— Да. Я — ведьма. Даже не просто какая-то ведьма, а провидица. Будущее известно мне ещё задолго до того, как оно наступит, поэтому мы с мужем знали о вашем приходе. Вы настолько глупы, что не заметили отсутствия слуг? Мы выгнали их, боясь, что такие бессовестные нахалы причинят вред невинным, — спокойно проговорила она. — За людей переживали? Не неси чепуху! Ведьмам человечность несвойственна, они не могут быть добрыми. Вы принесли столько страданий народу! — кричали солдаты. — Человечность? Люди и сами её потеряли в погоне за своими амбициями и желаниями. Не вам судить меня, не вам говорить о том, на что я способна, а на что нет. Своим даром я помогла многим людям, спасала, лечила, меняла судьбы! А всё, что произошло в стране, не моих рук дело, вы сами довели себя до такого! — повысила голос женщина. — Ха, а чего своему ребёнку не помогла? Её судьбу ты не видела? Почему не сказала ей, чтобы не лезла туда, где ей не место? Тогда бы и жили вместе ещё много лет, — бросил кто-то из толпы. Лицо женщины-призрака отразило боль. — Говорила. Я просила её отступить, забыть его, но она не слушала. Я рассказала ей всё, что увидела из её будущего. Она думала, что изменит свою судьбу, раз знает о ней всё, но… — по лицу потекла призрачная слеза. — Я могу видеть будущее других, я могу менять жизни других, но жизнь своих родных не смогла изменить. Судьба подарила мне этот чудесный дар, но он стал моим проклятьем, из-за которого я могу только смотреть на то, как умирают мои близкие, без возможности что-либо поменять. Видеть их смерть в видении, а потом и наяву… Ничего в этом мире не даётся бесплатно. Если жизнь тебе что-то подарила, то обязательно потребует расплату позже. Любой дар — проклятие… — Хватит болтать, ведьма. Твой монолог никому неинтересен. Твои слова — бред! Схватить её! — приказал командир, но на их пути встала армия бабочек. — Мои слова далеко не бред. Есть те, кто пожелал от жизни большего, а теперь расплачиваются… Я не собираюсь умирать от ваших рук, как это произошло в моем видении. Говорят, ведьм надо сжигать… Не утруждайтесь, пачкая руки моей кровью, я сама уйду из этого мира к мужу и дочке, а вы оставайтесь и страдайте, проживая жизнь, — закончила она и вернулась в дом. В руке женщины появилась свеча, которую она бросила на пол, вызывая пожар. Пока огонь разгорался, та вернулась в комнату с книгами. Ту, что теперь находится у Ламоньеров, она обняла, а другую из библиотеки бросила в огонь, который вскоре перешёл на её платье. Сара с Теодором с ужасом наблюдали за страданиями женщины-призрака, которая до последнего вздоха обнимала книгу, в которой описала свадьбу дочери. На улице солдаты кричали о том, что им пора уходить. Они договорились, что скажут о самоубийстве Паркуа. Так всё закончилось, вся семья баронов погибла. Несправедливо, жестоко, безнаказанно. Брат с сестрой вышли на улицу, когда призрачный огонь охватил всю усадьбу. Сара не смогла сдержать слезы, а Теодор зло смотрел в спину уходящим солдатам. Через минуту всё исчезло: огонь, солдаты, труп отца семейства. Бабочки вернулись к своим бутонам. Только лишь хозяйка дома осталась. Она вышла на улицу к ребятам. Сейчас женщина смотрела именно на них, показывая, что готова к разговору, её представление, показывающее последние минуты жизни, подошло к концу. Теперь они знали, что произошло с семьёй Розы. — Вы… Вы — Медея Паркуа? — осторожно начал Теодор. Та улыбнулась и кивнула. — Герцогиня Роза — Ваша дочь? — продолжила Сара. — Розочка — моя драгоценная дочурка, — ответила она, улыбаясь ещё нежнее. Голубые бабочки летали вокруг неё. Несмотря на дружелюбие Медеи ребята не могли решиться задать больше вопросов. Нынешняя ситуация отличалась от бесед с Розой, там они находились в видениях, а тут оставались в реальности. — Неужели вы боитесь? Так храбро шли к видениям моей дочери, искали пути для раскрытия тайны её смерти, а сейчас испугались какой-то мёртвой ведьмы? Мы же уже виделись с вами, — женщина движением руки создала голубую бабочку. — Бабочки… Не может быть… Неужели это были Вы? Они принадлежат не герцогине? — удивились брат с сестрой. — Это была я. С детства любила этих крылатых созданий, а они отвечали мне взаимностью, вот после смерти и стала одной из них. А вы думали, только Роза вам помогает? Это далеко не так, дорогие мои. Все махинации с книгами, все действия бабочек — моих рук дело, — гордо заявила Медея. — Вы помогали нам? — уточнила Сара. — Да. И