– Агась! Ща вырублю. Трек уже запарил. – Что сделал? – Ну приелся, – хлопает ресницами, которые кажутся мне веерами до небес. Честное слово, не пойму я современную моду. Чересчур длинные ногти, ресницы как у коровы, в губах уйма силикона. Разве это красиво? Скорее вульгарно. – Ясно. Разуваясь, прохожу в кухню. По пути замечаю, что в доме достаточно грязно – вещи разбросаны по углам, пыль на столах, зеркала в пятнах. И не скажешь, что три женщины живут. Не могу понять, почему Лида не съедет? Я же ей огромные хоромы подарил, плюс нанял обслуживающий персонал. Жила бы для себя и для ребёнка, а не пелёнки с утра до ночи стирала и куховарила по полдня. Вот уж упёртая, с характером. С девизом – «Я сама!». Она даже от охранника отказалась, потому что стеснялась перед подружками и соседями. И вообще категорически не хотела никакую помощь от меня принять. Но это было несколько месяцев назад. Радует, сейчас Лида смягчилась и более открылась для меня. – Сидаун плиз, – указывает на кухонный уголок. Сама включает чайник. – Пока нагреется, я сейчас подойду, пять мин. Девчонка испаряется, я лезу в телефон, проверяя почту по бизнесу. Там всё ок, но я без конца думаю о том проклятом сайте знакомств. Через пару минут Арина опять появляется в поле моего зрения, только вот теперь на ней вместо клетчатых штанов ужасно неприлично короткие шорты и майка без лифчика, завязанная на узелок выше пупка. Такое чувство, что шорты когда-то были штанами, но она покромсала их ножницами. Эта шмонька малолетняя за кого меня принимает? Пытается флиртовать? – Ты всегда так одеваешься? Жмет плечами. – Не-а, сегодня просто жарко, – обмахивается ладошкой, откидывая назад длинные волосы, ниспадающие до талии. – Нормально сегодня! – Мне уже восемнадцать исполнилось… – бросает странные намеки, наклоняясь и подавая чай. – И что?! – Ну… Не успеваю среагировать, Арина тянется к моим губам. – Ты такой… ты такой… – выдыхает в губы и нагло запрыгивает на мои колени. – Охрененный мужик!!! Глава 33 Почти впивается в мои губы, я успеваю среагировать и схватить дуру за волосы, оттянув от себя. – Ауууу! – ревет, когда я с силой отталкиваю швабру малолетнюю от себя подальше. – Значит так! Слушай сюда, Арина! – дергаю за волосы еще сильней. – Да больно! Бл… Бью ладонью по губам. – Ау! Вы совсем сдурели?! – Урок воспитания номер один – за каждый мат будешь получать по губам! – Вы… Супер, уже на «вы» заговорила, а то всё тыкала как сверстнику, никакого уважения. Давно пора наподдать и на место поставить дурочку отбитую, возомнившую себя крутой. Замахиваюсь, она тут же прикусывает язык и замолкает. – Урок номер два – ты идешь к себе, переодеваешься в нормальную одежду, уяснила? Дергаю за волосы ещё раз. – Уяснил, уяснила! Да больно же! Отпустите! – Урок три – ты перестаешь возится со своими дружками-дегенератами-отморозками и берешься за ум. С сегодняшнего дня садишься за учебники и зубришь лекции до посинения. Не сдашь зачёты в конце семестра, я отвезу тебя на ферму к своему знакомому, будешь убирать навоз за коровами. – Вы изверг! – Это справедливая работа для тунеядцев и бездельников, – усмехаюсь. – Ты что, нахлебница, собралась сидеть у матери и сестры на шее до тех пор, пока рак на горе свистнет? – Нет! – Тогда докажи! Включи голову, за ум возьмись, тебе не пять лет, как ты дальше жить собираешься? На панель пойдёшь? Тебе стыдно должно быть перед близкими, они искренне за тебя переживают и любят. Будь я на месте Лиды, давно собрал бы все твои вещички и вышвырнул к чёртовой матери такую неблагодарную свинью на улицу! – Хватит, ну пожалуйста, хватит… Арина меняется прямо на глазах. Больше не такая бойкая. Скулит, тушуется, и – что это? Рыдает. Я вижу в её заплаканных глазах реально стыд, даже чуть жалость пробирает. – Смой с себя всю косметику и берись за ум. Ты похожа на шлюху с трассы, которой пользовалось не менее двадцати дальнобойщиков и выбросили в грязную канаву. – Да вы! Да я на вас! – Ты ноль без палочки. Лучше берись за ум, дорогая, или закончишь как дно позорное, весьма плачевно… Где-нибудь в канаве за лесополосой. – Не надо, не говорите так! Мне страшно! Я выдохнул и сбавил ярость. – Правило четыре, – уже более спокойным тоном продолжил, – уборка квартиры за тобой. С сегодняшнего дня помогаешь матери и сестре с домашними делами: стирка, глажка, готовка еды, походы по магазинам – большую часть бытовых дел выполняешь ты. – Это уже слишком… – Нарушишь хоть один урок – я приму жёсткие меры. Они тебе, поверь, не понравятся. – Я была о вас лучшего мнения! Я вас полюбила, между прочим! И я бы не сбежала от вас как сестра, что бы вы не сделали! – Вали к себе, не высовывайся, через неделю приеду и проверю, как проходит воспитательная коррекция. Если фигово – я тебя в монастырь женский засуну, там долго церемонится не будут. Там бьют, Арина, на полном серьёзе секут розгами руки и икры! На сутки, или больше, запирают в сырых подвалах с крысами без еды и воды. – Правда, что ли? На самом деле нет, я сочиняю на ходу, но не исключено, что такие мета существуют. – Тебе информацию прислать? – Не, не! Я верю! Не хочу в монастырь! – хныкает. – Буду хорошо себя вести! Обещаю! – На первый раз поверю. Иди, переодевайся. Отпускаю девчонку, она пулей летит в сторону своей комнаты, аж спотыкается. – Всю свою одежду, с голым животом и едва прикрывающую зад, вынеси в коридор и сложи в кучу. – А в чем мне ходить? – Размеры свои скажи. Называет. – Завтра пришлю к тебе курьера, он принесет новые вещи. За счет заведения, так сказать. Пока Арина суетится в своей комнате, я в одиночестве пью чай, ожидая возвращение Лиды. Спустя пять минут Арина показывается в коридоре, волоча за собой пакеты с тряпьём. Сейчас на ней простые спортивные штаны, чистая белая футболка. Волосы собраны в аккуратную, изящную косу. – Вот, другое дело, так намного лучше. Действительно, приятно смотреть.