И лишь когда морок похоти отступил и зверский голод был утален, он почувствовал вину за то, что был чрезмерен… -Прости, я переборщил,- опустился сам перед ней на колени, прижал к себе до боли в ребрах,- это было слишком. -Это было так, как надо, Агилас,- посмотрела ему в глаза,- потому что в тот момент тебе было нужно именно так. Я хочу, чтобы ты знал, Агилас, что я никогда не растворюсь в тебе, но я всегда смога принять ту форму, которая будет идеально совместима с твоей… - Кто тебя учил этому?-произнес он пораженно, поглаживая ее нежную кожу. Эли подняла на него глаза недоуменно. -Ты о чем? -Кто учил тебя быть такой неотразимой, Элисса? Так обольщать, так привязывать, так завлекать?- нежно поддев ее подбородок рукой, он снова поцеловал. Когда она увидела, как красиво он закрывает глаза, смыкая их губы, какое удовольствие отражено на ее лице, внутри все запылало еще сильнее. Как же сильно женщине знать, что она желанна, что ею восхищаются. Это лучший афродизиак, лучший комплимент, лучший феромон. -Моя Элисса, -прошептал он, целуя ее в макушку и продолжая прижимать себе. Больше всего ему сейчас хотелось произнести вслух «моя королева», кричать о том, что она его на весь мир. Но он не мог. Она была его Тайной. Самой сокровенной, самой важной, самой ценной, но тайной… И он не питал иллюзий- ветер их любви породит бурю… Глава 6 Глава 6 Он уехал. После очередной страстной ночи, полной открытий, он коротко сказал, что появится через несколько дней. Отпивая густой кофе, деловито просматривая газеты и, казалось, теперь почти не отвлекаясь на завтракающую рядом Элиссу, он даже не стал вдаваться в подробности, куда едет, что будет делать. Девушка не унижала себя расспросами, но стоило мужчине покинуть огромный, сразу опустевший дом, почувствовала такое одиночество, что стало горько. Раньше Эли тосковала только по родителям, а сейчас испытывала совершенно новый вид тоски- она была сродни жажде, жажде по мужчине, жажде по Кабилу. Эти эмоции дезориентировали ее, смущали, настораживали. Зависимость, уязвимость, привязанность- все эти качества неизменно делают нас слабее. А дочь Фахда Макдиси не хотела быть слабой. Перед отъездом он дал ей свободу передвижения по Константине в сопровождении охраны, конечно, но и это было замечательно в ее положении. Элисса уже не первый день изучала город- накопилось немало мест, которые она хотела бы посетить. Первым на повестке был дом народного творчества- уникальное арт-пространство, созданное женщинами-активистками этого края. Они не только придали красивую вывеску древним промыслам для привлечения туристов, но и обеспечили работой малоимущих. В уникальном пространстве были представлены наиболее популярные в этих краях промыслы, а мастерицы, изготавливающие и продающие свои изделия, с любовью и почтением рассказывающие визитерам об их истории, как правило, происходили из классов, где женщинам приходилось тяжело работать, чтобы прокормить семью. Эли уже имела возможность взаимодействовать с этими девушками, пару раз надевая на официальные мероприятия наряды и украшения их работы, но лично встретиться все никак не получалось. Тем теплее был оказанный ей прием, стоило ей только переступить порог этого замечательного места, размещенного в одном из старинных особняков старой части города. Окруженная вниманием и заботой мастериц, она слушала старинные легенды и наслаждалась простой красотой народных промыслов Кабилии. Зал за залом, Элисса знакомилась с работами местных мастеров- кожевники, ювелиры, ткачи, гончары… В последнем зале она задержалась дольше всего- она еще не была знакома с местными традициями керамики, так горячо любимой у нее на родине, и очень удивилась, рассматривая незнакомые до селе ей узоры на красно-терракотовых черепках. -Никогда не видела такого орнамента, произнесла она, всматриваясь в причудливые линии, вычерченные с геометричной точностью, и в то же время, складываясь в узоры, отсылающие к реальным живым образам. Он вроде бы даже и не анималистичный, но и для арабской традиции нехарактерен…-задумчиво произнесла девушка, трогая гладкую поверхность с ребристыми узорами. -Узоры Северной Африки, Лалла Элисса, как линии судьбы,- нежно проворковала Джиджан,- девушка, представлявшая