Глава 20 Глава 20 А ведь Агилас был прав- стоило Элиссе направить свои силы и эмоции на дело, ее внутреннее состояние стабилизировалось. Масштаб работы, который открылся перед девушкой, был гораздо больше, чем она предполагала, поэтому времени на то, чтобы терзать себя ненужными мыслями не было. Эли взапой поглощала новые знания, которые были ей необходимы для правильного воплощения в жизнь всех задумок, тут же, «с колес» планируя красивое мероприятие. Речь шла не только о торжественном приеме во дворце, организованном для отдельных представителей дипломатического корпуса и почетных кабильских семей. Предполагалось, что в Бумердесе также состоится яркий и колоритный фестиваль, посвященный так называемой «хариссе»- основе основ североафриканской кухни. Все хорошо знакомые с культурой этой части Востока наверняка встречали данное название, когда дело касалось национальной кухни населяющих её народов, прежде всего берберов. Приготовленная из уникального красного перца этих земель- баклюти, перемолотая в порошок, с добавлением чеснока, лимона, зелени, кориандра, кумина и других драгоценных специй Магриба (прим.- Север Африки), харисса была истинной королевой североафриканской кухни, даже став объектом нематериального культурного наследия ЮНЕСКО (прим.- подлинный факт). Элиссе же отчаянно хотелось торжеством, организацию которого она полностью взяла на себя, показать лучшую сторону их удивительного края с его уникальными традициями, а еще- доказать Ему, что она смогла, прочувствовала, полюбила эту землю и стала своей. Сейчас, после того, что она теперь знала, это было ей жизненно необходимо… Элисса не была совсем уж зеленой в политических стратегиях и интригах. Она отчетливо понимала- Кабил не зря проводит это мероприятие, не зря собирает самые влиятельные кланы региона, общных по этносу, не зря зовет определенных, избранных послов других стран. Она поименно знала людей из списка приглашенных. Дипломаты, которые должны были посетить их торжество, представляли государства, население которых составляли берберы и туареги- непосредственные этнические родственники кабилов. Возможно, речь шла просто о единении народов, связанных одним культурным кодом. И тогда такая акция бы носила красивый символический характер. Но Бензема никогда не делал что-то просто так. В его голове явно зрел какой-то план. Девушка чувствовала это своим нутром. И раз уж она сама не была в него посвящена, она решила оставить в стороне свои детские обиды и выбрала лучшую из возможных тактик для женщины мужчины, доверившего ей своё сердце и столь ответственное дело- реализовать задумку по максимуму в пределах тех возможностей, которые были ей доступны. В голове то и дело всплывал их давний разговор еще на заре знакомства, когда природная тяга друг к другу только зарождалась, не осмеливаясь надеяться перерасти в открытую страсть… «Сосредоточься на Кабилии и кабилах. Тем более, что у тебя это неплохо получается… Идентичность- это не только про кровь. Это, как ты говоришь, отпечаток»… И она сосредоточилась. Сократила свой мир до размера этого торжества, в которое вложила всю свою душу и вкус. Для нее этот день, этот праздник стал воплощением самой любви к Кабилу. Неделя интенсивной подготовки- сотни метров красного шелка, уникальные дизайнерские композиции в стиле шедевров Арчимбольдо, где натуральные продукты- овощи с грядок лучших фермеров Кабилии- переплетались с новомодными материалами, становясь воплощением удивительных задумок декораторов. Кропотливая работа шеф-поваров, создававших под чутким руководством Элиссы уникальные гастрономические шедевры с использованием соуса хариссы. Музыканты-виртуозы, вплетающие в глянуевые гармонии джаза этнические нотки… Они переделали даже концепцию подсветки дворца, на вечер превратив его в таинственный объект из сказок о горных королях. Теперь, накануне торжества можно было увидеть масштабы проделанной работы- всё было готово к приему самого красивого праздника. И даже Мейза, все эти дни отстраненно державшаяся от деятельности девушки, не могла не выразить ей восхищения за усердие и отменный вкус. Агилас прибыл во дворец буквально за пару часов