– Но при этом будет модельной внешности? – Знаете, я думала, Милу не возьмут как раз потому, что слишком привлекательна. Но она сумела произвести впечатление и ни разу не подвела. – И за все три года она не завязала роман с клиентом заведения? – с сомнением спросил Антон, не сводя глаз с построенной им на столе пирамидки из сахара. – Сомневаюсь, но лучше поговорите с Софьей. – Обязательно, – заверила я. – Елена, а кто отец Людмилы? – Понятия не имею, – пожала та плечами. – Знаю, что отчество Вероника от балды написала. Мне кажется, она сама не уверена, кто папаша. – Или скрывает это, – снова вклинился Антон. Напоследок я показала девушке фото Аллы, назвала имя и место работы, но Елена не смогла вспомнить приятельницу Милы с таким именем, внешность ее ей тоже показалась незнакомой. Мы простились с управляющей, поблагодарив за уделенное время, и направились к выходу. Перед самой дверью, ведущей на улицу из заведения, Селиванов вдруг остановился. – Может, пообедаем тут? – Ты что, не наелся? – Я выразительно посмотрела на него. – Издеваешься? – догадался он. Тут его телефон запиликал, он поспешил ответить и все-таки открыл дверь. Уже в машине он отложил телефон в сторону и с довольным видом произнес: – Есть две новости. – Начинай с плохой. – Обе хорошие. Все трупы сегодня у ребят на месте. – Рада за них. А вторая? – Сердечко, похоже, свиное. Кстати, они спрашивают, что с ним делать, кому отдать. – Свинье пусть отдадут, – отрезала я, и всю дорогу до конторы мы провели в молчании. Я обдумывала разговор с подругой Милы, а Селиванов, похоже, свой рацион. – Почему ты спрашивала подругу про беременность Людмилы? – спросил он, когда мы вернулись в кабинет. – Родители Аллы упомянули, что ждали внука. – То есть покойная была в положении? – Им она радостную весть не сообщала, супруг в отключке, тело исчезло – вряд ли мы доподлинно это узнаем в ближайшее время. Я бы не стала списывать версию со счетов. Селиванов нахмурился, а я объяснила, что целью могли быть не сами девушки. Возможно, их объединяло не внешнее сходство, а именно беременность. – И выкрали их, чтобы вынуть плод, или что? – не понял Антон. – Или что, – передразнила я. – Может быть, мы имеем дело с каким-то оккультным сообществом. Между прочим, даже санитар намекнул, что дело попахивает мистикой. – Этого только не хватало. – Селиванов отвернулся к окну и смачно выругался. Подумал немного и перекрестился. Я смотрела на это с большим удивлением, что не осталось незамеченным. Тогда он пояснил: – На всякий случай. – Вперед, к свершениям, – скомандовала я, когда мы подъехали к конторе. – А ты? – Постараюсь договориться со сменщицей Милы о встрече. – А обед? – обиженно протянул Антон. – А обед – по расписанию. – Это когда? – не понял он. – У тебя не знаю, а у меня уже прошел, – ответила я и бодро зашагала прочь, оставив коллегу в недоумении у входа. Мне хотелось побыть одной и обо всем подумать. До исчезновения отца мы постоянно меняли место жительства. Друзей я заводить попросту не успевала. Только в детском доме, будучи подростком, сколотила свою компашку: Дуня, Лава, Ланс и я. Однако наши отношения не выдержали проверки временем и сошли на нет. Конечно, у каждого были свои причины. Ясно, что Лава не просто так залег на дно. У Дуни семья, у нее другие заботы. Ну а Ланс – он никогда никому ничего не обещал. То ли цыган, то ли выросший в цирковых опилках сорвиголова, он явно не был создан для дружбы. Единственным человеком, с которым мы сохранили общение после детдома, был Константин Павлович – бывший опер, а ныне адвокат. Он стал приезжать к нам в качестве спонсора незадолго до моего выпуска. Именно благодаря ему я поступила на юрфак: мне самой такая идея вряд ли пришла бы в голову. Ну и осела я в этом городе тоже не просто так: именно тут он жил со своей женой Мариной. Каждый вторник Костя взял за правило ужинать со мной, ведь именно он познакомил меня с моим женихом Егором и, видимо, чувствовал за собой вину за то, что я фактически овдовела. – Костя! – вслух произнесла я, чем вызвала удивление двух старушек, дожидавшихся вместе со мной автобуса на остановке. Я совсем забыла, что сегодня вторник. Достала телефон и стала смотреть входящие сообщения. Я быстро нашла то, что искала, – предложение встретиться в ресторанчике недалеко от их с супругой дома в половине седьмого. Марина иногда составляла нам компанию, но чаще мы встречались с Костей вдвоем. Благо его жена понимала, что он относится ко мне как к дочери, и не ревновала. Тем более что своих детей у них не было. До встречи оставалось два часа, и я направилась домой: следовало привести себя в порядок. Не то чтобы я рассчитывала встретить сегодня в ресторане свою судьбу. Просто хотелось отвлечься от мыслей о трупах. А что еще может переключить женские мысли так эффективно, как попытка выбрать, что надеть? В квартиру я вошла почти бесшумно. Осторожность и так привита мне с детства, но после подарка на моем кухонном столе были опасения увидеть новые неприятные сюрпризы. Я ошиблась. Дома было все ровно так, как я оставила утром. – А жаль, – громко крикнула я, хотелось разрядить обстановку. – Могли бы посуду