Андре рассмеялся – сам про то же самое подумал. Парень сказал, что его зовут Шон, и, разбирая вещи, они немного потрепались. Выяснилось, что новый сосед из округа Принс-Джордж, что в Мэриленде (название штата он произнес скорее как «Мурриленд»). Среди выпускников своей школы второй по успеваемости. Шон настоял, чтобы Андре держался как можно дальше, пока он вешает на стену огромную киноафишу – Андре не без удовольствия отметил, что это афиша фильма «Чужой». – Величайший ужастик всех времен и народов! – воскликнул Шон. – Гм, думаешь? После этого они немного поспорили о достоинствах различных фильмов ужасов, особо не пытаясь навязать друг другу свое мнение, и Андре ощутил укол удовольствия от того, что у них уже нашлись общие интересы. В университетский книжный магазин за учебниками отправились вместе, всю дорогу не закрывая рта. «А мне он типа как нравится», – осознал Андре. И сразу же пришлось принимать первое решение, связанное со всей схемой его поступления в колледж: признаваться ли Шону, что его соседу по комнате, с которым ему предстоит прожить бок о бок чуть ли не целый год, поставлен диагноз «психопатия»? Первая открытая ложь далась довольно легко: Андре объявил, что ему надо заглянуть в бухгалтерию, чтобы утрясти вопросы с оплатой учебы, в то время как на самом деле наступало время идти регистрироваться в программе на психфаке. Шон эту ложь с готовностью проглотил, и Андре сверился с картой кампуса. Выглядело здание факультета жутковато – как будто он и без того уже недостаточно нервничал. Почему-то готического вида, несмотря на окружение современного кампуса. Интересно, подумал Андре, поднимаясь по лестнице по ступеньке за раз, не накроется ли вся его игра медным тазом в ту же секунду, едва только доктор Леонард Уимен положит на него глаз. Доктор наук как-никак… Андре постучался в открытую дверь с номером 615, и пожилой белый мужчина, наверное, лет семидесяти с небольшим, виновато развел руками. Он как раз впился зубами в огромный, соблазнительного вида сэндвич с пастра́ми[27]. Доктор смущенно показал на свой набитый рот и махнул Андре – давай, мол, заходи. Через небольшую приемную тот прошел вслед за ним в кабинет. Сел и стал смотреть, как Уимен, все еще дожевывая сэндвич, собирает стопку бумаг. – Простите, я в курсе, что вам назначено, но весь день и крошки во рту не было! – воскликнул наконец хозяин кабинета. Пожимая ему руку, Андре почему-то испытал какое-то странное чувство. – Андре… Дженсен… Дженсен, – бормотал Уимен, отыскивая что-то в компьютере. – Ага, нашел. И только тут Андре осознал, что именно его беспокоило, хотя это не имело ни малейшего смысла. Раньше он никогда не встречался с Уименом, они даже по телефону не общались, – Андре был в этом на сто процентов уверен. Но если это действительно так, то почему же этот человек, которого он и в глаза не видел, выглядит так знакомо? 5 Обратный отсчет: 54 дня Билли – это один из тех парней-гребцов с детскими личиками на моем этаже в «Брюсере». Удача или судьба, называйте как хотите, пока что на моей стороне. Когда в тот первый вечер мы всем этажом отправились на танцы, я случайно услышала от него, что его старший брат состоит в САЭ. Так что я немного пофлиртовала с Билли, зная, что это может означать дальнейшие приглашения на вечеринки или прочие полуночные движухи, устраиваемые дружками Уилла Бэчмена. Билли с ходу сообщил мне, где находится штаб-квартира САЭ, и пообещал, что возьмет меня с собой, когда там состоится коллективная пьянка, посвященная началу нового учебного года. Ждать нужно до ближайших выходных, и я в нетерпении. Когда прохожу оживленными улочками кампуса в промежутках между лекциями, какая-то часть меня продолжает искать Уилла. Понятия не имею, как поступлю, если вдруг и впрямь его увижу, и почти боюсь сорваться с поводка, совершенно не думая головой. Не знаю, узнает ли он меня – мы уже несколько лет не виделись. Всякий раз, сидя на очередной лекции – по биологии, натурфилософии, – шарю взглядом по остальным студентам, выискивая его светлые патлы. Естественно, Уилла нигде нет. Он все-таки уже на третьем курсе, и на вводных лекциях для первокурсников ему делать нечего. Как только убеждаюсь, что в аудитории его нет, расслабляюсь и продолжаю