до начала мероприятия. И хотя с Эли по телефону все эти дни они почти не разговаривали, а если и вступали в контакт, то сугубо по деловым вопросам- для согласования того или иного протокольного момента, девушка была уверенна- он непременно зайдет к ней перед началом официальной части. Возможно, не как к любимой, но как к ответственной за организацию. И по мере того, как стрелка часов все стремительнее и неумолимее приближалась к часу икс, её волнение нарастало. А вдруг он не оценит? А вдруг она могла лучше и выложилась не на все сто процентов… Как только все было готово, разум снова уступил дорогу сердцу и его переживаниям. На душе бушевали противоречивые чувства. С одной стороны, между ними всё это время, с того злополучного сообщения Залии, отчетливо чувствовалось напряжение, с другой- сохранялась какая-то внутренняя, незримая гармония. Та, что стояла выше сиюминутных размолвок и капризов. Это было трудно объяснить словами, но в обиде, досаде, раздражении, смятении и прочих негативных чувствах, которые Эли испытывала к Агиласу, не было даже тени сомнения в том, что он ее не любит. Уверенность в нём- вот что создавало мощный фундамент ее восприятию ситуации. Ее тяга к нему была безусловной. Именно поэтому хотелось, чтобы в его глазах сегодня светился только огонь восхищения и страсти… Когда за сорок минут до того момента, когда нужно было спуститься в основной зал для встречи гостей в дверь ее личных покоев постучались, Элисса уже знала, кто это. Зейнаб молча пропустила хозяина внутрь тут же ретировалась по его приказу. Стоящая в это время на балконе Эли, сверху взиравшая на завершающие штрихи приготовлений, обернулась на него не сразу, словно бы дав возможность насладиться ее точеным силуэтом на фоне любимого пейзажа. Наконец, грациозно обернулась, тут же вызвав восхищенный выдох вошедшего. Изумительное платье в пол из струящегося красного шелка с аккуратным, аристократичным декольте, открывавшим изящные косточки ключицы, но прикрывавшим все пикантные места, подобные крыльям птицы длинные рукава… Алый цвет подчеркивал безукоризненность ее женской красоты- терпкую и нежную одновременно, свежую и созревшую. Собранные в высокий пучок волосы, красные рубины в обрамлении бриллиантов в ушах - подарок для дочери из семейной сокровищницы дома Макдиси, подчеркивали изящество шеи, а величественная осанка придавала ей вид истинной королевы. Да, именно Королевой, такой он видел ее сейчас. Подошел, поцеловал в лоб и притянул к себе, заключая в объятия. Без слов, без лишних движений. Просто объятия, столь многозначительные, что голова кружилась от их полноты. Полноты всего спектра чувств- тоски, радости, предвкушения, восхищения, обожания… - Все хорошо?- тихо спросил через какое-то время, прервав молчание. -И будет еще лучше,- улыбнулась, посмотрев в его глаза и проведя ладонью по покрытой щетиной щеке,-Я скучала… -Я больше… Снова тишина, преисполненная их счастьем единения. Снова объятия. - После сегодняшнего вечера не отпущу тебя ни на секунду от себя,- прошептал, целуя в макушку. Она тихо хмыкнула. -Уверена в этом. Лукавый блеск в ее глазах скрывал какую-то тайну, интригу, азарной вызов. Кабил, как завороженный смотрел на эту молодую льнущую к нему всем естеством красавицу и захлебывался любовью и нежностью. -Ты просто божественна. Еще красивее, чем была. Разве такое возможно? Как можно день ото дня быть все красивее и красивее, Эли? Я серьезно… Его пальцы на ее острых скулах- так нежно и так заботливо. И только она знала, какими жесткими и властными, какими порочными и дьявольски опытными могут быть его прикосновения, если он только захочет… - Тебе нравится мой наряд?