— Нет, не побоялся бы. Пришиб. Я один раз за нож схватилась, так он меня потом так побил — два дня с постели подняться не могла. Он бы и тебя ударил, если бы Дорош не подоспел. — Ну, это вряд ли! А вот физиономию я бы ему основательно попортила. Зачем ты все это терпишь? Почему не уходишь? Ведь страдаешь от его попоек не ты одна, есть еще и ребенок. Это у тебя мальчик или девочка? — Девочка. Маняша. А куда мне идти? В жизнь? Я уже была там и знаю, что такое мытарства по подвалам и ночлежкам. Я ведь из Москвы, мы с Сашкой там познакомились, он на заработки ездил, ну и привез меня оттуда, когда я забеременела. И я поехала за ним, хоть и знала, он далеко не ангел, как и то, что жить мне придется со старухой в такой глуши, какая мне и не снилась. Но мне было плевать, мне хотелось своего утла, пусть и такого, как этот дом. И семьи, пусть она и далека от идеала. А Сашка, он ведь не плохой. Только у него ведь самого жизнь не сахар, и никогда такой не была. Мать у него гулящей была и пила очень, хорошо еще, что баба Ариша у него всегда была, она за ним и приглядывала, как могла. Он ведь не всегда такой буйный. И у нас бывает все хорошо. Помаленьку, потихоньку, как-нибудь… Бабуля вон пенсию получает и баб Валя, и Сашка у Дороша подрабатывает, дачник ведь не всегда самогонкой рассчитывается, он и деньги дает, и продукты… — Понятно. Дачник… Значит, все беды от него! — Нет-нет, что ты! — горячо запротестовала Маришка. — Наоборот, если бы не он, что бы стало с нами? С Маслюками? А так хоть какой-то заработок! — Ну, по крайней мере, пили бы меньше и работали! — Где? — искренне удивилась девушка. — Ну… — растерялась Злата. — Ну, есть же здесь какой-нибудь совхоз. Какое-то скотоводческое хозяйство… — Говорят, когда-то было. От торфзавода остались одни лишь развалины, а на месте фермы лес посадили. Тебе ли об этом не знать! — Я знаю. Но что-нибудь ведь можно придумать! Я вот тоже собираюсь здесь жить, а работать планирую в школе… Маришка усмехнулась, и Злата осеклась. Да уж, очень удачное сравнение! — Летом мы за черникой ходим и лисичками, потом сдаем частникам. Если лето не будет слишком засушливым, на этом можно неплохо заработать! — Правда? А вы меня с собой не возьмете? Я бы тоже хотела немного на этом подзаработать… Мне ж еще до первой зарплаты далеко, а жить за счет родителей не очень-то и хочется. — Да не вопрос! Будем вместе ходить! Машку будем оставлять бабе Арише или бабе Вале, а сами с утра пораньше в лес! Я за прошлое лето здесь все ягодные места изучила! — оживилась Маришка и даже попробовала улыбнуться, но тут же поморщилась от боли: разбитая губа давала о себе знать. — А я вот так и не узнала лес, хоть и ходила каждое лето за ягодами с бабушкой. А дед у меня и вовсе был лесником. Я в лесу вообще плохо ориентируюсь. Ладно, Маришка, мне домой надо, да и вам с ребенком спать пора! — девушка поднялась с кровати. — Да, Маняша вон уже уснула. Спасибо тебе, Злат! — просто сказала девушка. — Да не за что! Ты береги себя и ребенка тоже! И если что, сразу беги ко мне! И еще, знаешь, что? Приходи завтра к нам! Бери Машку и приходи, завтра ведь праздник! — Да нет, ну что ты… — замялась Маришка. — Приходи! Я буду вас ждать! — Ну, ладно. Девушка направилась к дверям, но на пороге обернулась. — А куда Дорош повел Сашу? — спросила она. — Наверное, на сеновал. Сашка Дороша боится, и если тот сказал ему не заявляться домой, пока не проспится, он не придет сегодня! Злата кивнула и вышла из дома. На восходе, над лесом, темное непроглядное небо начинало светлеть. Долгая ночь, полная событий, подходила к концу, но только сейчас, когда и злость, и нервный озноб прошли, Полянская почувствовала, как устала. У нее начинала болеть голова, да и кисть руки, которой она ударила Сашку, ныла… Подняв лицо к темному небу, она втянула в себя прохладный воздух. Пахло свежевспаханной землей и сыростью. Чувствовалась близость водоема. За огородами у бабы Ариши как раз была сажалка, а дальше карьеры, которые каждую весну затапливало. Засунув руки в карманы толстовки, девушка пошла к калитке. «Сейчас домой и спать». Но не тут-то было, впрочем, если честно, она не очень-то и надеялась, что Дорош просто так уйдет… Он ждал ее у калитки. Злата усмехнулась. Может, следовало махнуть через огород? Прошла бы немного по вспаханному полю, миновала бы старый сад Маськов, и, считай, уже дома… — А где баба Валя? — спросила она, оглядываясь по сторонам. — К себе домой пошла. У нее дом свой есть, если ты не знала! — Почему? Я знала… Просто там условия аварийные. — Ага! — усмехнулся мужчина. — А здесь апартаменты! Спорить с ним сейчас Злате совершенно не хотелось. Ей вообще с ним разговаривать не хотелось. Поэтому, пропустив мимо ушей и его замечания, и его тон, девушка просто вышла на дорогу и пошла вперед. Через