— Аллё, — привлекаю к себе внимание призывным пощелкиванием. — Афродита и Апполон, будьте любезны, обсудите свои недостатки позже. Мы тут делом заняты вообще-то. — А, ну да. Бегемотов обсуждаем. — Сама ты Бегемот. Дамочка, включайся в процесс. Кого из персонажей Булгакова так звали? — Ты про котэ что ль, что наливает дамам исключительно чистый спирт? — Ну! — аллилуя. — Значит, что? Значит следующая остановка "Мастер и Маргарита". Кто молодец? Я молодец! Кто молодец? Я молодец! — Ты слишком активная для человека, который не спит вторые сутки, — замечает подруга, наблюдая за победным танцем в стиле: греби, пока есть силы. — Это всё кофе и энергетические батончики. — Всё круто, но у меня один ма-а-аленький вопросик, — Ян ковыряется в телефоне, в какой-то момент разворачивая экран в мою сторону. — Зачем так заморачиваться? Почему сразу не воспользовалась онлайн расшифровщиком? Шариковая ручка, зажатая между пальцев, с грохотом падает на коридорную лавку у окна, где мы сидим пока идёт перемена, скатывается по гладкой поверхности и теряется под ногами. — Потому что НЕ ЗНАЛА!!! — сердито зыркаю на него. — Слабо было сказать раньше?! — Можно было… Наверное. Но ты так старалась. Не хотелось отвлекать. Ничего не отвечаю, просто хорошенько прикладываю хохочущего Миронова по затылку скромным томиком "Морфия". Трешовенького на самом деле рассказа о том, как врач самолично снаркоманился и застрелился. Неудивительно, что его не проходят на занятиях. Ладно. Фиг с ним, с морфинистом, тут новый этап квеста нарисовался. "Мастер и Маргарита", значит. Самое весёлое, что этот роман есть в учебнике по литературе, мы как раз недавно его проходили, но, судя по всему, в данном случае имеется в виду совсем другая "Маргарита". И поэтому я второй раз за день мчу в библиотеку. Настолько воодушевлённая собственной догадливостью, что на лестничном пролёте не вписываюсь в поворот и на скорости врезаюсь в Чернышевского, парня из параллельного. Высокий блондин с вьющимися светлыми волосами — о, у нас многие девчонки по нему сохнут. Я нет, как-то мимо обошло, но отрицать не буду — парень он реально симпатичный. Немалую роль в массовом женском помрачении рассудка ещё играет то, что Чернышевский у нас волейболист, неоднократно ездящий с командой на межрайонные соревнования и привозящий победы для школьной полки почёта. Знаю про все грамоты и награды, потому что на своём сайте делаю обзоры. На матчи, не на Чернышевского. Можно было бы, конечно, и на него замутить, но чего там интересного? Спортсмен, красавец, только что не комсомол. Понятно, что вниманием не обделён, хотя, насколько мне не изменяет память, девушки у него не было. Из местных точно никого, иначе бы этот пчелиный рой давно разжужжал всё и всем в каждую замочную скважину. Столкновение двух титанов, тьфу, блин, заразилась у этих античными шутейками, заканчивается не очень приятно. Шлепаюсь пятой точкой на ступеньки, рассыпая книги и тетради, которые в адреналиновом запале не догадалась сразу убрать в сумку. — Прости, — Вадик помогает поднять и вещи, и меня саму. Ля, какой джентльмен. — Не ушиблась? — Нормально, — одёргиваю голубую юбку, чтоб не светить непотребным видом. — Точно? — Точно-точно. Это вообще я виновата, а ещё машину водить собираюсь. Спасибо, — торопливо забираю у него книги и, коротким жестом попрощавшись, лечу на этаж выше. Некогда мне лясы точить со всякими красотулями. Библиотекарша, наверное, ни одного ученика так часто не видела как меня за последнее время. Милые невинные глазки сработали, но с осечкой: ещё одну книгу выдавать мне на руки отказались, но полистать на месте разрешили. Не самый худший вариант, но надо успеть за оставшееся от перемены время. На химию опаздывать чревато. У нас тётка особо зловредная, потом не слезет. В распоряжении школы имеется два экземпляра "Мастера и Маргариты" разных годов выпуска. Хорошо сразу обращаю на это внимание, потому что перетряхнув первый испытываю неподдельное разочарование ничего не найдя. Берусь за второй томик, на секунду вновь воодушевившись, но быстро сникаю повторно… Тоже ничего. Ни табличек, ни кодов. Пусто. Так обидно. Я правда верила, что в конце будет что-то интересное. Что вся эта "игра" завершится… ну не знаю, каким-то логичным финалом. Каким, чёрт его знает, понятно, что не горшочком с золотом на другом конце радуги, но чем-то более любопы… Стоп. Пока бездумно перелистываю странички случайно замечаю пометки на одной из чёрно-белой иллюстрации с… кем бы вы подумали? Именно. Бегемотом! Большим вальяжным чёрным котярой. Но это ладно… Важно другое. Какие знакомые хаотичные штрихи на полях: горизонтальные и вертикальные. Я уже видела такие в "Собачьем Сердце". Обкладываюсь Булгаковскими шедеврами. В прямом смысле слова. Саныч, учитель литературы, непременно погладил бы меня по головке за покладистость. Не знай он всех деталей, конечно. Ибо на Понтия Пилата мне глубоко оранжево. Зато… Ну точно, так и есть. Вот же они, похожие обрывистые линии. Похожие, да не совсем. Ха. Правильно ли я понимаю, что…? Возвращаюсь к "Морфию" и внимательно штудирую и его. Да. Тут тоже. Сбоку от рисованного нарика Полякова, валяющегося в наркоманской нирване, тоже есть отметки. Класс. Осталось придумать, что с ними делать. Тщательно дублирую все три записи в свой многострадальный блокнотик, одну под другой. Смотрю на то что получилось, вырываю страницу и рисую по новой, но на этот раз нижние две строки чуть сместив влево и вправо соответственно. Ага. Уже что-то. — Звонок прозвенел пять минут назад, — напоминает библиотекарша. — Да-да. Уже иду, — если честно, я его даже не слышала, настолько увлеклась. И уж точно не согласна всё бросить когда стою на пороге глобального открытия. Мне всего-то и осталось, подчиняясь догадке, наложить одну пунктирную линию на другую, чтобы получился… номер телефона. Реально номер телефона, выписанный цифрами, какими обычно заполняют графу "индекс" на почтовых конвертах. Квадратными, грубыми, но отчётливо узнаваемыми. При-и-и-икольно. И гениально. В смысле, без "Морфия" нужный числовой порядок никогда бы не нарисовался, а об "Морфии", про которого 70 % учеников вообще понятия не имеет, можно было узнать только отгадав шифр в "Собачьем сердце". То есть рандомно взяв "Мастера" на бессмысленные пунктиры никто бы просто не обратил внимания. Я, естественно, уже точно мимо не пройду. Не после стольких усилий и чашек кофе, поэтому по дороге на химию забиваю новый номер в контакты, подписав его как, хых, "N" и набираю сообщение в пустое диалоговое окно ватцап: "Привет. Я разгадала твой булгаковский код". *** Ответ приходит только вечером. "Привет, Рина. Ты молодец. Первая, кто догадался". Стопэ-э-эшечки… Не поняла, откуда он моё имя-то знает? Глава 2. Старший брат Ты первая, кто догадался. Хм… "Или первая, кто дошёл до библиотеки?", — отвечаю после нескольких минут затупливания. Зато на моё сообщение реагируют мгновенно. "Тоже вариант" И-и-и-и… тишина. Что, не настроен общаться? А вот придётся. Нечего потому что номерами разбрасываться. "Так значит, ты меня знаешь?" "Конечно" "А я тебя?" "И ты меня тоже" Ещё интереснее. Но главное, опять тишина. "И-и-и…?" "Что и?" Ля, вот он тормоз. "И тебя зовут…?" "Меня не зовут. Я сам прихожу" Ага. Сам. Значит мне достался "мистер Никто". Хоть какая-то информация. Но всё равно нечестно. У меня на аве стоит моя фотка, так что всё просто и понятно, у него же какая-то непонятная муть на чёрном фоне с сатаническим символом. И никакой инфы в профиле, чтоб можно было за что-то уцепиться. "А если без рофла?" "Без рофла: реально сам прихожу" Да ну его. "Я поняла. Спасибо за беседу. Всего хорошего" Выхожу из ватцапа и иду на кухню, где в холодильнике, не желая сдаваться без боя, с завидным упорством ковыряется папа. — Если ищешь еду, полагаю, она в магазине. Но вроде пельмени в морозилке валяются. Дверца с хлопком закрывается, выпуская из своего нутра обалденно привлекательного мужчину. Это я вообще без шуток говорю. Папа у меня реально красавчик. Высокий, в хорошей физической форме, с гривой тёмных волос и с испанской бородкой, над которой он Кощеем чахнет с электробритвой каждое утро у зеркала. Его гордость. Не считая меня. Наверное. Но это не точно. — Давай лучше пиццу закажем, — прилетает весьма заманчивое предложение. Нередкое в нашей квартире. Готовим мы нечасто, потому что ему лень, а из меня кухарка выходит весьма ситуативная. Сегодня хорошо, завтра всё к чёрту сгорело. Послезавтра пересолено, ещё через день проще сырой картошкой давиться и не париться. А потом вроде опять ничё так, съедобно. Даже назад не просится. Плюс, папа в принципе обожает всё, что вредно и не нужно готовить: острые крылышки, бургеры, пироги. Дай ему волю, только этим и будет питаться, при этом умудряясь не наращивать возрастное брюшко, что поразительное вдвойне. Так как спорт и диета в нашей семье ругательные слова. Мы их даже шёпотом не произносим. — Ты пиццу, а я суши хочу, — запрыгиваю на стол, наблюдая за тем как призывно семафорит брошенный на столешницу телефон. "Эй, ты чего, обиделась?" "Да брось, это ж, типа, шутка" Смотрите-ка, проснулся. Поговорить захотел. Доброе утро, соня. Папа заинтересованно заглядывает мне через плечо, реагируя на дребезжание вибрации.