— Да, да, я прекрасно знаю, мой дорогой, что с королевой сейчас говорить об этом бесполезно, да и не нужно. Мы пойдем другим путем. — Вижу, любезный мой друг, вы уже что-то придумали. Не томите же, выкладывайте скорее. Грузный и важный, казавшийся глыбой рядом с небольшим де Мускисом архиепископ Деспиг немного помолчал и степенно продолжил: — А вы знаете, дорогой мой Рафаэль, ничего особенного делать и не надо, Я долго обдумывал ситуацию, даже посоветовался с некоторыми умными людьми и понял, что чем проще мы будем действовать, тем вернее. — Согласен с вами, любезный дон Антонио: чем проще интрига, тем вернее она срабатывает, — тут же подхватил де Мускис. Хотя Деспиг и не назвал ему людей, с которыми советовался, епископ, прекрасно зная привычки и образ жизни своего коллеги и приятеля, легко догадался, что прежде всего он имел в виду герцогиню Осуну. А поскольку де Мускис считал герцогиню женщиной весьма умной и образованной, то живость его интереса к тому, что она придумала на этот раз, была действительно неподдельной. — Мы поведем дело, дружище, нашим обычным порядком. В трибунал инквизиции должно поступить три самых ординарных доноса. Это, во-первых, позволит Лоренсане вполне естественным путем возбудить дело и начать расследование… — А во-вторых, снимет со всех нас всякие подозрения, — радостно подхватил де Мускис. — Да! Но есть еще и в-третьих! — Но что же в-третьих, любезный дон Антонио? — Мы сможем занять при Их Католических Величествах позицию не обвинителей, а как бы даже заступников этого негодяя… — И это поможет нам не только сохранить и упрочить свои позиции, но и еще вернее свалить его! — Итак! — Итак? — Теперь нам с вами нужно только определить, что именно будет написано в доносах и кто их подаст. — Ну, это не составит большого труда. У этого безбожника столько грехов… — Во-первых, он не посещает Церковь Христову. — Да, да. А как говорил отец Киприан — qui non habet Ecclesiam matrem, non habet Deum patrem[44]. — Поэтому первый донос должен поступить от приора дворцовой церкви. И это проще всего устроить вам, мой дорогой друг. Пусть он напишет, что Князь мира давно уже не бывал у причастия. — Верно. Только вы пообещайте ему, любезный дон Антонио, что мы сразу же переведем его куда-нибудь в другое место, чтобы длинные руки этого мужлана в случае чего не достали честного слугу Церкви. — Конечно, конечно. Уж мы-то подыщем ему местечко. — Итак, второй донос — женщины. Этого он и не скрывает, посему о недопустимой развратности первого человека государства может написать любой. — Или любая. — Верно. Я думаю, что и здесь проще всего подыскать кандидатуру было бы вам. — Разумеется. Я даже знаю, кто сможет это сделать! Отец Франсиск, духовник недавно растленной Князем мира девственницы Роситы. — Прекрасно. И, наконец, третье, — удовлетворенно сложил на животе руки дородный архиепископ Деспиг, — его коллекция живописи. — Ага, любезный друг, вы, конечно же, имеете в виду ту самую богомерзкую картину? — Естественно. Поскольку наша Святая Церковь запрещает изображение обнаженного тела… — Так-то оно так, но с подобным обвинением дело обстоит не совсем просто. — Почему же? — Во-первых, кто может написать такой донос? — Ну, думаю, кого-нибудь можно будет уговорить или… купить на крайний случай. — А во-вторых, это обвинение скорее расположит, чем оттолкнет Их Католические Величества. — Но это сейчас для нас и не важно, ибо главное на первом этапе заключается в том, чтобы начать расследование, возбудить дело. А уж причины отставки и заключения под стражу этого еретика будут выдвинуты гораздо более серьезные. — Разумеется, вы, как всегда, правы, мой любезный дон Антонио, однако все же лучше бы третий донос сразу же сделать более серьезным. Он мог бы, например, намекать на тайные связи с революционной Францией. — А, пожалуй, вы правы, мой друг дон Рафаэль, — обрадовался архиепископ. — Такая ласточка пощекочет его даже повернее всяких любовных интрижек. — Итак, когда же вы идете на доклад к Его Высокопреосвященству, любезный дон Антонио? — Сегодня в четыре. — В таком случае у меня еще есть время, и я постараюсь, чтобы к этому времени у вас уже