Когда он уходил, в редакцию газеты пришла телеграмма, предназначенная для передачи ему лично в руки. Она была послана из Бредфорда, от Дэна. ПОПАЛ В АВАРИЮ. СЛОМАЛСЯ РУЛЬ. НИ ОДНОЙ СЛОМАННОЙ КОСТИ, НО КОНТУЖЕН ПАДЕНИЕМ. ВЕЧЕРОМ ВЕРНУСЬ В ГОРОД, ПОЗВОНЮ. ХОЛЛИДЕЙ – Ничего себе, – пробормотал Лоуренс, прочитав телеграмму. – Может, машина и в самом деле была повреждена кем-то из банды. Если так, то бандиты действительно испугались. Сначала Чарльз Мун, потом инспектор Дарвин, теперь покушение на жизнь Дэна… Черт возьми! Я буду следующим. Последняя идея не предвещала ничего хорошего. Глава 11 По следу Когда Дэн, бледный и больной на вид, появился в офисе «Момента» в тот же вечер, первый вопрос Лоуренса был об аварии: – Неужели кто-то специально повредил машину? – спросил Фредди с придыханием, как только дверь за гостем закрылась. – Нет, – вздохнул Холлидей, плюхнувшись на ближайший стул. – Я резко повернул, и руль не выдержал. Слишком сильно надавил на эту деревяшку. А потом я рухнул на землю, как подстреленная куропатка. Это случилось в нескольких милях от Бредфорда. Однако мне удалось разобрать аэроплан и перенести его в ближайшую деревню. А потом, передохнув, я сел в экспресс на станции Сент-Панкрас… Ты получил мою телеграмму? – Да, и решил, что авария дело рук той банды. – Ничего подобного. Тут только моя вина. Так что гонку я проиграл. Победителем стал авиатор на моноплане «зигзаг», хотя он с опозданием долетел до Йорка. Думаю, у него была плохая машина, хотя по времени он опередил остальных. Я немного контужен в результате падения и чувствую тошноту, но крепкий сон поставит меня на ноги. – Но почему ты приехал сюда, а не отправился прямиком домой? – с тревогой поинтересовался Фредди, поскольку не было смысла отрицать, что Дэн выглядел измученно. – В вечернем выпуске вашей газеты я прочитал об убийстве инспектора Дарвина и теперь не успокоюсь, пока не узнаю правду. В статье были только намеки. Расскажи мне, что знаешь. Лоуренс так и сделал, а потом показал Холлидею свою статью – ту, что готовил для утреннего выпуска «Момента». Там была дополнительная информация об убийстве. – Я прогулялся, чтобы проверить, не исходит ли какой-нибудь острый запах от одежды трупа, который, согласно требованию инспектора, до сих пор находится в Блэкхеде, – объяснил он. – Запаха духов я не обнаружил. – И никакой мухи? – Совершенно верно. Я спросил о ней сразу, как только увидел инспектора Дарвина, растянувшегося на земле… Если это преступление – дело рук той же банды, в этот раз они не оставили своей фирменной «подписи». – И все же я склонен считать, что это они, – помрачнев, заметил Дэн. – Инспектор Дарвин шел по следу и, вероятно, попал под наблюдение с того момента, как обнаружил мертвого сэра Чарльза Муна. Кто-то из банды незаметно подобрался к нему в толпе и ударил ножом в спину. А потом убийца с легкостью смылся, и никто не обратил на него внимания, так как все следили за полетом аэропланов. Лоуренс кивнул. – Согласен. Но кто же убийца? – Так… – задумчиво протянул Дэн. – Я видел в толпе Пэнна. – Черт побери, ты совершенно прав! – воскликнул Фредди, подпрыгнув. – Он… – Не спеши. Он слишком нервный, чтобы хладнокровно выполнить подобную работу. – Но он член банды, – настаивал Лоуренс. – Он фактически признался, рассказав тебе о духах. – Верю, что он как-то связан с некой ассоциацией, которая скорее всего тем или иным образом напоминает акционерное общество вроде того, что описывает Бальзак в повести Histoire des Treize[15], хотя… – Оставь свои литературные аллюзии! – перебил друга Фредди, озабоченно расхаживая по кабинету. – Ты веришь, что удар мог нанести господин Пэнн? – Нет. Думаю, что в банде есть мужчины, которые подходят на эту роль гораздо больше, чем он. – Или женщины, – пробормотал Лоуренс, подумав о фальшивой госпоже Браун. – Однако, поскольку господин Пэнн был в толпе и определенно посвящен в секреты банды… Тебе не кажется, что мы должны все рассказать инспектору из Блэкхита и инспектору Тенсону, который расследует