секунду Дорош нагнал ее. — Тебе вряд ли стоит во все это вмешиваться! — сказал он. — Почему? — ровным голосом спросила Полянская, а внутри, она чувствовала, закипало негодование. — Ты их не исправишь. Ты что ж думаешь, Сашка только что избивал бедную несчастную девочку, сиротинушку, за которую некому заступиться? Да Маринка эта самогонку хлещет не хуже любого мужика! Они там через день пьянки устраивают и через раз там все мордобоем и заканчивается! И Максимовна, несмотря на свой возраст, хлебает неплохо, а потом по хатам ходит и клянчит поесть… Знаешь, сколько лет этой девице? Двадцать! Не похоже, правда? Я тоже не сразу в это поверил, а она в свои двадцать прошла и огонь, и воду. Ты ведь пожалела ее сегодня, правда? А она легко этим воспользуется и, прикрываясь ребенком, станет вытягивать из тебя деньги и пропивать их. Ты будешь давать, а они смеяться над тобой будут, ну и, может быть, выпьют пару раз за твое здоровье! — Спасибо, что предупредили. Это все, что вы хотели сказать? — остановившись, девушка повернулась к нему лицом. — Не поверила? Ну, судя по тому, что я сегодня наблюдал, я в этом нисколько не сомневался! Значит, к нам в деревню явилась такая вот мать Тереза, которая теперь всех спасет и будет сеять вокруг добро… — в его голосе звучала неприкрытая насмешка. Он просто издевался над ней. — А я не к вам в деревню приехала. Вы здесь случайное недоразумение, неизвестно каким ветром занесенное. Я приехала к себе. И я останусь здесь и сделаю все, чтобы прекратить все это! Думаете, я не знаю, чем вы здесь занимаетесь? — А я думаю, тебе лучше сидеть дома, помалкивать и не высовываться, особенно по ночам! — отчеканил он, как-то особенно подчеркнув последнее. Злата отшатнулась от него и, отвернувшись, почти бегом бросилась домой. Глава 5 — Златка, ну ты и соня! Давай, вставай уже, Лешка пришел! Голос Аньки проникал в сознание, но смысл сказанного не доходил до девушки. Она, кажется, вот только легла! Да она уснула только! Зачем Лешка пришел так рано? Что ему не спится? — Златка!!! — возмутилась двоюродная сестра и принялась стаскивать с нее одеяло. — Ты когда легла вчера? Вы чё, до утра гуляли? — Анька! — пробормотала Полянская. — Спать хочу! — Ну, спи, спи! Все проспишь, а я вот возьму и уведу у тебя Лешку! — Ага! Закатай губу! У него в Минске девушка есть, неровня нам с тобой, дурам провинциальным, — девушка все же заставила себя сесть в постели и, отчаянно зевая, потерла глаза. — Ага! Девушка у него в Минске, может, и есть, только почему-то он с тебя, дуры провинциальной, глаз не сводит и торчит здесь в деревне вместо того, чтобы поспешить к любимой! — Ой, Анька, не говори ерунды! — отмахнулась от нее Полянская. — Ты пить не хочешь? — Не-а! — мотнула головой Аня. — Ну, ты здесь собирайся и давай выходи, а я пока Лешку займу и о девушке его узнаю, разведаю, насколько там все серьезно! — Посмей только! — закричала Злата и вскочила с постели. Анька засмеялась и убежала. — Вот зараза! — пробормотала девушка и стала приводить себя в порядок. От недосыпания, от выпитого вина и вчерашних переживаний болела голова. Девушка не стала собирать волосы в косу, зная, что от этого голова будет болеть еще больше, просто расчесала их и убрала с лица, закрепив зигзагообразным ободком. Быстро натянула черные узкие брючки и белую удлиненную кофту, из-под кровати вытащила свои белые теннисные туфли. Осталось только умыться и бежать, а то ведь Анька она такая, она может… Анька все же не смогла. Пока Злата умывалась, вся семья уже села за стол, и Лешу Блотского усадили. — Привет! — сказала она, заходя в просторную столовую. — Какое привет! — возмутился Полянский. — Христос Воскрес, доча! Иди, я тебя поцелую, красоту ля моя! — Воистину Воскрес! — несколько смущенно ответила Злата и подставила папе щеку для поцелуя. С Лешей они безмолвно обменялись улыбками, оказавшись на разных концах стола. — Ну, жена, неси выпить! — торжественно скомандовал Полянский. — Вся семья в сборе, можно начинать! — Я тебе сейчас дам выпить! Прости меня, Господи! В битки давайте гулять! Леша, вот бери, тебе яйцо. Злат, ну ты тоже выбирай! Лена Викторовна всем поочередно подсунула фаянсовое блюдо, которое стояло посреди круглого стола, а на нем лежали крашеные яйца и нарезанный пасхальный кулич. На Пасху обязательно играли в битки, такая вот была традиция. И как в детстве, это превращалось в своеобразную игру, веселую и увлекательную. Под всеобщий гам и смех, воцарившийся за столом, выиграла Злата. Своим яйцом она побила всех и, как в детстве, чувствовала себя страшно довольной и счастливой. Потом мама принесла горячую картошечку и голубцы, ну и бутылку вина. Мужчины, конечно, недовольно поморщились, но женщины сегодня были непреклонны. Они как раз собирались выпить, когда в дверь нерешительно постучали.