Охрану резали без жалости: дорожка тянулась вдоль бетонного забора, струилась за поворот; набросились сзади, одновременно. Крепыш с погонами ефрейтора что-то услышал, но пока оборачивался, холодная сталь рассекла ему горло; второй брыкался даже с ножом в шеи, попятился, изображая вместе с Кошкиным страшное танго; Лёха отпрыгнул, немец повалился на колени, схватился за разрезанную шею, чтобы остановить поток крови и повалился носом в землю. Кошкин отволок его в кусты, пнул ногой - мёртвое тело покатилась в канаву, которая тянулась по всему периметру окружая бывшую пересыльную тюрьму, как крепостной ров старый рыцарский замок. Резун поступил со своим точно так же: второе тело последовало за первым… - Тише нельзя? - рассердился Глеб. - Вы что шумите как на учениях? - Виноваты, товарищ лейтенант, но вроде нет никого… Шубин отступил за дерево, переглянулся с Настей, - женские глаза блестели в полумраке как кошачьи, она стояла за деревом, ждала своего часа. - В грязь не лезть и не геройствовать! - предупредил Глеб. - У каждого своя задача. Твои сапожки должны остаться идеально чистыми… Здание тюрьмы возвышалась на окраине поселка, за дорогой начинался частный сектор, погруженный в темноту. Там было тихо, только изредка гавкали собаки. Посадская улица для движения почти не использовалась, по ней передвигался только тюремный транспорт. Идея окружить тюрьму минными заграждениями оккупантам в голову не пришла, учреждение использовалась не на полную мощность в виду своей удаленности от центра Лозыря. Рабочий сектор состоял из нескольких изолированных блоков, заключенных там было мало, но охрана выделялась солидная. Патруля разведчики едва не пропустили - часовые шли им навстречу от юго-западного угла, негромко беседовали. Бойцы Шубина на цыпочках ушли в сторону, присели за голый кустарник: поступили патронташи, скрипели сапоги - из мрака появились фигуры в длинных шинелях: ремни, карабины за плечами, потом это все пропало во мраке, лишь кряхтели и возились люди. Глухо вскрикнул кто-то из немцев, - ему похоже заткнули рот. Слушать все это было неприятно, но не затыкать же уши? Тела оттащили, бросили в ту же канаву; из темноты показались двое… - Все в порядке? - прошептал Шубин. - Да, товарищ лейтенант, - отозвался Курганов. - Покинули свой пост естественным путём, - хмыкнул Вартанян: - Периметр свободен, товарищ лейтенант. Они парами ходили, на встречу друг другу. Мы посмотрели: через забор не перелезть - по уму все сделано. Придётся как всем нормальным людям - через главный вход. - До него отсюда метров шестьдесят, - Курганов кивнул в темноту: - Там открытые ворота, калитка с окошком, за калиткой будка дежурной смены, в ней трое или четверо - все немцы - полицаям этот объект не доверяют. - Мало того, что немцы, - добавил Вартанян. - Так у них ещё на касках сдвоенные молнии, СС стало быть. На площадке перед воротами две машины: одна недавно прибыла, кажется пустая. Спешить надо, товарищ лейтенант, пока охрану не хватились… Маскхалаты в этот час были лишними - больше возни. Вдоль дороги лежали штабелированные и бетонные блоки, за ними и укрылись. Минуту назад от ворот ушёл пустой грузовик, в машине сидели только шофер и старший. Скрипнула калитка, прорезанная в заборе, вышел караульный, закурил, поглядывая на тропу вдоль забора - давно не появлялись часовые, потом выбросил окурок, ушел. Напротив ворот стояли два грузовых Опеля с открытыми кузовами, водители отсутствовали. - Вартанян, следи за машинами, - прошептал Глеб. - Изыщи возможность добыть исправный транспорт. Проверь, возможно водитель оставил в кабине ключ, но не светись - невидимкой, уяснил? Резун, остаёшься здесь, будешь прикрывать если что. С боеприпасами все в порядке? - Есть малость, товарищ лейтенант. - Остальные за мной. Анастасия Игоревна, что с вами? Кружится голова? Думаете упасть в обморок? Это была не просто авантюра - гораздо хуже… Как должны сойтись звезды, чтобы задуманное выгорело? Но генерал Беспалов содержится в этой тюрьме - игра без сомнения стоит свеч. На громкий стук в калитку среагировали быстро приоткрылось окно, зажегся фонарь над головой - а вот это не кстати. - Гауптштурмфюрер