– И вы, недоумки, решили, что можете знать, где и что здесь использовано? – Рыцарь аж побагровел. – На дежурство в темницы захотели? Или желаете сами навсегда переселиться в казематы? – Никак нет, – слаженно гаркнули парни. – Нет, – тихо добавила я, но с опозданием – сказывалось отсутствие опыта в коллективном гавканье. Мужчина развернулся, словно только что про меня вспомнил. – Что – нет? – Под его взглядом я почувствовала себя неуютно. – Это кто вообще? – Графиня Иви Астер, милорд! – все так же хором ответили парни, сделав при этом какие-то совсем уж придурковатые лица. – Магесса, милорд. Первый поток. Отбывает семидневное наказание. – Так… – медленно, по буквам, произнес мужчина. – И что «нет», леди? – Нет, – повторила я. – Они ничего не решали. По той простой причине, что рыцари без магической силы не могут проникнуть в суть компонентов и не способны определить степень расхода… Во взгляде этого милорда появилось нечто такое, отчего злость, что еще минуту назад заставляла меня хлопать дверьми, исчезла и сменилась смущением. Так всегда смотрела бабушка, когда я уверяла ее, что не ела конфеты, украдкой стараясь вытереть липкие губы о рукав платья. – Ну, продолжайте, мисс. Расскажите нам, на что еще мы не способны. Уверен, вашим мальчикам будет интересно послушать. «Мальчики» стояли истуканами и смотрели прямо перед собой. Я покосилась в сторону. Стена как стена, ровная, кирпичная, даже гобелена нет. – Они не мои… – только и смогла пробормотать в ответ. – И то хлеб. – Рыцарь покачал головой и повернулся к парням. – Разболтала магов Ильяна, совсем страх потеряли. Пошли вон! – Но… – Я посмотрела на стол с двумя десятками оставшихся мешочков. Странно, еще минуту назад я ненавидела это занятие, а сейчас была полна решимости закончить дело. Чтобы потом не говорили, что Ивидель Астер уклоняется от наказания. Есть у меня родовая гордость, что бы там ни говорила Дженнет. – Вон отсюда! – рявкнул мужчина, кожа на его щеках начала наливаться нездоровой краснотой. – И девку свою заберите! До дальнейших распоряжений ей запрещено покидать камеру. Ясно? – Так точно! – не стали спорить, кому я принадлежу, парни. – Но… – снова открыла я рот, а Крис взял меня за локоть и буквально вытащил из помещения. На этот раз я не дергалась из-за его бесцеремонности, запал давно прошел. Осталась лишь неловкость и досада, в основном на себя, из-за того, что не смогла сдержаться. А ведь «леди надлежит быть милой и невозмутимой, даже если ее муж проиграл в карты имение…». Так, бывало, говорила матушка. На что отец ехидно отвечал, что посмотрит на нее, когда он спустит в карты Кленовый Сад. Угроза, кстати, неосуществимая, граф Астер равнодушен к азартным играм. Склад покинули быстро, выбежали, не оглядываясь. У дверей Жоэл засмеялся, сначала сдавленно прыснул, а когда мы выскочили на утоптанный снег перед крыльцом, загоготал в голос. Даже Крис скупо улыбался. – Ха! – выдохнул рыжий. – Крис, я, когда Родрига увидел, думал, что все. Встряли по полной. А графинька-то возьми и выдай, что Родриг Немилосердный не способен определить… – Жоэл снова заржал. – И стоит, такая тоненькая, нос задрала, пальцы сцепила, гордая, умная… Девы Аэры! – Да, Астер, – Крис выпустил мой локоть, – внукам будешь рассказывать, как учила главу Ордена тому, что рыцарь может, а что нет. Если доживешь до их рождения, конечно, при таком норове жизнь у тебя будет яркая, но короткая. – Но он же и в самом деле не может… – начала я, и тут до меня дошло. – Глава Ордена? Сам магистр Немилосердный? Богини!.. Я прижала руки к вспыхнувшим щекам. Что скажет мисс Ильяна? Может, не уходить отсюда? Остаться на второй срок, так сказать, добровольно? Говорила же мне бабка следить за языком! – Богини! – простонала я. – Да, – с восторгом подтвердил Жоэл. – Не боись, он нормальный старик, не то что Фернан. Этот бы нас за яйц… – Он посмотрел на меня. – Э-э-э… за большие пальцы повесил! – Парень ухмыльнулся, а затем вдруг поежился. – Родригу давно