преступление в Хэмпстеде? – Нет, – объявил Дэн после паузы. – Если господина Пэнна арестуют и начнут допрашивать, он ничего не скажет. Он ведь дал мне понять, что будет убит, если выдаст тайну банды. Пэнн не раскололся, когда я грозил сбросить его с аэроплана, значит, на допросе в полиции он тем более будет молчать. К тому же у нас недостаточно фактов, чтобы доказать его соучастие, помни об этом. Лучше пока помалкивать, Фредди. Пусть полиция сама доберется до истины. А мы тем временем сможем осмотреться и понаблюдать за господином Пэнном. Немного поспорив, Лоуренс согласился поступить так, как советовал его друг. Это был, без сомнения, мудрый ход – не предпринимать никаких действий, пока не появятся железные доказательства того, что Пэнн – член банды. Кроме того, если бы Пэнна арестовали, тайная организация могла бы распасться, а ее члены рассеялись бы по сигналу тревогу, и никто из злодеев не был бы пойман. Дэн считал, что нужно работать спокойно, пока все негодяи не попадут в сети, и делать это необходимо было, сохраняя тишину. Так и получилось, что на дознании относительно смерти инспектора Дарвина ни слова не было сказано о банде, и это преступление никак не связали с предыдущими убийствами. Подсказку, которую опубликовал Фредди в «Моменте», никто всерьез не принял. Ее просто осмеяли. Не было ни упоминаний о духах, ни о мухе на трупе несчастного, и, следовательно, речь не шла о связи между убийствами в Блэкхите и Хэмпстеде. Следствие огласило вердикт, и инспектор Дарвин был похоронен, а детали преступления так и остались тайной. А потом внимание общественности привлекли новые происшествия. Тем не менее оба – Дэн и его друг – были уверены, что инспектору Дарвину удалось что-то узнать и кто-то из членов банды убил его, чтобы правда не всплыла. Убили его явно по той же причине, что и сэра Чарльза Муна. Приятели исполняли роль частного детектива, следя за Пэнном, но ни словом не намекнули на то, что подозревают его в причастности к убийству инспектора Дарвина. С помощью Пэнна – единственного человека, о котором было точно известно, что он принадлежит к банде, – они надеялись узнать истину, однако время допросить секретаря о его гнусных делах еще не пришло. Но приятели внимательно следили за каждым его шагом. Без сомнения, этим они привлекали к себе внимание более опасных личностей, чья ассоциация угрожала благополучию общества. В то же время Дэн, цитировавший сочинения Бальзака, наблюдал, используя все приемы Феррагуса[16] на современный манер. Так как Дэн проиграл гонку и, следовательно, не получил две тысячи фунтов стерлингов, то оказался очень стеснен в деньгах, да и Лоуренс не был столь богат, чтобы одолжить приятелю необходимую сумму. Однако друзьям удалось взять заем у ростовщика, и теперь Холлидей собирался вернуть аэроплан господина Винсента в Блэкхит и заработать немного денег обычным способом, устраивая «воздушные прогулки» на небольшие расстояния для всех желающих. Авиация сводила общество с ума. Особенной популярностью «воздушные прогулки» пользовались у дам, жаждущих новых ощущений, что было Дэну только на руку. Через несколько месяцев Дэн хотел вновь испытать удачу в перелете через пролив Ла-Манш, который устраивал один французский миллионер, предлагая еще больший приз, а пока он собирался делать то, что мог. Неделю или две не происходило ничего, что могло бы взбаламутить мутную воду, в которой творили свои черные дела члены банды. Не происходило никаких новых убийств. А потом Дэн сводил Лилиан в кинематограф и сделал важное открытие. Конечно, Лилиан сильно переживала из-за того, что ее возлюбленный проиграл гонку, но утешала себя мыслью, что он остался цел. Если бы она могла, то, несомненно, запретила бы Дэну летать, особенно после многочисленных несчастных случаев, связанных с авиацией, которые происходили по всему миру. Дэн, однако, только посмеялся над ее страхами и заявил, что не собирается менять опасную профессию. Тем не менее, в момент слабости он пообещал, что откажется от авиации, когда Лилиан станет его женой, но пока ничего менять не собирается. Однако в данный момент у Дэна не было ни единого шанса обнаружить убийцу господина Муна, а до тех пор, пока этот человек не будет передан правосудию, сэр Джон не даст согласие на замужество Лилиан. И их отношения развивались в эти темные дни вовсе не так, как того желала молодая пара. Тем временем лорд Карберри часто заезжал в дом сэра Джона Муна и докучал Лилиан нежелательным вниманием, пока однажды она открыто не нагрубила ему. Но это никак не повлияло на его пыл. Всякий раз он лишь кисло улыбался и продолжал посылать Лилиан цветы и театральные билеты, а также различные ювелирные изделия, которые она с неизменным постоянством отказывалась принять. Но сэр Джон всегда был рядом с ней и постоянно твердил, какой счастливой девушкой она была, раз на нее обратил внимание пэр. «С твоими деньгами и его титулом, не говоря уже о его личных талантах, ваш брак был бы идеальным». Однако Лилиан ни за что не соглашалась и с упорством влюбленной женщины относилась к лорду Карберри, как к персоне нон грата, предпочитая думать только о Дэне Холлидее. Более того, она, словно ребенок, убегала от излишне строгой няньки. Иногда госпожа Болстреаф выступала в роли дуэньи, а иногда, зная, что Дэн настоящий джентльмен, позволяла влюбленным побыть вместе наедине, что, естественно, нравилось молодым больше всего. Чтобы никто ничего не мог сказать, добродушная улыбчивая дама следовала за нетерпеливыми влюбленными в рестораны и театры, дающие дневные спектакли, и даже в… кинематограф. Это было одно из последних развлечений, так потрясшее Дэна. На этот раз госпожи Болстреаф с ними не было, так как она отправилась за покупками на Риджент-стрит. Она договорилась встретиться с Дэном и Лилиан в пять, а потом они втроем собирались выпить послеобеденный чай на Нью-Бонд-стрит. А пока было только три часа, и перед влюбленными лежал весь Лондон. День выдался погожим, и Лилиан предложила прогуляться в одном из не слишком популярных парков, где возлюбленные наверняка не встретили бы никого из знакомых. Дэн согласился. Влюбленные неспешно прогулялись по Пиккадилли. Потом Лилиан неожиданно заинтересовалась афишей биографического театра[17] и прочитала программу. Потом она увидела среди представленных картин ленту о старте аэропланов в Блэкхите, участвовавших в гонке Лондон – Йорк, и ей взбрело в голову, что она непременно должна посмотреть этот фильм. Дэн хотел угодить ей, кроме того, ему самому было интересно посмотреть на себя в кино. Поэтому вскоре слуга с электрическим фонариком провел их к паре мягких кресел в теплом темном зале. Фильм крутили по кругу, повторяя снова и снова. Влюбленные появились где-то на середине картины и не видели начала. Любопытствуя узнать, что было раньше, девушка выбила обещание у своего поклонника, что они останутся в зале до тех пор, пока не начнется повтор. Дэн согласился, но напомнил Лилиан, что в этом случае они не успеют прогуляться. – Неважно, – сказала Лилиан, взяв его за руку под прикрытием дружественного полумрака. – Мы можем остаться здесь, пока не придет время встретиться с Болли на Нью-Бонд-стрит. Ты же знаешь, я обожаю кинематограф. – И я тоже, надеюсь, – пробормотал Дэн и, словно для того чтобы подтвердить свои слова, нежно и очень выразительно сжал ее руку. Как обычно бывает с подобными развлечениями, кинолента являла собой смесь комедии и трагедии, чтобы не пребывать долго на одной ноте. Но Лилиан с любопытством ожидала, когда начнут показывать сцены с авиацией. Когда, наконец, все появилось, девушка даже тихо вскрикнула от удовольствия, увидев, как Дэн возился у своего аэроплана – все его приготовления были точно запечатлены. Холлидей и сам оказался очень удивлен тому, как точно были воспроизведены все его действия, при этом у него возникло странное ощущение, что он столкнулся с собой лицом к лицу. Стараясь не пропустить ни одного кадра, он неожиданно сильно удивился, потому что в какой-то миг увидел перед толпой массивную госпожу