Валленберг! – Глеб махнул служебным удостоверением. - 6-ой отдел гестапо. У нас приказ, впустите нас немедленно на территорию! Со мной обер-штурмфюрер Магда Хоффман и двое полицаев. Приказ получен из Вязьмы от начальника 6-го отдела штурмбанфюрера Фокса! Мы обязаны допросить заключенного! - Прошу прощения, господин гауптштурмфюрер, но нам ничего не известно об этом приказе… - Так позвоните в Вязьму, чёрт возьми! Свяжитесь со штурмбанфюрером или его заместителем Брунквестом или дайте я сам позвоню, у вас есть телефон на посту? - Так точно, господин гаупт-штурмфюрер! - Открывайте! И не надо нас злить, солдат, у нас итак сломалась машина, и мы целый километр шли пешком… Наглость сработала - калитка открылась; часовой отступил, пропуская незваных гостей. Вход в караульную будку находился рядом; из будки выбрался солдат в форме ротненфюрера, встал истуканом; вошли все четверо. Молчала Настя, помалкивали полицаи с каменными лицами. Глеб демонстративно не спешил: он оглядел просторный двор, приземистое двухэтажное здание тюрьмы, вход в него располагался за углом, на первом этаже горел свет, помимо караульных никого. - Ваше звание, должность? - Шубин исподлобья уставился на того, который открыл калитку. - Унтер-шарфюрер Морец, старший по караульному посту! - военнослужащие невольно вытянулся, из оружия у него был только пистолет в кобуре. - Халатно несете службу, Морец! Где ваши люди? Мы не видели, снаружи ни одного часового! - Это неправда, герр гауптштурмфюрер! - он переступил с ноги на ногу. - Служба организованна согласно полученной инструкции - четверо снаружи, четверо у ворот… - Ладно, где у вас телефон? Он направился к будке… Кошкин и Курганов остались у ворот; посторонился роттенфюрер, вытянулся по стойке смирно. - Проходите, господин гауптштурмфюрер! Телефонный аппарат находится внутри. - Коллега, позвоните! - Шубин уступил дорогу женщине в форменном обмундировании. Настя была в образе: плечи прямые, нос вздёрнут, губы брезгливо поджаты; она вошла в будку, где горел тусклый свет. Два хлопка - мысль о пробке, вылетающей из бутылки с шампанским, была просто навязчивой - упали два тела: один со стула, другой с высоты собственного роста. Дёрнулся роттенфюрер, рядом с которым задержался Глеб; испуганно блеснули глаза немца - лезвие вошло под ребро и совершило вращательное движение; Глеб схватил падающее тело за шиворот, втащил в будку и только там извлек из него нож. Условия были стеснённые, но ничего - в тесноте, да не в обиде. На улице тоже всё шло по плану: унтер-шарфюрер Морец впал в ступор - получил от Курганова по загривку и лишился чувств. Его подхватили подмышки и поволокли в будку. На такое количество мёртвых и живых караульное помещение рассчитано не было, но поместились все. - Как в трамвае, в рабочий день! - сдавленно пошутил Кошкин. Тела караульных ещё дрожали в агонии: штабсефрейтор впился ногтями в пол, хватал последние в своей жизни порции кислорода. Настя прижалась к стене, засовывала под китель пистолет с глушителем. На бедолагу Мореца вылили чайник с водой - он не желал приходить в себя, прекрасно понимая - чем это грозит. - Ладно, - согласился Глеб. - Сейчас ты соединишься со своими друзьями и вы будете продолжать свою службу в аду. - Подождите! - опомнился Морец, хватая руку, с занесенным над ним ножом. - Я сейчас скажу, только не убивайте. - Тогда спеши - не расходуй наше время. Русский генерал, которого схватили на аэродроме пару дней назад, находится здесь? - Да, он во втором блоке… Словно чугунный хомут свалился с шеи - значит не напрасно всё это! Остальные всё поняли - сумрачные лица озарили улыбки. - Полковник? - Он тоже здесь, их держат в одном блоке. - Замечательно, Морец! А теперь быстро и внятно: как пройти в нужный блок? Какая там охрана? Устройство подвала, где стоят часовые? Глеб запоминал ценные сведения, мотал на ус, проигрывал дальнейшие события - получалась уже не авантюра, а спланированная операция. Время поджимало - в любой момент могли нагрянуть посторонние, а вокруг тюрьмы и на воротах ни одного часового. - Ждёте кого-нибудь, Морец? - Нас не ставили в известность, что кто-то должен подъехать. - Вот