– Не знал, что ты такая, Лидаааа, – втягивает носом запах моей кожи, я кажется сейчас умру от этой ядовитой близости и от того, как сильно кружится моя голова, дыхание сбивается. – Думал, ты скромная и хрупкая как цветок. А у тебя колючки. – Ты обломал корни этому цветку! И он превратился в сорняк! – дернулась, пытаясь вырваться, бесполезно. Нюхает меня… Жадно обнюхивает с одержимостью волка, чтобы напасть в любую секунду и растерзать. – Сладкая… – П-пусти… – Не могу, – голос Игната охрип. – Ты нужна мне. Я никогда тебя не отпущу. – Ты такой мерзавец… – Я болен тобой, Лида, одержим до безумия! – Хочу, чтобы ты исчез… – дрожащими губами молвлю, пустыми глазами смотрю на верхушку шелестящего клёна над нашими головами. По щекам катятся крупные капли слёз. Я вспоминаю тот самый день, когда всё рухнуло в ад, моё сердце, моя душа тонет в крови и боли от многочисленных шрамов, что он мне нанёс. Губы Игната приближаются к моим, застывают в миллиметре, и моё сердце застывает, покрываясь коркой льда. Жаркое дыхание обжигает щёки, губы, даже реснички. Сейчас поцелует… И я его укушу! Буду кусать его дьявольские губы, пока не припухнут, пока он не зарычит от боли и не отпустит меня! – Я буду идти до конца. Прошептав это в мой рот, неожиданно отстраняется, слезая со стола. Так и не поцеловал… Ладонью разглаживает складки на костюме, поворачивается к коляске. – Не трогай его, он спит. Я час пыталась его укачать из-за колик, не надо, не буди. Молчит секунды три, после гласно произносит: – Собирайся, мы возвращаемся в город. Глава 9 Исаев не позволил мне остаться ещё хотя бы на несколько дней на даче из-за загруженности в бизнесе. Причем тут я? Всё просто, он хочет держать меня в поле зрения, как говориться, на коротком поводке, считая меня своей собственностью. Я подписала документы, к сожалению, теперь вынуждена ему потакать. Но я не могла с этим мириться. Это было безумно тяжело! – Ну вот и зачем он так с тобой поступает? – шёпотом говорит мне мама, немного отодвинув шторку окна в домике. Мы находимся на кухне, подглядываем на Исаева, что сидит на лавочке под клёном в ожидании нашего выхода. – Настырный какой! Не уходит, и здесь тебя караулит. Так быстро нашёл. – Надо собирать вещи. Как жаль, что приходится возвращаться из-за этого мерзавца. Быстро задёргиваю шторку, когда он поднимает голову и бросает взгляд бездонных каре-зеленых глаз прямо на нас, будто знает, что мы его обсуждаем. – Жалеешь, дочь, что вышла замуж так рано? – Жалею. Что тебя не послушала. Дурой влюблённой была, что тут скажешь. Первая любовь ослепила меня… – Все мы дурами такими становимся, когда влюбляемся, – вздыхает она, – мужики кобели, в этом мы не виноваты. С горечью слушаю маму, сама, тем временем, через силу складываю вещи в сумку. Она спрашивает про адвоката, про договор, сочувствующе меня утешает. – Это ещё ничего, могло быть хуже. Сколько же у него сейчас денег! Запросто решит любой вопрос в угоду себе. Всегда наверно выходит победителем. Так и есть. Игнат всегда и во всём был упорным и первым. Я прекрасно узнаю почерк бывшего мужа, поэтому знаю, что показывать зубы бесполезно. У него зубы страшней и острей. В комнату забегает сестра, хватает со стола пирожок и запихивает его в рот с таким голодом, будто не ела несколько дней. – А, вот ты где, наконец явилась. Собирай свои вещи, мы уезжаем. – Как уезжаем? Не хочу! – Иномарку чёрную и внедорожник видела у дома? – Как такое не заметить? – Игнат приехал… – А, ну ясно. Ладно, пойду с подружкам попрощаюсь. Аринка махнула передо мной хвостом, в глаза бросилось странное пятно в области её шеи. – Арин, постой! – хватаю сестру за руку, резко разворачивая. – Что это такое? Откидываю в бок прядь её светло-каштановых волос и вижу на шее здоровенный синяк. Она фыркает, шлепая