– Привет мама, Арина! Мама улыбается, чмокая сначала Кириллу в носик, затем меня, расспрашивает, как мы день провели, что врачи сказали? Отвечаю дословно, разве что упускаю момент с поездкой в новую квартиру. Я советовалась с подругами по поводу моих проблем. Кто говорил, чтобы ни в коем случае не брала подачки и даже на километр к сыну не подпускала, а кто-то, наоборот, предлагал дать второй шанс, если мужчина до такой степени чувствует вину, что места себе не находит, и раскаивается. Опять я оказываюсь на распутье – хоть к гадалке ходи. – Арин, привет, – решаю узнать, как у сестры дела. – С работы? Поведение Аринки радует, кстати. Она устроилась официанткой в кафе, на подработку, хоть начала носить блузки и юбки, став похожей на человека, на девушку, а не на вокзальную шушеру. Неужели наши беседы дают результат? Возможно, имеют накопительное действие. Но, несмотря на это, я продолжаю замечать, что сестра ругается матом, задерживается допоздна «у подружек», от неё иногда пахнет дешевым табаком и мятной жвачкой. – Ага, ага! – скидывает кроссовки, лопнув шар из жвачки. – Племяшку подержишь? Чмокнешь? – протягиваю к ней карапуза, который сейчас в настроении. Кирилл улыбается, растягивая пухлые губки в улыбке, и агукает, с интересом рассматривая свою тётку. – Слушай, я так устала, – делает такое лицо, будто для неё обнять кроху – разгрузить вагон, – пойду спать. Молча проходит мимо меня, чуть задев плечом. Всё-таки чувствую запах перегара, который пытались замаскировать духами и жвачкой… Арина не любит детей. Однажды в пылу ссоры выкрикнула, что её раздражают сопливые, вечно орущие и какающие создания. Меня это обидело. Почему у нас с ней плохие отношения? Я никак не могу наладить контакт с сестрой, хоть и пытаюсь. Как же больно видеть её безразличие ко всему. Особенно к нашей семье. – Вот так всегда, – грустно вздыхает мама, останавливаясь рядом со мной. Смотрит ей вслед. – Избегает нас. Но хоть сдвинулось дело с мертвой точки. Как в университет пошла, мне кажется, поумнела. Меньше истерик и скандалов на ровном месте. Ещё бы всяких типов подозрительных перестала водить в наше отсутствие. – А ты как себя чувствуешь? Как твоё здоровье? – Была в клинике, врачи довольны ходом лечения. Обнимаю мамочку крепко-крепко. Слава богу! – А ты, Лид, что у вас с Игнатом? Сглатываю. Не смотрю ей в лицо, продолжая обнимать. Перед глазами проносятся картинки сегодняшнего дня, проведённого с ним. – Пока не знаю. * * * Следующий день снова порадовал нас прекрасной погодой, а ещё я выспалась впервые за долгое время со дня появления в моей жизни Кирюши. Кирилл практически проспал беспробудно целую ночь в моих объятиях. Пока он такой крошечный, я беру его в свою кровать и мы спим вместе. Да и мне так спокойней. Чувствуя тепло сыночка, я засыпаю быстрей и тревоги все уходят, когда он находится рядом. Моё единственное лекарство от грусти! Проснувшись в восемь утра, отметила, у меня даже настроение появилось. Покормила сыночка, сама поела. Выполнила все необходимые гигиенические процедуры и отправилась с ним на прогулку. Мы прогулялись до парка, покормили там в пруду уточек, по дороге домой купили хлеба в булочной. Уже подходили к подъезду, внезапно я услышала рёв мотора, едва успела поднять коляску на бордюр, из-за угла вылетела красная иномарка – дорогая и пафосная, двухдверная. Таких всего в России три штуки, как сказал мне однажды Игнат, когда я просила о ней, увидев на улице случайно. Дверь хлопнула, высокие шпильки застучали по асфальту, и я увидела перед собой Инессу… Стерва глянула на меня исподлобья. Скрестив руки на груди, преградила дорогу, высоко задрав подбородок. Я не растерялась, как в прошлый раз, сейчас я ощутила ярый прилив бешенства! Она совсем с головой не дружит?! Это жилой двор, рядом детская площадка, а она носится словно отбитая на всю голову фурия. – Ты ненормальная?! – А вот и ты! Как раз мне и нужна! – ядовито сплюнула, облучая ненавистью и злостью, до тошноты. – Не в себе, что ли? Совсем обезумела