— Да уж успела я оценить твоё обаяние, — понятное дело, имею в виду его тело. На кухне. Без футболки. — Сложно не заметить, когда перед тобой так открыто им светят. До Долгорукого не сразу доходит, о чём я. Приходится для наглядности подключить жестикуляцию. — А, ты про это, — наконец, смекают, насмешливо задирая толстовку и частично открывая пресс. Про это. Ещё как про это. — Оно-оно, — ну вот, снова я туда залипаю. — Кубики Козерога вошли в чат. Андрей начинает ржать так, что едва не заваливается с парапета. — Кубики Козерога? Это что-то новое. Так, ладно. Посмеялись и хватит, — остатки нашего ужина складываются обратно в бокс, чтобы не занимать место. Не совсем понимаю зачем это делается, пока ко мне не придвигаются, копируя мою позу и сокращая между нами расстояние до незначительных сантиметров. — Это всё очень забавно, но ты не ответила. То, что ты мне нравишься мы уже выяснили. Осталось понять, нравлюсь ли я тебе? Хотя бы самую малость? По шкале от нуля до пяти? Обещаю, плакать не буду. Я ж большой мальчик. Сглатываю образовавшийся в горле ком, когда его ладонь ложится на мою коленку. Я хоть и в джинсах, что редкое явление, но прошибает до мурашек. Ох, вот это коротнуло. И дело ведь сто процентов не в его физических достоинствах, которые снова надёжно спрятаны под Толстой тканью. Да, они тоже накидывают баллов в копилку, но всё же являются далеко не главным мотиватором… Моя реакция не остаётся незамеченной. Всё настолько запущено, что даже отвечать вслух не приходится. — Ты так мило краснеешь, — из лёгких выбивается воздух — это моей полыхающей щеки мягко касаются чужие пальцы, едва уловимо скользя к подбородку. Касания слабые, а разряд тока по нервным окончаниям как все двести двадцать. Цепенею от новых для меня ощущений, не в силах даже нормально дышать. Не двигаюсь и когда его лицо приближается ещё ближе. Слишком близко… — Ты обещал без приставаний, — подхрипываю, но умудряюсь связать несколько слов в более-менее осмысленное предложение. — Я обещал, что не стану приставать без твоего разрешения, — слабая улыбка появляется на губах, которые я уже целовала, но которые настолько внимательно впервые рассматриваю лишь сейчас. Смотрю и не могу заставить себя отвести взгляд. Как под гипнозом. Голова — вата, через которую голос Андрея пробивается словно издалека. — Скажи нет, и я остановлюсь… Глава 11. Папин маленький ангел — ВЫ, ЧТО СДЕЛАЛИ? — на весь зал раздаётся изумлённый возглас Риты, скачущей на одной ноге и пытающейся поймать равновесие. — Шшшш! — осуждающе шикает на нас инструктор, проводящий занятие по йоге. — Простите, — бурчит подруга, но извиняется так, для галочки. У неё тут когнитивный диссонанс в ярко выраженной форме случился. Не до вежливости. — Оба что ли с ума подходили? — это уже адресовано мне. — Да ничего мы не сделали, — виновато вжимаю голову в плечи, выходя из позы "дерева" и плавно перетекая в позу "собака мордой вниз". Говорят, йога успокаивает, релаксирует и вообще полезна для здоровья. Наверное. Мы ходим на неё с Нового Года и пока кроме положительного влияния на растяжку я лично плюсов не заметила. На самом деле не знаю, почему мы до сих пор не забросили это дело. Первый азарт-то уже давно прошёл. Хотя нет, знаю. Денег на абонемент жалко. Вот закончится, тогда всё. Продлять не будем. — Но собирались, — не унимается Рита. — Но собирались, — признаю, потому что мы с Андреем действительно чуть не поцеловались вчера. Меня от его взгляда словно гипнотизировало, плавно покачивая на морских волнах и я уже не отдавала себе отчёта в том, что делаю. Однако поцелую было не суждено случиться. Какой-то мужик на парковке слишком громко хлопнул автомобильной дверцей и наваждение разрушилось. Момент был упущен, а поймать его заново оказалось сложно. Даже уже у подъезда, когда он меня провожал, той же магии не случилось. Всё ограничилось коротким чмоком в щеку. Коротким, но очень интимным. До бултыхающихся взволнованных бабочек в животе. По сути, ничего такого мы не натворили, вот только выложить всё подруге я решилась не сразу. Полдня собиралась, но, наверное, не лучший момент подобрала. — И что дальше? — та про йогу и думать забыла. — Не знаю… Вроде как собираемся встретиться ещё раз. — ЕЩЁ СВИДАНИЕ? — Можно потише?! — инструктор уже начинает злиться. — Да, да. Простите, — Рита, оценив обстановку, торопливо встаёт на четвереньки для следующей асаны, выставляя руки на ширину плеч, но опять подвисает, уставившись на меня. — И ты согласилась? Встаю на пальцы ступней и, приподняв бёдра, выпрямляю ноги. — Вроде да. Меня как-то не спрашивали. Просто оповестили. — А ты не опротестовала? Это что-то новенькое… Стоп, погоди, — стыдливо прячу лицо за редкими прядями, выбившимися из пучка, пока меня пристально сверлят подозрительным взором. — Ты и сама этого хочешь, да? — Ну… — Не оправдывайся. Тебе интересно, я это и так вижу. Вот это да. Ты и мой брат. — Ты против? Это, наверное, самый главный вопрос, который меня тревожит, и из-за которого я так долго молчала. Хотя обычно в первые же полчаса всё выкладываю ей как на духу. — Нет. Конечно, нет. Просто это… так странно. Это ж Андрюха. Тот самый Андрюха, что гонял нас по двору, заставляя выковыривать из земли пульки для пистолета. Заканчиваю тянуть копчик, делаю три-четыре глубоких вдоха и перехожу в новую позу. — Я помню, — у меня и самой перед глазами столько воспоминаний проносится. Как он частенько троллил нас на правах старшего. Или припахивал делать то, что самому было лень. Дразнил, конечно, но без зла. По-доброму. Он сам мог себе позволить подёргать нас за косички, но другим никогда не позволял обижать. Всегда защищал, где надо и с кулаками. В основном сестру, но и я попадала под крылышко опеки. А теперь вот мы… — Слушай, я такая слепая, — всё никак не придёт в себя Долгорукая. — Как я сама-то не заметила подвоха? Ещё думаю, чё это он про тебя расспрашивает. Но, не могу не заметить, вы очень даже смотритесь вместе. — Да погоди, куда тебя несёт! Всего одно свидание, которое ещё ни о чём не говорит. — Всего одно свидание, а вы уже слюнями готовы были обмениваться. Ну да, ну да. Ни о чём оно не говорит. — Да понимаешь, тут другая проблема… — Какая? Не умеешь целоваться? Фигня. Хочешь, научу? — Тьфу на тебя, блин. — На помидорах, бестолочь. — Не надо меня ничему учить. И, надеюсь, Вадим тоже не станет порываться. — А что, есть повод? — У него соревнования в пятницу… — И? Стыдливо прикусываю губу. — И он позвал меня поболеть за нашу команду. А я вроде как согласилась, потому что всё равно статью надо написать для блога. Руки подгибаются в локтях, и Рита с резким писком плюхается грудью на коврик, чем заслуживает очередные хмурые переглядки. На этот раз не только тренера, но и остальной группы занимающихся. Мы сегодня конкретно всех достаём. — А Андрей знает? — потирает ушибленный подбородок подруга. — Нет, конечно. Зачем? Мы друг другу ничего не обещали. И это же просто дружеский матч между школами. Даже не… — заминаюсь. — Не свидание? — Угу… — Ох, и заигрываешься ты, девочка моя. Как бы потом некрасивой ситуации не вышло. — А что я должна делать? Как иначе понять, что я к обоим испытываю? — К обоим? Никого не забыла? — Не поняла. — Где-то грустно плачет в уголке Арсюша. Блин. Вот ехидничать-то зачем? Мне и так не по себе. Вроде никому ничего не обещала, а чувствую себя всё равно подлой предательницей. По отношению к каждому из ребят. — С Шевченко разберёмся потом, — сдуваю лезущие на глаза волосы. — Не всё сразу, иначе меня разорвёт. Я и так на грани. Хочу всех послать и уехать в другой город. Чтоб никто не достал. — Раньше выпускного точно не выйдет, так что ещё немного придётся помучиться. — Спасибо. Обнадёжила. — Да ладно, — Ритка нашаривает мою кисть и кладёт поверх неё свою ладонь. — Прорвёмся. Надо будет, метёлкой всех разгоним. А уж с братом я точно договорюсь. Благодарно киваю. Поддержка — вот что мне сейчас действительно нужно. А с сердцем и его причудами разберёмся позже. *** В волейболе я разбираюсь ровно настолько, чтобы понимать основную суть и после более-менее внятно суметь оформить всё это в текст. Но восторгов общих не разделяю. Ну прыгают двенадцать человек возле сетки, ну бросают мячик, подумаешь. Спорт в принципе никогда меня не интересовал. Поэтому за игрой слежу одним глазом, пока второй пасётся в утренней переписке с "N".