осваиваться, исследуя территорию. Я из так называемых аудиалов: хорошо воспринимаю информацию на слух, особо много конспектировать мне не надо, так что во время этих первых лекций в основном принюхиваюсь к своим однокашникам. Только к концу первого дня понимаю, что если я вижу на ком-то глянцевые черные смарт-часы, то вовсе не обязательно делать стойку. Носит их целая куча народу, не только студенты из моей программы. Но все эти люди – мои конкуренты за место в медицинском, мои будущие друзья и враги. Они могут стать для меня как сообщниками, так и препятствием. Могут стать даже любовниками – в последнее время меня основательно тянет на секс. Поглядываю на широкоплечего парня в первом ряду, но когда он оборачивается, вижу его лошадиную физиономию. Какой облом! В общагу после занятий специально возвращаюсь окольным путем, чтобы пройти мимо дома, в котором базируется САЭ. Тот стоит на перекрестке двух обсаженных деревьями улиц, на угловом участке – трехэтажный дом в викторианском стиле из темно-оранжевого кирпича, крытый потемневшей от времени деревянной дранкой. Здесь имеется дворик, усыпанный пивными банками и сдутыми мячами, с парой изрядно помятых закопченных грилей. Иногда вижу там «братьев», сидящих на садовых стульчиках, потягивающих пиво и наблюдающих за проходящими студентами – в основном за девчонками. Каждый раз просто прохожу мимо, прижимая к себе свой лэптоп и незаметно изучая дом. Его двери (их две, передняя и задняя), насколько близко тут соседи (просто доплюнуть можно) и есть ли незаметные пути отхода отсюда (да, это переулок на задах, где постоянно темно и нет камер наблюдения). Уилл пока что ни разу не попался мне на глаза – надо обязательно выяснить, как часто он тут бывает. Но вот на третий день занятий в очередной раз прохожу этим маршрутом и вижу трех парней, сидящих во дворе. Один встречается со мной взглядом, и я отвечаю ему быстрой робкой улыбкой, означающей, что на меня легко произвести впечатление. – Эй! – кричит он, привставая. – Как тебя звать? Даже сам тон у него покровительственно-насмешливый. – Хлоя, – отзываюсь я, замедляя шаг и подступая ближе. Быстро перевожу взгляд правее, и сердце у меня замирает, поскольку я моментально опознаю одного из парней, обнаружившихся в ходе моих интернет-исследований, – Корди, соседа Уилла по съемной квартире. Нужно им понравиться, что, похоже, будет нетрудно. Веди себя приветливо, не спорь, не возражай, в основном слушай – ты можешь молчать как рыба, и парни все равно сочтут тебя замечательной собеседницей. – Хошь пивка? – спрашивает тот, первый. – Конечно, – с готовностью соглашаюсь я. Перешагиваю через низенькую чугунную оградку, окаймляющую участок, ощущая на себе их взгляды. Они представляются и подсовывают мне садовый стульчик – чувствую сырость на заду, когда усаживаюсь на него. Тот, кто предложил мне пиво, – Крис, второкурсник. Корди – это Корди, а третий парень – Дерек, этот учится на третьем. Они продолжают задавать свои вопросики-подколки, и я отчаянно флиртую им в тон, хохоча так, будто уморительней ребят в жизни не встречала. Вскользь упоминаю про лакросс, но никто не заглатывает наживку. Некоторое время просто потягиваем пиво, отпуская цветастые замечания про проходящих мимо людей, и я пытаюсь успокоиться и не спешить, повторяя себе, что сбор информации требует терпения и что все ими сказанное когда-нибудь обязательно мне пригодится. Все, что мне сейчас требуется, – это получить приглашение в этот дом, чтобы произвести более серьезную разведку, но если я буду навязываться буквально через десять минут после знакомства, это явно будет выглядеть несколько подозрительно. Пожалуй, пока не стоит – по крайней мере, если я не хочу, чтобы кто-то из них решил, будто меня можно с ходу лапать. Молча откладываю в голове несколько имен других «братьев», которые они упоминают. Насколько все-таки тесны узы в этом студенческом братстве? Если Уилл вдруг исчезнет, организуют ли они поиски, или же так и будут подпаивать первокурсниц дешевым пивом? Разговор заходит о протестах. – М-да, есть что вспомнить, – произносит Корди. – В прошлый раз я даже вел у себя на канале прямую трансляцию оттуда, в реальном времени. Аккурат до того момента, как началась буза. Делаю себе