Джарсел, прошедшую перед камерой. На мгновение она остановилась, словно высматривая кого-то в толпе, и Дэну удалось хорошо рассмотреть ее сильное лицо. Ошибки быть не могло, поскольку госпожа Джарсел была видной женщиной, и когда она наконец исчезла с экрана, Дэн удивился странному стечению обстоятельств, благодаря которому узнал, что госпожа Джарсел была на авиаплощадке в Блэкхите в тот день, когда таинственным образом убили инспектора Дарвина. Ее присутствие напомнило о том, что она владела странными духами с Суматры, а это, в свою очередь, напомнило о господине Пэнне и о запахе, исходящем от одежды мертвого Чарльза Муна. Более того, теперь Дэн был убежден, что госпожа Джарсел имеет отношение к банде, и, в придачу, к двум трагедиям, которые поставили правосудие в тупик. Он обрадовался, что пообещал Лилиан досидеть до того времени, когда начнется повтор фильма. Но когда Лилиан захотела встать – они досмотрели до того момента картины, с которого начали просмотр, Дэн убедил ее подождать и посмотреть сцены с авиацией еще раз. – Так забавно наблюдать себя со стороны, – наигранно пробормотал Дэн. Лилиан надулась. – Хотела бы я тоже оказаться в кадре, – вздохнув, сказала она, но охотно согласилась подождать. Второй просмотр окончательно убедил Холлидея в своей правоте. Госпожа Джарсел по-королевски прошествовала мимо камеры. Единственное, что смущало Дэна: госпожа Джарсел была хорошо одета и никоим образом не пыталась замаскироваться. Если бы она приехала в Блэкхит с преступными намерениями, то, без сомнения, надела бы вуаль, чтобы никто не смог разглядеть ее лица. С другой стороны, госпожа Джарсел вела уединенную жизнь в Шипике. В Лондоне ее никто не знал, поэтому она могла решить, что ей нет необходимости прятать лицо. Более того, если выпадет шанс и ее узнают, несмотря на грим, ей начнут задавать неприятные вопросы. Однако не осталось никакого сомнения в том, что она находилась в месте старта гонки, когда был убит инспектор Дарвин. Дэн решил в ближайший вечер отправиться в Шипик и расспросить местных жителей. Он был молчалив во время послеобеденного чаепития с дамами, позволив Лилиан, пока она в красках пересказывала госпоже Болстреаф содержание фильма, щебетать за двоих. Конечно, обе дамы заметили, что господин Холлидей «немного не в себе», но тот лишь отмахнулся, сославшись на головную боль. А потом, оставив дам, Дэн отправился на вокзал, чтобы узнать, когда будет ближайший поезд на Фаувлей. Он так спешил, что не сообщил Фредди Лоуренсу ни о своем удивительном открытии, ни о своей поездке. В шесть часов Холлидей сел в экспресс в Сент-Панкрасе и уже в девять оказался на перроне Фаувлея. Было слишком поздно, чтобы ехать в Бесвик, поскольку к тому времени, как Холлидей добрался бы до подножья холма, по длинному склону которого предстояло карабкаться к Шипику, отель «Павлин», вероятно, уже бы закрылся, а ведь именно он являлся целью юноши. Поэтому Дэн решил переночевать в Фаувлее и снял номер в привокзальной гостинице. На следующий день, рано утром, он отправился на поиски Джорджа Пелгрина. Дэн хотел поговорить с ним. Джорджа он нашел без труда. Портье отвел Холлидея к Пелгрину и передал тому вещи гостя. Джордж, в свою очередь, проводил Дэна на платформу, откуда отходил местный поезд в Бесвик. А по дороге Дэн задал несколько хитрых вопросов. Пелгрин оказался здоровым детиной с сонными голубыми глазами и неспешными, тяжеловесными манерами. Судя по всему, умом он не отличался. Дэн удивился, почему такая умная женщина, как госпожа Джарсел, заинтересовалась этим человеком, и обнаружил любопытную реакцию на имя дамы. – Недавно я останавливался у вашей тетушки в отеле в Шипике, – начал Дэн, в то время как Джордж нес его багаж по подземному переходу. – И она сказала, что вы любимчик моего хорошего друга – госпожи Джарсел. – Ага, – любезно усмехнулся Джордж. – Так и есть. Я родом из Шипика, а она проявляет интерес ко всем, кто из этого городка. «Позовите Джорджа», – просит она всякий раз, уезжая в Лондон. И я стараюсь сделать все