я, и Роза хотели помочь вам. Вы сначала думали, что дочь это делает для себя, но это не так. Вы же заметили, что её жизнь и ваша имеет что-то общее. Ваше предположение правдиво. Именно поэтому она начала всё это, чтобы с тобой, Сара, не произошло того, что случилось с ней, — объяснила женщина. — Но почему герцогиня сразу не сказала, что жизнь сестры в опасности? — недоумевал Теодор. — Ей не хватило сил на это. И мне не удавалось в образе бабочки всё рассказать. Только здесь я получила возможность вернуть свой облик. Место, где ведьма рассталась с жизнью, имеет прочную связь с её душой. В Рубиновой усадьбе вы в этом убедились. Роза показала вам то, чего сама не видела. В месте смерти ведьма особенно сильна, — женщина с тоской оглядела свой сгоревший дом. — Но почему Вы можете появляться в реальности, а Ваша дочь нет? — спросил Теодор, пока Сара наблюдала за тоской матери Розы. — Понимаете, я чуточку сильнее своей малышки, как ведьма. Я вижу будущее и могу о нём рассказать, могу действовать в настоящем, а Розочка такого не умеет. Она может показывать лишь прошлое, но даже её видения ей подвластны не на сто процентов, вы сами это уже поняли. Я не смогла передать ей достаточно способностей от себя… Если бы я её научила большему… — на последних словах Медея задрожала. — Что с Вами? — заволновалась Сара, сделав шаг к женщине. — Если бы я посмотрела в её будущее раньше, то вообще бы не дала ей пойти в тот день в сад Винсонтов, не дала бы ей встретиться с Вениамином… Тогда она бы не попала в этом прогнивший мир аристократии, где порядочных людей по пальцам одной руки можно пересчитать, тогда она бы не погибла, тогда бы и мой муж не умер от рук этих гадких солдат, и мне бы не пришлось уничтожать всё, что напоминало о нас, вырезая напоминания о семье Паркуа из истории… Я стольким людям помогла, но почему же… Почему, когда такое случилось с моей семьёй, я не смогла их спасти? Почему этот чертов дар не дал мне возможность всё исправить? Я их так любила, но могла только смотреть, как они умирают!.. — голос Медеи сорвался, казалось, что вся её боль, которую она скрывала, когда была жива, сейчас вылилась вместе со слезами, падающими с её лица и исчезающими в сантиметре от земли. Сара с Теодором с сожалением смотрели на женщину. Ей было больно. Она была мертва, но боль никуда не делась. Как же она страдала. Задыхалась от собственного горя и продолжала рыдать. Брат с сестрой не нашли лучшего утешения, чем обычные объятия. Призрак женщины крепко прижала их к себе. Ребята не знали, что чувствует тот, кто навсегда теряет самое дорогое, поэтому даже не могли представить, что испытывала мать и жена, потерявшая любимых на своих глазах. Медея долго приходила в себя, она ждала этого момента, когда сможет выплакаться, когда кому-то расскажет о своих чувствах. Ей пришлось ждать пятьдесят семь лет того дня, когда кто-то живой её выслушает и поймёт. Она была благодарна своим гостям за то, что они дали ей шанс выговориться. — Простите, я вас утомила своими всхлипами… — криво улыбнулась женщина. — Нет! Спасибо, что поделились с нами своими переживаниями. Терпеть всё одному… Как же это жестоко… — говорила Сара, держа призрака за руку. Выражение лица Медеи приобрело спокойствие. — Теперь я наговорилась. Настало время говорить вам, — улыбнулась она. Сара с Теодором вздохнули. После всего этого не хотелось снова волновать женщину прошлым. Она заметила их смятение. — Не хотите меня беспокоить разговорами? Не переживайте, я же хочу вам помочь, — настаивала она. Ребята задумались, о чем они должны спросить в первую очередь. В голове пробежала куча вопросов, хотя достаточно было задать лишь один. — Вы знаете всё, что произошло тогда и должно произойти сейчас? — задал тот самый вопрос Теодор. — Знаю. Я знаю всё: что случилось с Розой, почему это произошло, что должно случиться с вами. Я знаю всё, но рассказать обо всём не могу, — покачала головой Медея. Её ответ сильно удивил Сару с Теодором. — Не можете рассказать? Но почему? — заволновалась Сара. Медея с сожалением и печалью посмотрела в глаза ребятам. Её взгляд напомнил Саре тот, которым всегда смотрела Роза. — Мне жаль… Мне так жаль… Простите, я правда хочу помочь вам, и Роза хочет. Мы обе не желаем, чтобы кто-то прошёл через то, через что прошли мы. Но… Но… Я не могу рассказать всего. Роза показывает то, что считает нужным из своего прошлого. Мы обе думаем, что всё должно произойти в своё