ей эту экспозицию,- в каждом из них сокрыт тайный смысл. Эти узоры древнее арабов и всего того, что мы считаем историей. Они связаны с первородом, с инстинктами, с тайнами природы, которые нами так и не были постигнуты, ибо мы не сведущие… Никто не говорит о том, что было на Земле до прихода сюда потомков современных людей, а ведь это и есть наши корни, тайны, составляющие смысл нашего бытия… Она провела Эли дальше по композиции, открывая ее взору все новые и новые объекты. -Как правило, рисунки на керамике соответствуют тому, что рисовали на коже женщин. Ведь история татуировок такая же древняя, как история человека. Знаете, почему? Древние народы верили, что мир был создан из глины. Глина- мать всего сущего. Как и женщина. И глина, и женщина созданы созидать… Джиджан улыбнулась и увела Элиссу к столику с разнообразными кисточками и чернилами. -Наши предки верили, что правильно нанесенные на кожу знаки способны пробудить правильную энергию. Позволите?- она нежно взяла руку Элиссы, слегка подняла короткий рукав, оголив предплечье. Она хотела что-то нарисовать. Элисса не противилась. Она была здесь гостьей, ей стоит быть терпеливой. Она здесь для того, чтобы постигнуть… Нежный хвостик из меха пушистого зверька побежал по руке, слегка щекоча- и Эли увидела, как четкие очертания на ее коже приобретает интересный символ- два треугольника, смотрящих в разные стороны, параллельные прямые и точки, обрамляющие этот узор. -Кабилы называют этот знак «семенем», Лалла Элисса,- это символ плодородия, любви и новой жизни. Все мы молимся о том, чтобы Всевышний послал Вам наследника… Девушка немного сконфузилась. Тема ребенка болезненно щекотала ее нервы. Она и сама понимала, от нее этого ждала вся страна. Это большой крест, большая тяжесть- жить с мыслью, что вся страна ждет, пока твой живот округлится… Внезапно сознание подкинуло ей другой образ. Другую татуировку, другой символ, который всплыл в голове тревожными сигналами. -Можно?-она попросила у женщины кисточку, взяла лежащую на столе бумагу и начертила приблизительно то, что смогла разглядеть на руке Моники в тот роковой час. Четыре буквы S, стоящие вряд. Возможно, это какой-то современный символ, но почему-то хотелось показать его этой женщине, вдруг она смогла бы разглядеть в нем смысл... Та долго всматривалась в символы. Потом взяла кисточку и соединила буквы в местах разрыва. Получилась волнообразная кривая. -Я могу ошибаться, Лалла Элисса, но такой символ тоже хорошо знаком землям Северной Африки. Этот знак присутствует и на керамике. Древний период Накада, Северная Нубия. Змея, возникающая из Лотоса. Символ Богини Млечного Пути, любви, женственности, красоты, веселья и танцев- великой Хатхор. Ее храм до сих пор есть на территории современного Египта, только эти земли относятся к древнему Нубийскому царству. Элисса слушала ее и чувствовала, как холодеют ее конечности. Нубийский знак на Монике. Теперь у нее точно не было сомнений- это Мейза подослала ее. Оставалось только понять, чтобы убить или чтобы не дать произойти тому, что случилось между ней и кабилом. Ей срочно нужно было поговорить с Агиласом, поделиться своей находкой. Не помнила, как распрощалась с женщинами, только чтобы быстрее доехать до дома и подняться к себе в комнату. Набрала Бензему и отшатнулась, когда услышала, как ей с его телефона ответил до боли знакомый женский голос… -Здравствуй, Элисса. Это Залия. У тебя что-то срочное? Агилас сейчас отошел. Ему следует что-то передать? Глава 7 Глава 7 Внутри взорвалась граната. С едким, удушающим эффектом. Настолько едким, что глаза слезились. Настолько удушающим, что в легких не было места воздуху. Эли подошла к обрыву, на который выходила терраса ее спальни, схватилась за горло, не в силах продохнуть. Боль внутри настолько сильно ее сжала, что она в буквальном смысле скрутилась пополам, прогибаясь навстречу пустоте внизу. Она уже точно так же стояла на краю пропасти в этом красивом чужом городе. Да, он снова стал чужим для нее. Без Него здесь все было враждебным и чужим, все не имело смысла. Чужой край может стать для вас раем, если будет тот, с кем можно вкусить запретный плод, а может стать нестерпимой ссылкой и карой одиночества, чем