были в руках доносы от приора и отца Франсиска. — А я подготовлю третий. — И… — и оба священника, обменявшись лукавыми улыбками, раскланялись и разошлись в разные стороны весьма довольные собой. * * * Великий инквизитор Испании Лоренсана, этот почтенный старец, был чем-то озабочен. Пришедшему к нему с докладом Деспигу он предложил кресло и первым делом поинтересовался, как вчера прошел вечер у герцогини Осунской. Архиепископ подробно рассказал ему обо всем происходившем за столом. Узнав, что ничего нового и необычного там не было, Великий инквизитор, казалось, расстроился еще больше. — Так, значит, они опять поносили Годоя и выискивали новые способы смены власти в нашей благословенной Испании? — Да, Ваше Высокопреосвященство. Причем и здесь они не пришли ни к какому решению. Этот загадочный граф Херонимо де Милано как будто бы высказался против и власти императора, и выборов президента, однако сам ничего определенного не предложил и вообще вел себя чрезвычайно осторожно. — Значит, эта странная личность никак не проявила себя? — Практически нет. — Жаль, жаль. Ведь если, как вы утверждаете, этот граф де Милано и в самом деле прибыл к нам из Италии, то, сообщив о нем какие-нибудь важные подробности, мы могли бы оказать большую услугу лично папе. — Я прекрасно вас понимаю, и потому хочу сказать вам следующее, Ваше Высокопреосвященство. — Что ж, говорите. — Вы непременно сообщите папе, что прибывший к нам из Италии некий граф Херонимо де Милано вел себя в Мадриде подозрительно скрытно, а потому вы советуете следить за ним в оба. — Так-так, понимаю. — Мы ничем не рискуем. Если граф окажется честным человеком, то никто не пострадает, поскольку мы не возводим против него никаких определенных обвинений, а если… — А если он и в самом деле заговорщик, то папа будет нам очень и очень признателен за то, что мы обратили на этого человека его пристальное внимание. Отлично, Деспиг, благодарю. А вот что касается того темного человека?.. — Увы, Ваше Высокопреосвященство, это гораздо хуже. Я видел его впервые, а он почему-то даже не был представлен. Судя по всему, этот странный человек — давний знакомый герцогини. Хотя… — Что — «хотя»? — Был один странный момент, Ваше Высокопреосвященство. Всего лишь один едва уловимый миг, когда герцогиня, сказав о том, что остается лишь сохранить на троне род Бурбонов, странно стрельнула в его сторону взглядом. Я в связи с этим отметил очень странное внешнее сходство этого незнакомца с фамильными чертами герцогов Наваррских. А это, как вы знаете, французская ветвь Бурбонов… — То есть, возможно, герцогиня надеется произвести в стране смену династии Бурбонов испанских Бурбонами французскими, лично ей более приятными? — Именно так, Ваше Высокопреосвященство, но это только мое предположение. Точно же пока ничего не известно. — Жаль… Однако время вскрывает все. И если он хочет что-то совершить в нашем королевстве, то рано или поздно начнет действовать. А начав действовать, неизбежно проявится так или иначе. Тут-то мы его и зацепим. — Вы совершенно правы, Ваше Высокопреосвященство. — Хорошо, с этим все. Есть еще что-нибудь? — Да, Ваше Высокопреосвященство. — И архиепископ без лишних слов выложил на палисандровый стол перед Великим инквизитором три доноса на дона Мануэля Годоя герцога Алькудиа. — Ого! Ну и ну! — не удержался от восклицания Лоренсана, просматривая содержимое бумаг. — Однако, дорогой мой друг Деспиг, все это давно известно и так, и эти бумажки сами по себе еще не дают нам никаких козырей. Так просто Мария Луиза ни за что не отдаст нам своего любимца. — Согласен, Ваше Высокопреосвященство. Об этом я уже подумал. — И что же придумали? — А вот что. На основании этих доносов вы, Ваше Высокопреосвященство, заведете дело и откроете тайное следствие, ведь согласно существующему уставу, вы все равно теперь просто обязаны это сделать. Упрекнуть тут вас не за что. — Так, что дальше? — Дальше я напишу в Рим своему приятелю кардиналу Винченти письмо, в котором объясню ситуацию. Он растолкует все то, что происходит у нас папе и подаст ваше прошение, в котором вы изложите пункты обвинения, выявленные следственной комиссией.