– Яя, вот я и приехала, – прошептала Анжелика. Не сводя взгляд от синей двери из инкрустированного дерева, она разжала кулак, в котором были ключи. Трясущимися пальцами вставила их в замок. На миг закрыла глаза, повернула ключ и произнесла молитву. Спустя мгновение она услышала сухой щелчок. Обеими ладонями Анжелика оперлась на дверь и толкнула ее. Джузеппе Фену вжал газ. Колеса «Ситроена» пару раз пробуксовали. Но быстро и уверенно он выровнял автомобиль и вырулил на дорогу, проехав в опасной близости от провала, той трещины в скале, что отвесно шла до самого моря. Он сжимал руль и внимательно смотрел перед собой. Затем резко свернул на узкую дорожку. За ним вздымалось облако пыли. Когда он добрался до дома в глубине дорожки, взгляд его оставался столь же напряженным, а губы походили на тонкий разрез. Он припарковал машину и направился к громоздким воротам, который, несмотря на внушительный вид, несли на себе явный отпечаток времени. Обнаружив, что забыл ключи, выждал немного, а затем принялся стучать в дверь – дольше положенного. Сжатый кулак яростно колотил по дереву. Он продолжал стучать, даже когда услышал за дверью запыхавшийся женский голос и когда задвижка была открыта. – Господи, боже мой! Что произошло? – воскликнула Мирта Фену, его мать, как только распахнула дверь. – Ты бледен, как мертвец. А ну проходи, – продолжала она, схватив его за рукав рубашки. – Скажи мне, что с тобой. – Я был в доме Маргариты. Мирта фыркнула и покачала головой. – Сколько раз говорила тебе, что лучше поехать туда вместе. Но нет, ты же вон какой упрямый. Да ты как увидел, сколько там барахла надо выбросить, напугался небось до смерти… Джузеппе отпрянул. – Да я даже не зашел внутрь. – Черт подери! Почему? Нам же надо разобраться, что мы возьмем себе, а что вывезем на помойку. И решать нужно сегодня. Как только будут подписаны бумаги на наследство, подрядчик хочет все снести. – У ворот там стояла какая-то женщина. – И кто же? – раздраженно спросила Мирта. – Анжелика Сенес. Ты ведь знаешь, кто она такая, правда? – Что? Мирта открыла рот и попятилась. Спустя несколько секунд она снова обрела дар речи. – Я видела ее мать на похоронах. От Марии Флоринас всегда одни неприятности. Джузеппе провел по волосам. – Какого черта ты мне не сказала об этом? – пробурчал он. Мирта пожала плечами. – А что я должна была сказать, сынок? Она вообще никакого отношения к нам не имеет. Женщина замолчала, затем глубоко вздохнула. – Не стоит волноваться. Наверное, эта женщина узнала о смерти Маргариты от матери, вот и приехала. И ее лицо исказила презрительная ухмылка. – Как стервятники слетелись. Конечно, тут же вырисовалась эта бесстыжая. Годами никто о ней слыхом не слыхивал. Естественно, хочет посмотреть, не причитается ли ей чего. – А почему мы не делаем то же самое? Мирта вытаращила глаза. – Ты часом не забыл, с кем разговариваешь? – зашипела она. – С матерью так не разговаривают, понятно? Джузеппе поджал губы и холодно взглянул на мать. Все это его ужасно раздражало, он терпеть не мог подобные разговоры. Мирта дотронулась до руки Джузеппе. – Ну не злись ты так и помни, правда на нашей стороне. Мы более близкие родственники. А про эту даже неизвестно наверняка, дочь ли она Франческо, пусть земля ему будет пухом. Ты вообще знаешь, кто ее мать? Все знали, а он ни сном, ни духом. Он даже захотел на ней жениться. Бред. Поэтому у этой женщины нет никаких прав. Она не часть семьи. Эта несчастная никакого права на наследство не имеет, помяни мои слова. – А если есть завещание? Тогда Маргарита наверняка все отписала ей… Мирта покачала головой. – Если бы да кабы во рту выросли грибы. Брось ты. Ты же ничегошеньки не знаешь. Эта девка – такая же, как и ее мать. Врунья. Да и ключи у меня. – Да, ключи дали нам, – пробормотал Джузеппе. – Но у нее есть своя связка. Она говорит, что Маргарита ей дала. – У Маргариты не было других наследников, – уверенно заявила Мирта. – И потом, если так оно и есть, если она одна из Сенес, по родству ты как племянник ближе. У нее более дальняя степень родства. – Она не показалась мне сумасшедшей, – прошептал Джузеппе и снова провел по волосам. Выражение лица оставалось напряженным. Он принялся ходить взад-вперед по коридору. – А эти деньги, что мы взяли за продажу… Знаешь, что это может означать? Если она права, если есть хоть один клочок бумажки, где написано, что Маргарита оставила все ей, то мы пропали, это конец. Мирта вытянула вперед губы, обнажив два ряда зубов. – Она тут не останется. Я тебе гарантирую. Джузеппе открыл рот, затем резко закрыл. – И как ты ее отсюда выживешь? – поинтересовался он, ухмыляясь. Женщина на миг замолчала, затем подняла руку и погладила сына по плечу. – Посмотрим. К тому же