— Если у вас предварительно не заказан номер, то боюсь, нам придется кататься по всему городу. В летнее время у нас снять номер в гостинице очень сложно. — Со знанием дела ответил водитель и тут же предложил. — Могу отвезти вас в частный гостевой дом. — Увидев замешательство на лицах пассажиров, он добавил. — Не волнуйтесь, сервис там не хуже, чем в престижных гостиницах, а цены вдвое ниже. Я знаю тут неподалеку один, там хозяин мой двоюродный брат. — Хорошо везите туда. — Сразу согласилась Дана и спросила. — А где в городе можно взять автомобиль напрокат. — Ребята, вы откуда приехали? — С усмешкой спросил водитель. — Из Бухареста. — Тогда понятно. К сожалению, мы еще не дотягиваем до Европы, поэтому у нас есть только прокат свадебных машин. Если хотите, я буду вашим водителем. Тем более, как я понимаю, города вы тоже не знаете. Мирча прекрасно понял слова таксиста, но сам пока еще стеснялся говорить по-русски. Его покойный отец не дал ему забыть своих корней. В семье они старались общаться по-русски, но настоящей языковой практики у него все же не было. Эта была его первая поездка на историческую родину. — По-моему, нам этого парня сам Бог послал. — Шепнул он на ухо Дане. — Соглашайся. Женщина в течение минуты осмысливала предложение таксиста, но выдвинула ему встречное условие. — Мы сюда приехали в командировку и несколько ограничены в средствах, поэтому не сможем оплачивать Вам почасовые услуги, тем более, что нам придется часто задерживаться в некоторых местах. — Это не проблема. Я буду с вас брать только за пробег автомобиля. Тогда, если вы согласны, завтра в девять утра я буду вас ждать у подъезда. — Он оглянулся на клиентов и, не услышав в ответ возражений, протянул им руку. — Кстати, меня зовут Самвелом. Пассажиры поочередно назвали себя, но Дана все же не удержалась и спросила: — Какое странное у Вас имя. Я некоторое время жила в России, но такого не слышала. — Я армянин, есть на Кавказе такой народ. — Ответил парень. — Но считаю себя почти русским, потому что мои предки живут здесь с незапамятных времен. Он вел автомобиль по узким улочкам, мастерски маневрируя в плотном потоке машин. Через десять минут они подъехали к двухэтажному зданию, огороженному высоким забором. Отель оказался действительно достаточно уютным. Маленький дворик со всех сторон был обшит сосновыми бревнами, что придавало ему своеобразный колорит, а посредине в лучах подводных ламп голубым пятном светился небольшой круглый бассейн. Оформление на рецепции заняло не более минуты. Администратору оказалось достаточным взглянуть на их паспорта и записать имена в амбарную книгу. Двухместный номер бывшую чету Василиу тоже неожиданно порадовал. Он ничем не уступал европейским стандартам: двуспальная кровать в стиле «хайтек», плазменный телевизор, диван-малютка, мини-бар и балкон с видом на бассейн. Дана окинула его довольным взглядом и, дождавшись ухода горничной из номера, категорично заявила Мирче: — Я первая иду в душ, а ты распаковывай чемоданы. И имей ввиду, на кровати буду спать я, а твое место на диване. — Дана, так не честно. — Обиженно возмутился Мирча. — Как же я со своим ростом на нем помещусь. — Тогда спустись на рецепцию и закажи себе отдельный номер, но только за свой счет. — Победно улыбнулась она и скралась в ванной комнате. ГЛАВА 3 Утром после завтрака в отеле журналисты-кладоискатели вышли во двор. Оба они совсем забыли о своем вчерашнем таксисте и были приятно удивлены, увидев уже знакомый автомобиль у ворот гостевого дома. Самвел мирно дремал за рулем, сдвинув поношенную кепку на глаза. — Кстати, что ты скажешь по поводу этого парня? — Дана кивнула головой в сторону таксиста. В ответ Мирча неопределенно поднял брови и пожал плечами. — Двоякое отношение. С одной стороны он мне показался несколько навязчивым, а с другой стороны, я слышал о поразительном гостеприимстве кавказских народов. Хотя, какая нам разница. — Улыбнулся он. — Нам все равно здесь нужен транспорт. — Ну, разве что. — Согласилась Дана и первая двинулась в сторону машины. Самвел, как почувствовал приближение своих клиентов, он проснулся и, потерев ладонью заспанное лицо, сразу же выскочил из автомобиля. Увидев, что в руках журналистов только сумка с видеокамерой, он замер возле водительской двери и расплылся в улыбке. — Как спалось на новом месте? — спросил он, не сводя глаз с Даны. На ней была одета белоснежная облегающая футболка, выгодно