гонять во дворах, где дети?! Она дышит рвано, часто. Её едва заметно потряхивает, взгляд напитывается безумием, ведьминскими чертами. Становится ужасно некомфортно находится рядом с Малиновской, даже дурно. И Кирюша вдруг начинает ворочаться в коляске, похныкивать. Неосознанно тянет уйти. Я так и сделаю! Но кобыла крашенная перекрыла мне путь. – Здравствуй, Лидочка, – ехидно корёжит интонацию. Да она издевается… – Пока. Дай пройти! – Поговорим? – выдавливает улыбку с оскалом. – Я спешу. Какого чёрта она здесь делает? Свалилась как снег на голову! Хуже, знает, где я живу. Пытаюсь обогнуть химеру коляской, но она делает шаг в бок, снова блокируя путь. – Мне на тебя заявить о преследовании, или что? Лучше выдернуть клок волос. Сдерживаюсь, всё-таки я не барыга вокзальная, не опущусь до уровня приматов, пусть Игнат сам разбирается со своей кошёлкой. Но, если тронет, разбудит в вулкан. Рядом со мной ребёнок, я за него любому глотку перегрызу. Её токсичная аура вредит моему малышу. Поплотнее натягиваю козырёк коляски, до самого максимума, чтобы ни кусочка не было видно. – Послушай, ваши отношения с Игнатом уже в прошлом. Он тебя разлюбил, а может и не любил вовсе, – вылетает из её грязного рта. – Ты недалёкая, что ли? Я сказала – отойди, я не буду с тобой разговаривать, разбирайся с Игнатом сама, не собираюсь копаться в вашем грязном белье. – Ха! А ты осмелела, я смотрю?! – вскинула брови, впечатлившись. – Что Игнат квартиру за миллиард купил, важной себя возомнила? Корону нацепила? Узнала о квартире… Или он ей сказал? Ещё отвратней стало. – Что заткнулась, Лида? Купил квартиру, верно? А не жирно будет? Алименты получила, пособия, подачки! Так ещё и квартирку отхапала? Ещё и какую! Некисло устроилась, некисло… Ты моего жениха разорить решила?! Хватит нагло грабить моего мужчину! Жениха… Грудь сдавило ржавыми тисками. В левой части запекло. – Разве это твоё дело? Что значит жениха? – Ваши отношения с Игнатом уже в прошлом. Он тебя разлюбил, а может и не любил вовсе! Вы с ним пара, ясно? Он любит меня, скоро сделает предложение, а с тобой… от тебя ему нужен только ребенок! Наследник! Сын! Кирилл! – ткнула пальцем в люльку, которую я быстро загородила собой. – А ты что себе уже нафантазировала? Думаешь реально бегает за тобой, потому что раскаивается? Ну и дура! – хохочет. – Ну да, ну да! Нужна ты ему, моль никакущая, когда кругом миллионы претенденток на любой вкус, стоит ему только пальцами щёлкнуть – никто не откажет богатому и известному. Так что губу закатай, Игнат бегает перед тобой «на задних лапках», только потому, что ему нужен наследник, которому он передаст своё детище и всё своё состояние. У меня дочь, а ему нужен сын! Но я уже пообещала Игнату, что рожу ему мальчика, даже двоих, а может троих. Но ты же знаешь его – здесь и сейчас подавай. – Я не верю тебе, – голос дрогнул. Впилась одубевшими пальцами в ручку коляски и пошла напролом. – Уйди прочь. – Ауч! – взвизгнула она, когда я проехалась ей по ногам коляской. – Офигела, лимитка?! Это же «Прада»! Одна пара туфель стоит больше, чем вся твоя никчёмная жизнь! Наконец мне удалось пройти мимо змеи, подойти ближе к нашему дому. Инесса успела выкрикнуть ещё парочку гадостей на прощание: – Он не любит тебя, ты никакущая! Деревенская простушка, ни кожи, ни рожи! Поэтому и ушёл в отрыв с немцами на вечеринке! Ха-ха! Всё было совершенно не так, как он тебе в уши льёт. А я знаю правду… Уезжай из города или всё повторится. Ты для него второй сорт, бедная девочка с грязными генами. Вы из разных миров, у вас нет и не будет будущего. * * * – Лид, ну чего кислая такая? Как дела? Рассказывай, что нового. Женька присаживается на стул, с подозрением меня рассматривая. Подруга заглянула в гости с тортиком, чтобы обсудить есть ли сдвиги в моей личной жизни, заодно и отметить вечер пятницы. После того дурацкого разговора с Инессой я сама не своя. Мне даже не хочется о нём никому рассказывать. Разумеется, я выплеснула всё, что думаю о ней в сообщении Игнату.