документы на получение наследства отправили уже мы. В любом случае, она опоздала. Он покачал головой, взгляд его блуждал. – Да, конечно! Но вполне возможно, после того как мы начали стройку, она остановит работы и все вывезет. – Он потер лицо рукой. – Нужно ей сказать. Все остальные должны быть в курсе. У нас нет другого выхода. – И он снова покачал головой. – Им это не понравится. Это никому бы не понравилось. Все уже на мази. А тут вырисовывается эта… – Успокойся! Сам подумай… Сколько лет она тут не появлялась. Она, наверное, хочет поживиться здесь чем-нибудь, а потом вернется восвояси. Джузеппе взглянул на мать и потряс головой. – Будем надеяться, иначе нас ждет куча неприятностей. Он не дождался ответа и даже не остановился, когда женщина велела ему вернуться, а продолжил шагать размашисто и уверенно. Дошел до машины, и сев за руль, крепко ударил кулаком по приборной панели. Но его ругательства заглушил гул только что заведенного мотора. Если Маргарита оставила завещание, ни он, ни мама уже ничего не смогут поделать. Анжелику поразило, как ее кожи коснулась приятная прохлада. Она прикрыла глаза, наслаждаясь этими мгновениями. Стоило их снова открыть, как ее охватило чувство теплоты и уюта. Все было окутано полутенью, которая словно охраняла и обволакивала весь дом. Ей показалось, что она попала в затерянное во времени пространство. Она несколько раз моргнула, чтобы глаза привыкли к свету, и непроизвольно втянула носом воздух. Почувствовала легкий аромат трав и пчелиного воска, такой далекий и родной. Нежный ветерок ласково скользнул по лицу, и вдруг она почувствовала прилив невероятного наслаждения. Всего лишь на миг. Она снова моргнула и прищурилась, заставив себя сделать еще несколько шагов вперед. Анжелика огляделась, переполненная чувством безграничного счастья. Вошла в большую гостиную с высокими потолками. Над ней возвышалась огромная дощатая плита, подпираемая толстыми деревянными балками. Кругом сплошь белые покрывала, накинутые на мебель. Свет проникал сквозь щели, высвечивая блестящие пылинки, которые кружились в невидимом воздушном потоке. Сколько раз она представляла себе этот момент? Она дала волю эмоциям, которые не могла больше контролировать: страх, радость, гордость, сожаление. Тут же выстроилась целая вереница образов. Отдельные мгновения, воспоминания о том, что происходило когда-то в этой гостиной. И письмо, завещание, связка ключей. Все, что осталось у нее от Яи. Несколько слов, обрывки фраз. Анжелика с трудом узнала ее почерк, переполненная отчаянием. Страдала ли Яя? Болела ли? Она не знала, ничего о ней не знала. Эмоции становились чудовищными, невыносимыми. Ей казалось, что она не может вынести на себе всю эту лавину. Та была слишком бурной. Анжелика не хотела ничего видеть и ничего слышать. Она вынудила себя вытянуть руки вдоль тела и почувствовала, как пальцы коснулись джинсовой ткани. Затем сунула руки в карманы в надежде, что дрожь в пальцах прекратится. Принялась глубоко дышать, медленно, размеренно, пока не показалось, что она вновь обрела спокойствие. Дверь была распахнута. Лучи солнца ласкали спину, прогоняя озноб, который неожиданно ею овладел. Она машинально обернулась направо, глаза устремились в полумрак, царивший у двери в глубине длинного коридора. Там была комната Яи. Шаг за шагом Анжелика дошла до этой двери и уткнулась лбом в дверной косяк. Она сглотнула, горло сдавливали эмоции. Не спеша, на цыпочках она приоткрыла дверь. Вот и он, запах лимона. Анжелика ощутила его на себе, как всякий раз когда Яя ее обнимала. Она постояла еще мгновение, глаза наполнились слезами. «Я не знала, Яя. Не знала», – пробормотала она. Сдерживая плач, она почувствовала боль где-то в глубине, в горле. Сквозняк взъерошил ей волосы, и Лоренцо с лаем ворвался в дом. – Я здесь, – сказала она ему, вытирая лицо. – Вот здесь. Пойдем! Она бросила последний взгляд на комнату Маргариты и подумала, что чуть позже вернется сюда. Анжелика пересекла коридор и зашла на кухню. Длинный стол стоял на прежнем месте, и буфет и лавочка и даже чашечки для завтрака. Она погладила спинку стула. На нем лежала одна из кухонных тряпочек Маргариты, словно ее так и оставили, просто забыв убрать. Как и все остальное, Яя сшила ее сама, украсив вышивкой. Анжелика улыбнулась. Она буквально чувствовала присутствие Маргариты. Все было ровно так, как она оставила. Даже ее шаль висела на том самом крючке, куда она обычно ее вешала. Анжелика протянула руку, взяла ее за краешек и поднесла к лицу. Ее запах, ее дом, сама она. Яя была там, в том доме. Анжелика схватила шаль обеими руками и уткнулась в нее лицом. Наконец-то она дала выход своей боли. Лоренцо продолжал лаять, а Пепита в недоумении смотрела на хозяйку.