подчеркивающая ее высокую грудь и голубые стрейчевые джинсы, плотно обтягивающие рельефные бедра. — Прекрасно. — Ответила она и направилась к переднему сиденью. — Позволь я сяду впереди. — Опередил ее Мирча, открывая заднюю дверь. — Хочу немного поупражняться в разговоре с ним на русском языке. Дана снисходительно улыбнулась и без возражений подчинилась. Она достаточно хорошо знала характер своего бывшего мужа, особенно, когда тот начинал ее ревновать к другим мужчинам. — С чего начнем наши путешествия? — спросил Самвел, включив двигатель. — Поедем в церковь Сурб-Хач. — Стараясь произносить слова без акцента, ответил Мирча, особенно трудно ему далось выговорить само название храма. — Ого, — удивился водитель. — Неужели вы тоже кладоискатели? — Почему вы так решили? — насторожилась Дана и удивленно посмотрела на водителя через зеркало заднего вида. — Я не первый год работаю таксистом. — Засмеялся тот, придав своему голосу нотки бывалого знатока. — И могу авторитетно заявить, что почти ежегодно туда приезжают толпы кладоискателей, но все в итоге возвращаются ни с чем. — Мы сюда приехали не клады искать, а снимать документальный фильм об этом храме. Я тележурналист на румынском телевидении, а Мирча мой оператор. — С гордостью произнесла Дана, но, подумав несколько секунд, все же не смогла удержаться, чтобы не задать уже повисший на языке вопрос, — А что клад уже нашли? — Трудно искать черную кошку в темной комнате, если ее там нет. — Философски ответил Самвел и, увидев в отражении зеркала недоумение на лице женщины, пояснил, — О кладе в этом храме говорят многие, почти с самого его основания, но никто не знает, что он собой представляет и кем оставлен. А самое интересное заключается в том, что никто не имеет представления, где его искать, но почему-то все начинают свои поиски именно с Сурб-Хача. — Что Вы имеете в виду? — удивленно спросила Дана, так до конца и не поняв смысла витиеватого умозаключения таксиста. — Дело в том, что многие из кладоискателей утверждают, будто в храме зарыты сокровища армян некогда переселенных сюда Екатериной Второй из Крыма. Другие утверждают, что здесь зарыт клад Запорожских казаков, третьи считают, что здесь прятали свои драгоценности армянские купцы после прихода Советской власти. Но лично я думаю, это всего лишь легенда, придуманная для того, чтобы привлечь сюда больше туристов. — Ответил Самвел, демонстрируя своим видом полную безучастность к этим версиям. Через пятнадцать минут они подъехали к центральным воротам храма. Их взору предстало современное церковное здание в классическом стиле с зеленым куполом, абсолютно ничем не подтверждающим свой более чем двухсотлетний возраст. Его внешнее убранство не оставляло никаких иллюзий по поводу тех многочисленных легенд, о которых только что повествовал Самвел и до этого рассказывал Мирча. Относительно небольшая ухоженная территория, похожая на городской сквер, была ограждена изгородью из кованых прутьев. Вокруг храмовой территории возвышались многоэтажные жилые дома. — Я себе представляла эту территорию немного иначе. — Не скрывая разочарования, произнесла Дана. — Признаться надеялась увидеть здесь старый храм, требующий реставрации, из серого грубо отесанного камня с потемневшим от времени куполом, где-то на окраине города в глухом не тронутом временем месте. — А когда-то это и было глухое место. — Отозвался с места Самвел. — Раньше здесь был город Назрань и Храм располагался межу Ростовом и Назранью. Ну, а со временем, Ростов начал разрастаться, поглотив в себя Назрань. Поэтому и храм оказался в городской черте. Ни слова не говоря, мужчина и женщина вышли из автомобиля, оставив водителя на своем месте, и двинулись в сторону основного здания. По ходу следования, Мирча неустанно снимал окружающий пейзаж на камеру. Пройдя около пятидесяти метров, Дана не удержалась от сарказма, и с присущей ей издевкой, обратилась к своему спутнику: — И где ты здесь будешь искать свой клад? Разберешь церковь по кирпичику или начнешь рыть газоны? — А я здесь ничего искать и не собирался. — Спокойно ответил Мирча, продолжая снимать. — Я знал, что в храме ничего нет. — Он опустил камеру и, не обращая внимания на немой вопрос в глазах Даны, предложил. — Давай обойдем храм по периметру. Женщина удивленно подкатила глаза, но, не сказав ни слова, последовала за своим бывшим мужем. Само здание имело три входа. От одного из них к речке