прекраснее этот край, тем тяжелее переносить эту каторгу. Она уже здесь была пару месяцев назад. Уже смотрела в глаза пропасти. Такая же одинокая, такая же потерянная, такая же заблудившаяся. А ведь ей всегда казалось, что в ней столько силы и духа. Удивительно, как ломает людей зависимость от другого, как сильно наши эмоции влияют на стойкость характера. Может поэтому по-настоящему алчущие влияния и власти люди избегают чувств? Всесильные мужчины Ближнего Востока любили создавать свои прекрасные дворцы на краю - будь то далеко в горах, на отрогах скал или у моря. Для уединенности и приватности? Не только, для того, чтобы легче было скрыть слезы тех, кому они разбивали сердце, кто лил слезы по ним. Элисса чувствовала боль. Ревность. Беспомощность. Залия был с ним. Не она. Ее он спрятал в доме на обрыве, оставив один на один со своим одиночеством, в тоске по нему, в печали и нелепых мечтаниях о той жизни, какую бы она могла прожить, если бы только они встретились при других обстоятельствах. Зачем она судорожно шерстила интернет в поисках компромата? И ведь как обычно бывает, она ведь нашла то, что искала… Нашла их очередные совместные фото. На этот раз они были не очевидны, не у папарацци, а на странице самой Залии. Шлюха, она словно специально выкладывала детали их встречи, в то же время явно не афишируя, что с ней рядом Бензема. Таинственный спутник в окружении крайне романтичной атмосферы являлся Эли на этих фото через знакомые лацканы рубашки, телефон, попавший в кадр, хорошо узнаваемого Элиссой пола из квартиры в Париже, где она жила сама… Состояние этой почти физической боли продолжалось несколько дней, пока торжественным голосом Эдме не анонсировала, что сиди Агилас вернулся и ждет ее к себе. - Я не пойду, Эдме. Передай господину Бенземе, что я плохо себя чувствую и хотела бы провести вечер сама. Она старалась говорить как можно спокойнее. Хотела, чтобы в голосе ее не звучала ядовитая обида, чтобы жалкое состояние, в котором она себя сейчас чувствовала, не было транслировано в ее интонации и переживаниях. Она уже хотела отходить ко сну, вся разбитая и расстроенная, когда он вошел в ее комнату, предварительно громко постучав. Эли распахнула глаза спросонья- от удивления и волнения одновременно. -Что с тобой, Эли? Ты правда плохо себя чувствуешь? Подошел к ней было, протянул руку к ее лбу, но Эли отшатнулась. -Не нужно,- повела плечами раздраженно. -Что случилось, Элисса?- более строго спросил мужчина. - Себя спроси, Агилас Бензема, что случилось. Вернее, свою подружку, с которой ты так сладко проводил эти дни. Он на секунду замер, а потом в буквальном смысле почернел от гнева. -Объяснись. -Нечего объяснять. По-видимому, ни тебе, ни мне. Ты был с ней. Я этого не потерплю, Агилас. Я не хочу, чтобы мужчина, которому я отдалась, приносил мне запах другой женщины. Еще и безвкусный запах. Никогда не понимала, почему она душится такими приторными духами. -Ты сейчас чувствуешь на мне ее запах?- он приподнял бровь и слегка хмыкнул. Элиссу это даже выбесило. Ни капли смущения на лице, ни капли расстройства или переживания… - Наверняка, если принюхаюсь… -Попытайся. -Не буду… Я не ищейка, Агилас, пусть ты и назвал меня недавно верной сукой без цепи… -Не ищейка?-снова хмыкнул, -зачем тогда выискиваешь то, что не следует? Саму не унижает, что вместо того, чтобы заниматься собой, занимаешься глупостями, еще и жалкими? Он больно ранил своим хлестким высокомерием. И он ведь был прав. Это было обиднее всего. -Уверяю, я бы и не помыслила. Твоя подруга сама сказала мне, что вы вместе. Я звонила тебе. Нужно было кое-что обсудить… Но уже все, неактуально. Для тебя-то точно. -Элисса, ты совершаешь сейчас очень большую ошибку, разговаривая со мной в таком тоне и так категорично,- строгий, холодный, выдержанный. Он включил того Агиласа, который одним взглядом мог сломать хребет. Такая уж о нем ходила слава. Жесткий переговорщик,- разве мудрая мама не учила тебя, что не стоит копаться в делах мужчины, ибо там всегда выплывет то, что тебе не понравится? -Агилас, я не желаю продолжать этот разговор. Я прошу тебя меня оставить…- ее голос дрогнул. Она была сейчас обижена, как маленькая девочка. Настолько, что ее горло скребло.