помыть! Я включила музыку и отправилась в гардеробную. Решила идти в платье, пока погода позволяла. Только вот предстояло определиться в каком. На сборы у меня ушло около часа, поэтому когда я стояла перед зеркалом в прихожей, времени как раз оставалось только на то, чтобы добраться до места. Кажется, произвести впечатление у меня получилось. Я выбрала зеленое струящееся платье, которое выгодно подчеркивало рыжий цвет моих волос. На ногах – красные туфли на каблуке. Когда я вошла в ресторан, то ненадолго приковала взгляды, кажется, всех присутствующих. – Шикарна, как всегда, – поцеловал меня в щеку Костя. – Рад видеть тебя такой цветущей. – Это все внешнее, – ухмыльнулась я. – Скучаешь? – с пониманием спросил мой собеседник, имея в виду Егора. – Привыкла, – честно ответила я и поймала его настороженный взгляд. – Я не лукавлю, это чистая правда. Да и скучать не приходится! По правде говоря, на это была своя причина. В ходе расследования смерти Егора пересеклись наши пути с Лазарем – загадочным типом с простреленной головой и полной потерей памяти. По всему выходило, что если Егор с крыши упал не сам, то помог ему в этом не кто иной, как мой новый знакомый. Именно ему смерть Егора могла быть максимально выгодна. Спросить напрямую я не рискнула, да и как задать такой вопрос человеку, который ничего не помнит. Точнее, утверждает, что у него амнезия. В этом у меня были сомнения, как и в том, что Лазарь тот, за кого себя выдает. Именно поэтому я решила как можно скорее убраться из того города. Меньше знаешь – крепче спишь. Хотя со сном у меня проблем не имелось: в детдоме, где я росла, мы были приучены спать в любых условиях и при каких угодно обстоятельствах. Однако крепкий сон ночью не означал покой днем. Смерть жениха я уже приняла, смирилась с утратой. А вот с отсутствием в моей жизни Лазаря смириться было сложнее. Я прекрасно понимала, что мне не место рядом с этим человеком, но выбросить его из головы получалось плохо. – Рассказывай, что там у тебя? – прервал мои мысли Костя. – В конторе у нас все разом решили, что начало осени – лучшее время для отпуска. Те немногие, кто его уже отгулял, поняли, что неплохо бы посидеть на больничном, пока другие отдыхают. Да вот незадача: из морга на прошлой неделе уводят два бездыханных тела, а расследовать это некому. – Я вкратце рассказала Косте подробности этого дела. – Вот дела, о таком я в наших краях еще не слышал, – покачал он головой в недоумении. – Когда похищают живых людей, все как-то гораздо проще. Есть какая-то связь между двумя пропавшими? – Разве что внешнее сходство и не такая большая разница в возрасте, девять лет. – Знаю, что лет двадцать пять назад у нас из-за почки могли убить, но чтобы сейчас вот так выкрасть два трупа… Татьяна, даже не знаю, что и предположить. – Кость, а о каких-нибудь оккультных сообществах, радикальных сектах в нашем городе ты что-нибудь знаешь? – Думаешь, трупы девушек понадобились для какого-то обряда? – Он почесал щетинистый подбородок. – Эта мысль появилась у меня, когда мать одной из жертв рассказала, что они ждали внуков. Вроде бы только теоретически, но кто знает, возможно, обе девушки были на небольших сроках беременности. – В таком случае надо выходить на гинекологов и узистов, словом, тех специалистов, которые могут диагностировать беременность и слить информацию кому следует. Тем же самым сатанистам. Я прекрасно понимала, что не все обращаются к специалистам до определенного времени. А потому перебирать врачей казалось мне бессмысленной затеей. К сожалению, в тот вечер Костя ничем больше помочь мне не смог. Разве что вспомнил поющих на привокзальной площади кришнаитов и пару случаев избиения гостей из Средней Азии. Я решила, что завтра же следует узнать о состоянии братьев Лысенко. Будет неплохо, если они смогут ответить на пару вопросов. Да и узнать подробности аварии, в которой погибли их родители, очень хотелось. Я потянулась к телефону, чтобы напомнить Селиванову, что возлагаю на эту информацию большие надежды. В этот момент пропиликало сообщение. «Легок на помине!» – подумала я, но ошиблась. На экране всплыло уведомление о новом письме в электронной почте. «Тайна, после встречи с тобой он долго в разлуке не протянет. Помни, вот-вот Ланс появится, будь осторожна», – подписи не требовалось, я и так поняла, что мой старый друг Лава пытается уберечь меня от встречи с нашим общим знакомым. Конечно, я предпочла бы личное общение с приятелем. Мы бы не просто тепло обнялись – я задала бы Лаве все интересующие меня вопросы, коих накопилось немало. Полученное накануне сообщение спокойствия мне не добавило, а потому утро выдалось не самым приятным. Я пыталась поднять себе настроение танцами под музыку перед зеркалом, но не особенно преуспела. Затем набрала номер областной больницы и узнала, что состояние братьев по-прежнему тяжелое. Не успела я отложить телефон, как раздался звонок. – Татьяна, – услышала я в трубке голос Селиванова. – Ты где? – Дома. – Почему не в конторе? – Ты позвонил, чтобы меня отчитать, я не понимаю? Забыл, что у меня свободный график? – Тут ребята прислали материалы по ДТП Лысенко. – Отлично, пересылай.