тянулись ступени, высеченные из известняка. Мирча пробежал по ним вниз, оставив Дану наверху, и через минуту вернулся. — Ну, что ты там нашел? — поинтересовалась она, когда тот перевел дыхание и спрятал камеру в чехол. — Ничего особенного. Каких либо люков, свидетельствующих о подземных коммуникациях здесь нет. В нескольких местах склон осыпался, там видны следы черных копателей, а, в целом, ничего интересного. — А ты, наверное, хотел увидеть там ворота в подземный ход. — Съязвила Дана и усмехнулась. — Нет, — также спокойно ответил Мирча. — Но я хотел увидеть либо какие-то люки, либо канализационные стоки, которые хотя бы косвенно свидетельствовали о наличии здесь подземных коммуникаций. Не успел он договорить, как на главной аллее показался человек в рясе, следующий по направлению к ним. Это был невысокого роста мужчина, с аккуратно постриженной бородкой и редкими тронутыми сединой волосами. — Добрый день, — вежливо поздоровался он с незнакомцами, подойдя ближе. — Вы что-то ищете? — Увидев замешательство на лицах гостей, он представился. — Я настоятель этого храма, отец Погос. — Очень приятно. — Улыбнулась Дана. — Меня зовут — Дана Василиу, я тележурналист румынского телевидения. Вместе с коллегой, — она указала на Мирчу, — хотим снять документальный фильм о Вашем храме. — И чем же он вас так заинтересовал? — улыбнулся священник. Этот вопрос на несколько секунд застал Дану врасплох, но она не растерялась. — Видите ли, наш фильм больше касается не столько самого храма, сколько наших соотечественников, погибших здесь от рук фашистов. — Это тех, которые искали здесь клад? — уточнил отец Погос с лукавой улыбкой. — Совершенно верно. — Женщина перевела взгляд на бывшего мужа, но тот сделал вид, что не понимает сути их разговора. — Нам стало интересно, какая тайна могла их сюда привести. Поэтому если вам не трудно, расскажите, пожалуйста, историю этого храма и что вам известно об этой тайне. — С удовольствием. — Ответил священник и, указав рукой в сторону храма, добавил. — Прошу следовать за мной. Войдя в церковь, настоятель остановился, скрестив пальцы рук на груди на уровне массивного креста. — Мы можем здесь производить съемку? — спросила Дана, осматривая все вокруг себя. — Вообще-то нет, но для вас я могу сделать исключение. Настоятель дождался, пока оператор включит камеру и хорошо поставленным голосом начал свой рассказ. — Что я вам могу рассказать об этом храме. Основан он, как монастырский комплекс в начале 80-х годов восемнадцатого века армянами, переселенными из Крыма императрицей Екатериной Второй. Название «Сурб-Хач» в переводе с армянского языка, означает Святой Крест. Кстати, такой же храм с таким же названием и поныне существует в Крыму. Наш комплекс известен тем, что когда-то в его стенах была первая на юге России типография. Но он знаменит, не только этим. Во-первых, это самое старое каменное здание, находящееся на нынешней территории Ростова. Во-вторых, церковь, первой из российских храмов была увенчана золотым крестом, а в-третьих, здесь находились древние церковные реликвии армян — хачкары. — А что это? — переспросила Дана. — Хачкара — это большая каменная плита с резным изображением креста. Самая главная из них была привезена в Крым еще в 4 веке. Именно благодаря ей, храм и получил свое название. Кроме нее в храме находилось еще 14 плит меньшего размера, но в 20-е годы, когда церковь была закрыта, они бесследно исчезли. Хотя, возможно, их спрятали в подвалах, но сейчас выяснить это никак нельзя. После реконструкции, здесь положили мраморные полы и если подвалы раньше и были, то сейчас они замурованы. Храм просуществовал в первозданном виде до 1920 года. Когда-то территория храма занимала пятьдесят гектаров, здесь находилось целое армянское поселение, но затем территория становилась все меньше и меньше, по мере наступления города. С 20-х годов в здании разместился детский дом. Во время войны храм был частично разрушен и находился в запустении до 1968 года. И только потом армянской общиной было принято решение его восстановить. В 1972 году здание было полностью восстановлено и использовалось, как музей Армяно-российской дружбы. Как культовое сооружение он вновь начал функционировать только с 2007 года. Вот, пожалуй, и вся его история. — А что же тогда искали здесь румынские военные в 1942 году? — спросила Дана, так и не услышав от настоятеля ничего романтического и таинственного.