ладонь на это место – прячет. – Да упала я на озере! – Похоже на засос… – делаю интонацию строже. – Ой, скажешь тоже! Ты за собой лучше следи, вот надо было тебе ребёнка скрывать от Исаева? И вообще нафига ты залетела, он же не хотел детей! Теперь у нас из-за тебя проблемы. – Арин, остынь! – предупреждает мама. – А чего остынь? Меня тоже индюки с камерами донимали, выпрашивая подробностей о вашей Санта-Барбаре. Я на её язвенные словечки не реагирую, знаю, что она намеренно переводит стрелки, чтобы мы все забыли про засос. Думаю, Арина мне завидует. Начиная с дня помолвки, когда Игнат пришёл знакомиться с моей семьёй. Потом на шикарной свадьбе на Карибах дулась и показывала характер, мы тогда впервые выехали за границу, впервые увидели мир и потрясающий лазурный океан. То время было для нас незабываемой сказкой… Я догадывалась, что она ведёт себя так колко из-за зависти. – Девочки, ну не ссорьтесь, и так проблем хватает. Арин, ты веди себя прилично, не то… – Не то буду как сестра и ты, залетевшая и одна, без мужика. – Прекрати! – чуть не совершаю ошибку – треснув её как следует. Вовремя остепеняюсь, когда слышу грубый стук кулака в дверь. – Лидия! Вам пора, выходите! – Мы позже с тобой поговорим, ясно? – пригрозила сестре, а та глянула на меня исподлобья. – Ты школу скоро закончишь, у тебя экзамены через месяц, а после поступление в ВУЗ, который я тебе оплачиваю. Ты должна быть хоть чуточку благодарна и вежлива с теми, кто с тобой возится. – Это ваши прихоти, не мои, – сплёвывает она, – я хочу делать татуировки и работать в тату-салоне, а не гнить в офисе и страдать от терзаний босса-тирана. – Ты не понимаешь, что говоришь! Мы заботимся о тебе и хотим, чтобы у тебя было хорошее будущее. – Да что вы понимаете! На себя сначала посмотрите, а потом учите! – прыскает. – Обе неудачницы. Одиночки-разведёнки! Сказав это, Арина выбегает из дома, подхватив свой рюкзак. – Мам, с этим надо что-то делать, – расстроенно качаю головой. – Она из-за отца такой стала, после того, как он нас бросил и ушёл к другой. Психологическая травма, как заявил психолог. Нужно больше с ней разговаривать, меньше упрекать. Поумнеет, пройдет. – Я просто переживаю, как бы она… ну тоже, – сглатываю, – не нагуляла от кого-нибудь из своей придурошной компании. – Сколько раз мы с ней боролись, мужского воспитания ей не хватает. Мне так жаль! – мама заплакала, опустившись на стул. Переживая, за нее, я погладила её по спине. – Шшш! Всё будет хорошо. Надо верить в лучшее, а с сестрой я ещё поговорю. Не буду на неё давить, устрою разговор по душам. О средствах контрацепции я часто с ней беседую, да и ты тоже. Через мгновение закричал мой малыш, я побежала в прихожую, где оставила сыночка в коляске, взяла его на руки, поцеловав в пухлую щёчку. – А кто это у нас тут возмущается? Проголодался, крепыш? Сейчас я в основном покупала себе удобную одежду для кормящих мам в специализированных магазинах. Расстегнув молнию на бюстике, приложила к груди кричащего Кирюшку и он мгновенно затих, принявшись за дело. Долго же он спал. Грудь налилась от переизбытка молока чрезвычайно сильно и болела. Даже в прокладках, которые приходилось подкладывать в лифчик, скопилось немалое количество влаги. Я рада, что с молочком у нас всё в порядке, о смесях я даже не думаю. Надеюсь, что полностью вырастем на грудном вскармливании. Кирюшка распахнул глаза. Махнув длинными черными ресницами, глянул на меня вполне себе осознанно. Мне показалось, он улыбнулся. – Ты моё чудо, – погладила пальцем его маленький носик, сердце щемило от счастья и тёплых моментов, что я испытывала день за днём, общаясь со своим ребёнком, – как же сильно я тебя люблю! Прекрасный момент испортил нахальный амбал – прислужник Игната, когда вломился в дом, яро потребовав: