалась. О чём-то таком говорил ей Вик, она не прислушалась. Может, зря? Тут объявили, что на седьмой путь к третьей платформе прибывает скорый поезд «Чита – Москва». И можно было пойти и ждать там, и всматриваться, и увидеть, наконец, локомотив, и злиться, что он тащится так медленно. Из вагона выходили люди – и с вещами, и просто размять ноги. Вышло полвагона, пока, наконец, не появились те, кого они ждали. Сначала вылез парень, которого Вероника помнила по истории с водителем Чернышовым и её колёсами. Потом Тоха, который тоже там был, и ещё сидел с ними ночью на корпоративе. Потом Майк. Красавец – правая скула содрана, корочка едва подсохла. Увидел их обеих, разулыбался. Алиса зажмурилась, поморгала. Дождалась, пока он подойдёт, потом повисла у него на шее. – Что-то, смотрю, ты теряешь квалификацию, – смеялась она, – давно тебя так не доставали. Он обнял её и что-то отвечал прямо ей в ухо. Вик появился следом за выходящей погулять девушкой с маленьким ребёнком. Он был без синяков и ссадин, и как же он был рад видеть Веронику, оказывается! Сгрёб в охапку и поцеловал, и закружил, и никогда ещё факт того, что она кого-то встретила после двух дней отсутствия, не вызывал ни у кого столько радости. – Всё хорошо? – только и спросила она у него. – Конечно, – кивнул он. – Ты здесь, и Лис здесь, и это значит, что всё хорошо. Остальное пока побоку. Скажи, я прав, и ты сейчас отвезёшь меня домой? – Ну а как? Да, я с работы, и собиралась встретить тебя и отвезти домой. – И остаться до завтра? – Да, – подтвердила она. – Я счастлив, – сообщил он. Потом они удивительным образом оказались в обнимку все вчетвером – снаружи братья Ледяные, а внутри они с Алисой, все засмеялись. – Вы сейчас в Листвянку? – спросил Вик. – Да, – кивнул его брат. – Не хотите с нами? Там Линочка приехала. – Нет, мы домой, – покачал головой Вик. – Всем позвоню, со всеми поговорю, но ночевать хочу дома. Уже в машине он спросил: – Ты что хочешь на ужин? – В смысле? – Ну, надо же что-то пожрать. Приедем, закажем. Или я хоть сейчас позвоню. Было заманчиво, но… – Если ты ешь еду, которая приготовлена вчера, то дома есть сковорода с тушёными баклажанами. С мясом и картошкой. Я как-то многовато сделала, мы с Чарликом всё не одолели. – Ох ни хрена ж себе. Меня встретила с поезда прекрасная девушка, везёт домой, а дома, кроме вечно голодного кота, меня ждут тушёные баклажаны. – Что не так? – усмехнулась Вероника. – Всё так, не поверишь. В кои веки чувствую себя нормальным человеком. – Неужели тебя не встречают и не кормят? – Так то родственники. А то – ты. – Тогда рассказывай в двух словах, что у вас там было и кто вас подрал. Пока едем. Вообще у Вика были содраны разве что костяшки пальцев на правой руке. Остальным было хуже – Тоха красовался с подбитым глазом, у второго парня как будто кровил нос. Впрочем, из рассказа следовало, что победили силы добра и справедливости. То есть Ледяные и компания. – А что с теми тремя уродцами? – А там как местные власти решат. К их друзьям что-то было по сбыче краденого, и сдаётся мне, наши ушлёпки тоже туда замешались. – Мы с Жанной тоже накопали кое-что, завтра посмотришь. – Ну супер же, – Вик воспользовался тем, что Вероника притормозила на светофоре, и поцеловал её. На семнадцатом этаже, едва отперли дверь квартиры, под ноги выкатился вопящий Чарлик. – И тебе привет, чудовище, – Вик и его в охапку сгрёб, а кот прикрыл глаза и заурчал. – Наверное, иди мыться? – нерешительно спросила Вероника. Так-то всё понятно, но стоит ли ей тут командовать? Впрочем, он воспринял это как должное. – Сейчас распотрошу рюкзак и пойду, ага. Ненавижу разбирать вещи в помытом состоянии. Сначала всё распихать, а потом уже отдыхать. – Я тоже, – радостно кивнула Вероника. Она завела себе здесь домашние шорты и футболку, и тапочки. Если ему не понравится – заберёт. Но ему, кажется, всё нравится. На город опускалась ночь, Вик и Вероника сидели на балконе и запивали баклажаны вином, а довольный принц Уэльский спал на коленях у хозяина. – Знаешь, сто лет не был так рад вернуться домой. Спасибо тебе, – дотянулся и поцеловал. – Я рада, что всё так хорошо сложилось, – кивнула она. – Тогда пошли, – он кивнул в сторону спальни. – Будет ещё лучше. 51. Вик Налей ещё вина, мой венценосный брат, Гляди, восходит полная луна… «Мельница» Утром захотелось разбить телефон об стену – глаза не открывались, руки-ноги не поднимались. И ведь не сказать, что поздно легли вчера, то есть легли-то не поздно, но спать собрались часа в два. Короче, в субботу все на свете пойдут лесом, потому что в пятницу они с Вероникой будут долго-долго любить друг друга, не оглядываясь на часы, а потом – спать сколько влезет. Громкое «мрр-мрр» следовало классифицировать как дружественный звук. Типа «я свой и я здесь». Вик не понял, где ночевало его котейшество, но сейчас зверь заскочил на кровать, прошёлся по Вику, дошёл до головы и стал щекотать его усами. Был пойман, пересажен сверху на сонно щурящуюся Веронику с наказом урчать и всячески поднимать настроение. Вероника улыбнулась и почесала Чарлику подбородок, потом дотянулась и погладила по щеке Вика. – Доброе утро, душа моя, – улыбающуюся девушку надо поцеловать. – Я – умываться, а ты не торопись. Пока собирались и пили кофе, позвонил отец, сказать, что ждёт у себя. Так-то они вчера поговорили по телефону, но видимо, осталось что-то, что он хочет знать. А Вероника помахала Вику и поехала в офис.