-игриво покрутилась перед ним. - Богиня… -Ты тоже ничего, правитель Кабилии,- осмотрела его безукоризненно посаженный темный костюм и галстук в тон с незначительными вкраплениями красного в мелкий узор. Цветовой дресс-код был также продуман как часть организации праздника. Элисса сделала несколько шагов назад, улыбаясь и не сводя глаз с мужчины. -Правда, кое-чего не хватает. Его зрачки расширились, а скулы заострились, когда она изящно подхватила полы шелковой юбки и оголила обнятые тонким капроном с пикантными подвязками стройные ноги. Поддела красные шелковые трусики и стянула их с себя, оставив чулки и пояс на месте. Проворно сложила своё белье в треугольник и с невозмутимым видом просунула в нагрудный карман Агиласа в качестве платочка. -Вот теперь точно всё в тон. Пыталась сохранить ровное выражение лица, но не получалось. Улыбка и игривость побеждали. Темный взгляд мужчины потемнел еще сильнее. Он резким движением притянул ее к себе и впился в слегка поцелованные алым блеском губы. -Ты хочешь сказать, что весь вечер на приеме я буду знать, что ты без трусиков?- его рука собственнически сжала ее ягодицы через прохладный шелк, -думаешь, я смогу думать о чем-то еще кроме этого? Элисса гортанно засмеялась, откинув голову. Он принял правила ее игры и это дико заводило их обоих. - Именно, господин Бензема. Правда, программа будет столь богатой и насыщенной, что едва ли в Ваших мыслях останется место для моей скромной особы… Но… Если все-таки останется, хотя бы под самый конец вечера, не спешите вкушать десерты наших поваров, пусть они будут и божественными. Знайте, что я приготовила для Вас особенный десерт… Только для Вас…- она потянулась к его губам сама и чуть прикусила нижнюю, тут же зализывая это место розовым язычком. -Элисса,- простонал он в ее шею,- как бы я хотел сорвать это платье с тебя прямо сейчас, закинуть твои ноги себе на плечи и… Уже не хочу никакого приема, никакого общения… К черту всех… Приподнял ее над землей, впечатал в ближайшую стену, заставил обвить ногами его напрягшийся торс. - Сабр (араб.- терпение), господин Бензема,- разве ты сам не этому меня учил? Останавливала его словами, а сама терлась о него как кошка. Хмыкнул, но не ослабил хватку. Его тяжелое горячее дыхание щекотало кожу. -Хорошая ученица… -Еще какая…- прошептала Эли,- и сегодня я тебе это докажу. Я усвоила все твои уроки, Агилас Бензема… Глава 21 Глава 21 Вечер подходил к концу. Наполненный утонченным колоритом с отчетливой ноткой перчинки- и в прямом, и в переносном смыслах, он не только вызывал чувство гордости и удовлетворенности от выполненной работы у Элиссы, но и невольно разрастающееся чувство тревоги. Что-то зрело. Она чувствовала это так явно, так отчетливо. В воодушевленном настрое собравшихся, то и дело в своих тостах отсылавших к героическому прошлому и общей идентичности. В как никогда сильной харизме Агиласа, который был уже не просто первым среди равных, а очевидным лидером. В том, как смело присутствовавшие пили вино, не оглядываясь на религиозные запреты ислама. В том, как задумчиво взирала на происходящее Мейза, явно знавшая больше, чем Элисса хотя бы потому, что гораздо дольше варилась в этом соку… Арабская речь сегодня практически не звучала. Собравшиеся говорили на разных диалектах тамазига и то и дело упоминали о кровавых страницах борьбы с захватчиками, к коим причисляли всех чужестранцев, пришедших на древнюю землю Северной Африки. Не будь эти разговоры заключенными в пределы дворца в сердце Кабилии, их можно бы было смело отнести к государственной измене. Это и пугало. Жгучая пряность хариссы, действительно, словно бы стала своеобразным символом этого боевого настроя. Эли тревожилась. Власть- пусть и хорошо заточенное оружие в руках, но всегда обоюдоострое. Махать им слишком смело - самонадеянно… Оно может создать ощущение мнимого превосходства, а в итоге поранить самого тебя вторым концом. Просто по неосторожности. Элисса ощущала на себе повышенное внимание, но сегодня оно тоже было какое-то особенное. Да, на нее смотрели всегда, всегда ею восхищались, всегда оценивали. Но здесь и сейчас сквозящий во взглядах мужчин интерес- живой и жадный, но в то же время урывками, скрываемый, каким часто смотрели другие на ее мать в присутствии отца, несколько обескураживал. Парадоксально, но никто из присутствовавших ни раз не упомянул ее мужа, хотя о жизни самой Элиссы расспрашивали с большим интересом. Гостей интересовало и то, какой она нашла Кабилию, как быстро здесь освоилась, сильно ли скучает по пустыне… Протокольные разговоры, приторные улыбки и необходимость держать безукоризненной осанку весь вечер жутко утомили. Она