и славно!.. Удар обрушился на затылок бедняги Мореца - мозги в лепёшку, черепная кость выдержала - может и выживет бедолага очнётся когда-нибудь, но инвалидом точно станет. Нервы натянулись: группа из четырёх человек пересекла двор; Шубин выступал первым, следом Настя, на удалении Кошкин с Кургановым - все серьезные, напряженные. Выступ в здании, солидная кирпичная кладка - строили на века, это здание могло выдержать залп полевой артиллерии; за выступом крыльцо в глубине нише - большой плюс, что с этого места не видны ворота. У крыльца стоял часовой в шинели, перетянутой ремнями, - он равнодушно смотрел как к нему приближаются незнакомые люди - мысль о правомочности их пребывания на территории у него, видимо, не возникла - раз они здесь, значит так надо. Часовой вытянул руки по швам, с любопытством покосился на интересную женщину - не всем представительницам слабого пола идет эсэсовская форма - Насте она, как ни странно, шла. Глеб небрежно козырнул, проходя мимо, вошёл в полутёмный предбанник. Настя осторожно переступила порог следом, впереди была крутая лестница в подвальное пространство, её слегка подсвечивала мутная лампочка. По уверению Мореца - тюрьма фактически пустовала, использовались лишь подвальные казематы, но все ещё впереди - оккупанты пришли надолго, но, разумеется, не навсегда. За спиной прозвучал глухой стон - Курганов всадил в часового нож, обмякшее тело заволокли в тамбур, бросили в неосвещенную зону. Положение усложнялось - достаточно кому-то обнаружить пустые посты. Каменные стены маячили перед глазами, крутые ступени уводили вниз, освещение символическое. Очередного часового за поворотом едва не проворонили; он выступил из мрака, сжимая ремень карабина - совсем молодой, светловолосый, с правильными чертами лица, такие пользуются успехом у девчонок. И этот встретил пришедших по одежке: принял стойку смирно, грудь колесом, гранитная физиономия, а вот и зря - и этот вояка получил удар ножом, подавился собственным криком, его заволокли в ближайшие закуток. - Эх, молодой ещё… - поставлено прошептал Кошкин. Шубина снова сделал остановку, терпеливо ожидая товарищей: - Молодцы, идём дальше, немного осталось! Пространство сужалось, давило на мозг и вдруг за последним лестничным пролётам разомкнулось - дальше ступеней не было, была небольшая конторка, стол, за которым в свете настольной лампы, сидел упитанный роттенфюрер и перелистывал потёртые гроссбух. «Вахтенный журнал», - подумал Шубин. Дальше был бледный освещенный коридор, зарешеченные камеры бокса. Услышав шаги, роттенфюрер поднял голову: в мутном свете лампы из коридора показалось офицерская форма, он бросил свой гроссбух и поднялся из за стола. - Мы из гестапо, - представился Глеб. - Гауптштурмфюрер Валленберг и обер-штурмфюрер Хоффман. Проверка заключенных… Сколько арестантов содержится в подвале на текущий момент? - Роттенфюрер Рейнгардт, - отрапортовал военнослужащий. - В подвале двое арестантов, вчера их было семеро, но мы получили приказ: освободить камеры - двоих увезли в город; остальных, как не представляющих ценностей, расстреляли в лесу. А эту пару доставили вчера утром… - Да, я знаю! - перебил Глеб. - Происшествия не было? - Все в порядке, гауптштурмфюрер! - Сколько солдат находится в подвале? - Четверо: двое отдыхают, - немец кивнул на дверь позади себя. - Двое на посту, меняются каждые четыре часа. - Я понял, спасибо Рейнгардт… Курганов бесшумно вырос за спиной эсэсовца, и легким движением рассек ему горло - роттенфюрер свалился на свой стул, уронил голову на гроссбух. Шубин кивнул, забрал со стола связку ключей и отправился дальше, на ходу вынимая пистолет с глушителем. Настя за ним не пошла, свернула в помещение, где находилась отдыхающая смена - вскоре оттуда послышались глухие хлопки - глушители не зря почистили. Часовой, стоящий у зарешеченных камер, получил первую пулю в бок, вторую в грудь. Из-за угла вынырнул его напарник - услышал шум, но вряд ли что-то понял - ударился каской о решетку, ржавая сталь возмущённо загудела. Ожить эти двое уже не могли, хотя, помятую о недавнем случае с Василием Чуйкиным, Глеб всадил в неподвижные тела ещё по пуле.