мысленную пометку – Уилл вполне может быть вписан и в такого рода занятия своего соседа по квартире. – По-моему, на этих выходных тоже что-то такое намечается. Хотя до первого октября по-любому свалю на хрен из города. Терпеть не могу такие толпы. Анархия, блин, мать порядка… – вступает в разговор Дерек. – Ну а ты, санитарочка? Они уже начинают называть меня «санитарочкой», поскольку я успела признаться, что посещаю вводные лекции медицинских курсов. Как будто есть что-то смешное в том, когда девчонка уже в свою первую неделю в универе знает свою специализацию. Уверена, что это не имеет ровно никакого отношения к тому статистическому факту, что женщины гораздо реже бросают учебу, чем мужчины. – Пока не решила, – отвечаю я. Крис бросает взгляд на свой телефон. – Великий и ужасный Чарльз опять собирается замутить движуху за городом. С бесплатным баром. Разговор прерывается, когда из окна на третьем этаже вырывается визгливый электронный вой – кто-то поставил микрофон слишком близко к динамикам, вызвав «наводку». – Сапожник! – орут двое моих собеседников в унисон. Дверь заднего хода с москитной сеткой открывается, и из-за нее появляется какой-то парень. Сердце у меня пропускает удар. Это не Уилл, но этот новый персонаж полностью отвлекает меня от стоящей передо мной задачи. Он чуть постарше остальных и не сводит взгляд со своего «Айфона». Ростом он, наверное, футов шести, а телосложение как раз такое, как я люблю, – узкие бедра, рельефная, но не перекачанная мускулатура. В отличие от других парней, прилично одет – в дизайнерские джинсы и тонкий темно-зеленый свитер. А когда он поднимает взгляд, я окончательно сражена. Лицо – практически образец классической красоты: четко очерченные скулы, тонкий прямой нос, а глаза такие зеленые, что притягивают взгляд даже через двор. Чувственный рот. Волосы светло-каштановые, с того рода стильной челкой, что в последнее время у парней – самый писк. – Помяни черта… – замечает Корди. Парень отрывается от своего телефона, сбрасывает его в карман и подходит ближе, чтобы достать пиво из сумки-холодильника. – Чарльз, это наша новая подруга Хлоя. Первокурсница, – представляет меня Корди. – А это Чарльз, великий и ужасный. Отлично – похоже, Корди уже у меня в кармане. Пристально смотрю на великого и ужасного Чарльза, старательно пытаясь выразить этим своим взглядом все то восхищение, которое и в самом деле испытываю. Он едва удостаивает меня короткого кивка. – Добро пожаловать в Адамс. Советовал бы держаться подальше от раздолбаев вроде этой троицы. Остальные разражаются протестующим гомоном. Великий и ужасный Чарльз ухмыляется – больше им, чем мне, – демонстрируя идеальные белые зубы, и с хлопком открывает банку с пивом. – У меня сейчас со всей этой предвыборной мутотой дел по горло – потом пообщаемся, парни. Я разочарована, но с его уходом вновь обретаю способность нормально мыслить. – Погодите-ка – Чарльз? В смысле, Чарльз Портмонт? Крис кивает. Тот самый Чарльз Портмонт из «Инсты» Уилла! С каждым новом членом его окружения я подбираюсь все ближе, словно коршун, сужающий круги. На моих смарт-часах вдруг появляется восклицательный знак. Решаю, что в САЭ засветилась уже достаточно, и, не желая больше зря тратить время, раз уж Уилл здесь вряд ли в скором время объявится, начинаю прощаться. Расстаемся на высокой ноте. Так, чтобы они ожидали большего. Ну что ж, посмотрим, что это за мониторинг настроения такой. Отхожу подальше, не желая, чтобы геолокация зафиксировала меня возле штаб-квартиры САЭ. Улица обсажена деревьями со все еще густой осенней листвой. Освещение – почти то, что у фотографов называется «режим», тот час перед закатом, что идеален для селфи. Останавливаюсь возле одной из деревянных скамеек, изрезанной именами выпускников, быстро щелкаю фотку и переключаю внимание на часы. Касаюсь пальцем экрана. На самом верху высвечивается время, но цифры тут же тускнеют, и появляется надпись: «Пожалуйста, оцените силу своих эмоций по семибалльной шкале, где “7” – максимальный показатель, а “1” – отсутствие той или иной эмоции вообще». Еще раз прикасаюсь к экрану, открывая программу. «Счастье». Ставлю двоечку. «Беспокойство». Единица. «Возбуждение». Пятерка. «Гнев». Шестерка. 6 Обратный отсчет: 53 дня