время, — Медея отвела взгляд. — Почему вам обеим жаль? Вы с герцогиней Розой говорите похожие слова и одинаково смотрите на нас. Почему? — добивалась ответа Сара. — Потому что мы обе знаем, что несёт будущее, что вас ждет. Мы ведаем об этом, но ничего поделать не можем. Есть то, чему суждено произойти… Должно случиться… Простите… Но другим путём будущее не изменить, судьба — вещь жестокая, она не даёт поблажек, — с болью проговорила она. Брат с сестрой посмотрели друг на друга, не понимая, к чему ведёт Медея. — Нас ждёт что-то плохое? — уточнил Теодор. Медея промолчала, она опустила голову, избегая взгляда ребят. Те поняли, что её уход от ответа значил согласие с предыдущим высказыванием. — Тогда на какой вопрос Вы можете ответить? — спросила Сара, теряя надежду. — Если так подумать, то я мало на что могу дать ответ, хотя и знаю всё. Если вы сейчас всё узнаете от меня, то настанет самый трагичный исход этой истории. Я не могу ничего сказать вам про смерть дочери, не могу рассказать ничего про всех тех, кого она знала. Простите, — женщина виновато склонила голову. Брат с сестрой обречённо наблюдали за извинениями Медеи. Все козыри у них в руках, но они не могут ими воспользоваться. — Если Вы не можете ответить на такие глобальные вопросы, тогда объясните свои действия в облике бабочки. Вы показали смерть той женщины, это же был намёк на смерть герцогини? Вы сказали, что не можете рассказать о смерти, но Вы же уже показывали это. Простите за такой жестокий для Вас вопрос, — проговорила Сара. — Прояснить свои поступки я могу. Да, мою девочку ударили по голове… — ком подступил к горлу ведьмы. — Тот портрет был нарисован после её смерти? — Теодор вспомнил картину с бабочками на входе в художественную мастерскую. — Да, её тело уже было бездыханным. Он не мог смириться с тем, что её больше никогда не увидит. Вениамин её слишком сильно любил, — зажала губы Медея. — Ваши книги… Что Вы пытались ими сказать? Почему книга из библиотеки пропала? Почему одну Вы сожгли, а другую обняли? — продолжил сыпать вопросами Теодор. — Я обняла первую книгу, которую потом отдала вам, потому что она была напоминаем о дочери. В этой книге я описала самые лучшие моменты её свадьбы. В день вашей клятвы я показала вам своё творение, чтобы вы ознакомились с историей Розы, потому что именно в тот день, когда вы стали частью Франции, всё и началось. Я не могу объяснить, почему Нинет видела книгу другой, простите… Что касается второй книги… Из библиотеки не я её забрала, а кто-то другой… Это были живые люди, но и тут я вам не могу раскрыть их личности. Если бы вы прочли её тогда, многое бы изменилось. Сейчас я не могу дать вам её, потому что это уже ничего не изменит, только ухудшит положение… — Медея нервно вздохнула, ей было досадно, что кто-то не дал ей изменить всё ещё тогда. — Что было в той книге? — поинтересовалась Сара. — Вторая книга — продолжение первой. Там я описала вторую часть свадьбы, — признание Медеи ошарашило брата с сестрой. — Хотите сказать, что ещё тогда мы могли узнать обо всём? Если бы её кто-то не забрал, то мы бы уже всё знали? — рассердился Теодор. — Да. Если бы вы её тогда прочли, то всё бы было по-другому. Из-за того, что было написано в той книге, я её и ненавидела, поэтому и выкинула перед смертью в огонь, хотя и знала, что она пригодится, — нахмурилась ведьма. — Вы с мужем были сами на свадьбе? — подытожил Теодор. — Конечно, были. Мы же родители невесты. Но книги я начала писать задолго до того дня, я хотела подарить дочке записи о счастливых моментах, — ответила Медея. Наступило молчание. Казалось, вопросы кончились. — Вы хотите спросить что-то ещё? — терпеливо поинтересовалась женщина, готовая продолжить беседу с теми, кому хочет помочь. Теодор с Сарой не знали, что ещё узнать о неё. Столько вопросов в голове, но ответить на них она не сможет. Вдруг девушка вспомнила, что её волновало уже давно. — Есть ещё кое-что, о чем я давно размышляю. Даже спрашивала у Вас в образе бабочки. Почему Вы меня приводите к Эмилю? Большая часть Ваших появлений несёт встречу с ним, — наконец задала финальный вопрос Сара. Медея улыбнулась. — А вот на этот вопрос я не отвечу, — отказала она. — Почему? Скажите, пожалуйста, он — враг или же друг? Вы приводили меня к нему, потому что он из де Санроу, которые принесли Вам столько несчастий, или есть какая-то другая причина? — настаивала на ответе девушка, но Медея отводила взгляд, отворачивалась.