надоело гонять новобранцев. Самый могущественный рыцарь Ордена уже лет десять назад перевелся в травники. Говорят, задницей все эти зелья чует, не чета вашей «сути компонентов». – Парень вздохнул. – Правда, выбирается еще на задания. Как раз вчера вернулся с отрядом. И с клеткой. – Так кто это был? – тихо спросила я, вспомнив лапу с железными когтями, и добавила: – Что это было? Парни переглянулись, Крис махнул рукой. И я поняла, что на этот раз мне ответят. Возможно, потому что сами этого хотят, а может потому, что увидели во мне… не друга, конечно, и, наверное, не товарища… Но и не «глупое задание». Рыжий оглядел пустынный двор и вытащил из-за пазухи книгу, ту самую, что листал утром Крис. Небольшую, где-то в полторы ладони, в неопрятном кожаном переплете. – Идем, – скомандовал барон Оуэн и снова схватил меня за локоть. Его пальцы даже сквозь куртку казались жесткими. – На ходу покажешь. А то мы на заговорщиков похожи, так и тянет запереть в острог. Снова пошел снег. Судя по косому ветру, Академикум все еще скользил по небесной тверди. – Тварь из Тиэры, – ответил на мой вопрос Жоэл. – Наверняка разведчик. – Да прям, – фыркнул Оуэн. – Обычная зверюга. Там, я думаю, таких без счета шастает. – Ты-то откуда можешь знать? – возразил рыжий. – А я не знаю, – в привычной манере парировал барон. – Не похожа она на разведчика. Грубая механика, заводская ковка деталей, голод, когти – обычный набор. Шпион был бы сработан поинтереснее, и, при всем уважении к магистрам, они вряд ли взяли бы его без потерь. Обычный беспокоящий контакт. Чтобы не расслаблялись. Я посмотрела на Криса. А интересные беседы ведут между собой те, кого принято называть тупоголовыми рыцарями! Что такое механика, я знала, хоть ее на Аэре было не так много, скорее исключение, чем правило. А вот что такое «заводская ковка»? Если предположить, что «заводская» от слова «заводить», то при чем здесь подгонка деталей – не часовщика это работа, либо умелый кузнец ковал, либо маг изменял металл. А если от слова «заводчик», то есть скотовод – то вообще белиберда получается. Или на западе все по-другому? – Вот только вопрос – как она преодолела Разлом? – хмыкнул рыжий. Я бы сказала, вечный вопрос, который задает себе уже не одно поколение магистров. Жоэл тем временем раскрыл книгу. На пожелтевшем листе бумаги тушью был нарисован угловатый зверь с кошачьей мордой, механическими суставами и сегментным скорпионьим хвостом. Ни одной лишней детали, ни одной дрогнувшей линии. Зверь присел, словно готовясь к прыжку, и я воочию увидела, как склоняется его треугольная башка, как щерятся в яростном рыке клыки. – Этого изловили еще во времена первого князя, – сообщил Жоэл. Пара скупых строк под картинкой. Узнать о звере удалось очень мало. Тиэра, или Нижний мир. Выходцами из него нас пугали в детстве кормилицы. Когда-то давно наш мир был целым, не было ни Аэры, ни Тиэры. Была одна лишь Эра, единая и неделимая. Говорят, она была прекрасна настолько, что сами богини, Чистые Девы, снизошли до нее и жили среди людей. Но всеобщее благоденствие закончилось, когда людские маги пошли против природы. Они не только стали изменять неживое, но и замахнулись на детей богинь: зверей, птиц, рыб и, наконец, на самого человека. Соединяя несовместимое, калеча и изменяя, иногда уродуя, они даровали людям новые возможности, опираясь лишь на собственные желания и разумения. Они возомнили себя создателями. Но боги не любят конкурентов. Три Девы низвергли магов, оставив только тех, кто был чист душой. Не в силах убить своих неразумных детей, они сбросили их вниз, отобрав все способности, но оставив отступникам жизнь. И навсегда лишили их шанса вернуться. Девы разделили мир пополам, как нож делит спелое яблоко, закрыли пути между частями некогда единого мира и предоставили мятежных магов их собственной судьбе. Верхняя «половина яблока» стала Аэрой. Нижняя – Тиэрой. Рыжий стряхнул с листа насыпавшийся снег и перевернул страницу. – Следующий «зверь» попался спустя столетие, – продолжал рассказывать Жоэль. – Его помнят, как урильского людоеда. Две деревни истребил, прежде чем люди поняли, с кем имеют дело. С рисунка прямо на меня смотрела помесь гиены и парового двигателя с железными шипами на спине и красными точками глаз. Я поежилась и почувствовала, как Крис тихонько сжал мой локоть. Все дело в том, что, оказавшись внизу, оставшиеся без магии отступники не остановились. Уже лишенные силы, они продолжали соединять живое и мертвое, сращивать кожу с металлом, мышцы с камнем. Они работали, покуда не наводнили Тиэру страшными тварями. Такими, как эта. Или следующая. – Этот был первым, кого удалось захватить живым, – сказал рыжий. – Почти десяток бойцов и двух жриц положили, но все-таки взяли! Я не понимала, чего в его голосе было больше – страха или зависти к рыцарям прошлого. – Идиоты, – процедил Крис, разглядывая вместе со мной вставшего на задние лапы медведя, закованного в устрашающие латы. Наш мир несовершенен. В нем каждый день гибнут люди. По глупости, по велению сюзерена или от гнева богинь. Особенно часто стали гибнуть после того, как огорченные упрямством своих созданий Девы ушли, наказав жрицам следить за оставшимися на Аэре магами. Ушли, оставив нам Разлом и Пророчество. Разлом – тот самый разрез на яблоке, пропасть, которая выпивает магию, стоит лишь приблизиться. Бездна, из которой на Аэру вылезают демоны. Мрак, который не преодолеть никому. Почти… Потому что Пророчество говорило другое. В день, когда пришелец из нижнего мира преодолеет Разлом и ступит на земли Аэры, пропасть, разделяющая две половинки мира, исчезнет. В трактовке древних текстов жрицы разошлись, большинство утверждало, что после этого мир скверны и металла непременно раздавит легкую магическую Аэру. И не останется в зараженной скверной Эре ничего. Кроме, пожалуй, летающего Острова Академикума. – Наставники знают, что ты таскаешь из библиотеки запрещенную литературу да еще и юных девушек с толку сбиваешь? – насмешливо спросил Крис. – Да брось, – усмехнулся Жоэл. – О железных зверях, что проникают сюда из Тиэры, слышали все. Меня мамка часто стращала, не дай бог, забредет в наши края элонский кожесдиратель. Рыжий снова стряхнул налетевший снег и перевернул сразу с десяток страниц. Новая тварь напоминала гигантского богомола с огромными стальными клешнями. – Только не говори, что вы с парнями друг другу таких страшилок не рассказывали. Крис не ответил, что в равной степени можно было понимать и как «да», и как «нет». На выбор. Моя матушка не приветствовала подобные истории. Но она не учла, что ее старшему сыну – счастье попугать сестру на ночь глядя. От брата я слышала и о людоеде, и о кожесдирателе, и о дробителе костей, и о высасывателе мозгов, и еще о десятке других выходцев из Нижнего мира. Никто не знал, как они преодолевают Разлом. Все знали лишь, что они очень кровожадны, любой другой добыче предпочитают людей, а любому человеку – мага, словно отступники специально натравили их на тех, кто сохранил возможность колдовать. Точнее, на потомков тех, кто не поддержал их в противостоянии с богинями. Однако знать и видеть в локте от себя стальные когти – разные вещи. Я впервые задумалась, а смогу ли стать магом? Смогу ли встать на пути у такого чудища? Или лучше податься в придворные, прописывать микстуры от запора и смешивать белила для лица? – К тому же это всего лишь звери, – пожал плечами Жоэл и закрыл книгу. Наверное, он был прав. Раз Аэра до сих пор существовала, значит, пророчество оставалось неосуществленным. Войти сюда сумели только искалеченные животные, наполовину живые, наполовину мертвые, состоящие из плоти и металла. И ни одного человека, ни одного отступника. Пока. – Настоящие запрещенные книги переплетали в человеческую кожу… – Точно. И писали кровью при полной луне, – хмыкнул Крис. Я посмотрела на коричневый переплет и потянулась к нему, проникая внутрь, в структуру, рассматривая кожу как компонент, как часть целого.