вообще сильно устала- сейчас это ощущалось с лихвой. Девушка отчаянно ждала логического завершения торжества. Очень хотелось остаться наедине с Кабилом. И дело было не только в тоске по нему. Возможно, сегодня он бы ответил на ее вопросы, после того, как… Его голос вырвал ее из собственных мыслей. Вечер приближался к своей кульминации, гости уже отведали второе основное блюдо. Бензема говорил на кабильском, поэтому Эли не сразу уловила суть, но поймав ее, спешилась и побледнела от неожиданности. - Главный бокал этого вечера я бы хотел поднять за его истинную хозяйку. Да простит меня дорогая Мейза, но сегодняшним фантастическим торжеством мы обязаны той, кто совсем недавно попал на кабильскую землю, но стал такой же неотъемлемой её частью, как этот воздух, эти небеса, эти горы… Эта девушка сделала невозможное. Она ухватила за хвост саму душу нашего края. Щедро посыпала ее острыми приправами и подарила каждому из нас ощущение праздника не только для глаз, но и для души. Сегодня я почувствовал себя истинно гордым- гордым за то, каким прекрасным является мой край. И это полное ощущение подарила нам Элисса. Роза пустыни, распустившая свои бутоны на горной кабильской земле… - Элисса нервно облизала губы, потому что его хвалебная речь в присутствии всех собравшихся была слишком смелой и открыто выражающей его восхищение. Аплодисменты немного сгладили ее смущение. Но его взгляд, все еще не отпускающий, передающий, подобно току, его вожделение и обожание, обжигал, посылал ей молчаливый вызов и… явно не мог остаться незамеченным. Эли понимала, Бензема хотел ее ответного слова, поэтому дрожащей рукой протянула руку к микрофону. Она не готовила речь. Какя оплошность. Но кто бы мог подумать, что он дарует ей такую честь. Нервно сглотнула. Их глаза встретились- и девушка заметила, как губы Кабила чуть заметно искривила улыбка. Он проверял её, испытывал, преднамеренно вывел из зоны комфорта. «Я верю в тебя, девочка»,- звучало в голове его молчаливое поощрение. Элисса прикрыла глаза, сосредоточившись на внутренних ощущениях. В комнате повисла тишина внимания. -Что для меня харисса?- произнесла она на тамазиге слегка хриплым от волнения голосом…- Я задалась этим вопросом с первого дня, как только принялась готовить это праздник. Много читала, многое спрашивала. Ответом было много- и все они были удивительно красивые и точные. Сердце кабильской кухни, нематериальное наследие ЮНЕСКО, предмет гордости каждой хозяйки на Севере Африки… Все эти определения, конечно, правильны и важны, но… Было что-то еще, что я отчетливо чувствовала, но не могла выразить словами. А потом вдруг поняла. Харисса для меня- это любовь. Любовь, которая известна всем и каждому, но при этом у каждого своя. И невозможно ее ощутить, пока сам не испытаешь… Я познала любовь совсем недавно, но она столь сильно пропитала каждую мою клетку, что стала мною самой. Харисса- это моя любовь. Вкус, древний, как сама земля. Знойный, как североафриканское лето. Жаркий, как дыхание Сахары. Свежий, как дуновение бриза с Средиземного моря. Острый, как сталь отважных воинов, защищавших эти высокогорные неприступные горы… -она говорила и смотрела на него. И они оба знали, она поёт эту оду их любви. Чеканя каждое слово на меди сакральными узорами ювелира, выводя невидимыми взмахами нежного пера по тонкой коже. Оставляя след в его сердце и памяти навсегда…- для меня харисса- это вкус моей новой родины. Это вкус земли, которая день ото дня дает мне силу. Я подношу к губам смазанный в оливковом масле и остром перечном соусе кусок испеченного из местной пшеницы и горной родниковой воды хлеба, закрываю глаза и чувствую- я дома… Мы все дома… Потому что любовь- это дом. А дом там, где твое сердце. Еще с секунду в зале висела гробовая тишина, а потом присутствовавшие разразились такими овациями, что даже заглушили музыкальное сопровождение. Но Элиссе было все равно на свой триумф в глазах окружающих. Она утопала в океане восхищения, сейчас плескавшегося в слегка повлажневших, а оттого светящихся еще сильнее глазах ее любимого, и понимала, что другой мир, мир вне пределов этих глаз, ее больше не интересует. Он был ее домом.