точно так, как она просит. – Думаю, она часто бывает в Лондоне, и это очень хорошо для ваших карманов, – беззаботно заметил Холлидей. – Почему нет, – задумчиво протянул Пелгрин. – Она редко уезжает из Шипика, почти не выезжает из Фаувлея. Раз в несколько месяцев она по делам бывает в Лондоне. «Джордж, – говорит она, – я еду поискать новых друзей». Или: «Джордж, мне сегодня нужно повидать своего юриста…» Она, госпожа Джарсел, добра и ко мне, и к тетушке Мэриан. И если честно, мне хотелось бы, чтобы она почаще ездила в Лондон, – уныло закончил Джордж. – Всякий раз, как она едет, она дает мне полкроны. Ах, если бы она чаще ездила в Лондон! – Так, выходит, она домоседка, – подытожил Холлидей. – Ухаживает за своей подругой, мисс Армоир, – согласился Джорж. – И для меня госпожа Джарсел сделала много полезного, – между делом заметил Дэн, заходя в купе первого класса. – Она уговорила господина Винсента выделить мне аэроплан. – Ага, – вздохнул Джордж. – Я его знаю. Настоящий скупердяй. – Точно… А после того как я получил биплан, госпожа Джарсел хотела поехать на старт гонки Лондон – Йорк, чтобы лично поприветствовать. Думаю, вы слышали о гонках? – Конечно, – согласился Джордж, а потом назвал точную дату начала гонок. – В тот день многие отправились в Лондон, люди ехали в Йорк, поглазеть на аэропланы. Только вот миссис Джарсел среди них не было. – Она поехала в Лондон, а не в Йорк… – В этот день она никуда не ездила, – упрямо продолжал Джордж. – Она всегда просит «послать за Джорджем», так что, если бы она куда-то поехала, я бы знал. В тот день она осталась дома. Я уверен. – Точно, – разочарованно протянул Дэн. – А ведь мне хотелось увидеть ее перед гонкой, Пелгрин, ведь это именно она уговорила господина Винсента дать мне аэроплан. – Клянусь вам, она не видела вас, в этот день она в Лондон не ездила, ни утренним, ни вечерним поездом. В тот день она не покидала Шипик. Ее тут не было… и в Лондоне не было… уже несколько месяцев. Она всегда дает мне полкроны, – закончил Джордж. Дэн понял намек и дал носильщику чаевые. – Вот и все. Надеюсь, госпожа Джарсел теперь будет чаще ездить в Лондон и вы, наконец, обогатитесь. – Да, мне нужны деньги, я очень нуждаюсь в них, – заявил Джордж Пелгрин, с улыбкой поправил челку на лбу и стал долго и пространно рассказывать о своих личных делах, о своей девушке, и говорил, пока не подали поезд. Что до Дэна, то молодой человек был сильно озадачен. Согласно фильму, госпожа Джарсел, без сомнения, побывала в Лондоне в день гонок. Но грузчик утверждал, что в этот день ее не было на вокзале Фаувлея. Тем не менее, не существовало никакого другого пути, которым она могла бы воспользоваться. Конечно, по словам госпожи Пелгрин, у госпожи Джарсел в распоряжении было три автомобиля, и она могла отправиться в Лондон на одном из них. Имелся всего один шанс на то, что она так поступила, но Дэн не знал, как это проверить. Не спрашивать же мисс Джарсел в лоб, как она могла покинуть Шипик. Однако если она ходила в Блэкхите, не скрываясь, почему она должна это отрицать? Быть может, она признается, что отправилась в город… скажем, на автомобиле… и будет отрицать какую-либо связь со смертью Дарвина. Не то чтобы Дэн был достаточно глуп, чтобы обвинять ее, поскольку не имел никаких доказательств, кроме духов, а это была слишком тонкая соломинка, чтобы на нее опереться. Однако госпожа Пелгрин могла что-то знать. Именно к ней Дэн решил обратиться за информацией. В конце своего путешествия, когда Дэн прибыл в ветхую «обитель сплетен», хозяйка поприветствовала его, как обычно, – выскочила из дверей гостиницы и, уперев руки в боки, мрачно улыбнулась. – Итак, вы снова здесь. – Интонация ее голоса в точности копировала ту, с которой дама приветствовала Лоуренса. – Да, – охотно согласился Холлидей, стараясь говорить резко и сухо. – Я проиграл гонку и приехал извиниться перед господином Винсентом за то, что не сумел должным образом использовать его биплан. Я хотел бы только пообедать, так как сегодня же собираюсь уехать.