— Не знаю, — ответила она. — И что же ты совсем не скучала? Девушка неопределенно пожала плечами. Почти в тот же самый момент мужчина схватил ее за руку и притянул к себе. — Вот только попробуй еще раз сказать «не знаю»! — с улыбкой сказал он, не отпуская. — И что тогда будет? — подражая ему, поинтересовалась девушка. Сердце в груди забилось быстрее. — Правда, хочешь знать? — чуть охрипшим голосом прошептал он, склонившись к ней близко-близко, и легко коснулся сухими горячими губами кончика носа. Под раскидистыми ветками яблони было сумрачно, но Злата все равно видела рядом его глаза и их странный блеск. Его сильные руки обнимали ее, и получалось, она лежит в их кольце, как в колыбели, где тепло, уютно и надежно. — Не хочу уходить отсюда! — сказала она, как кошка, потеревшись щекой об его руку. — На романтику потянуло? — усмехнулся мужчина. — Ты против? — Нет — засмеялся мужчина. — А ты не замерзнешь, золотая моя? — Ну, ты ведь не дашь мне замерзнуть. — Да? — протянул мужчина — А что мне за это будет? Злата повернула к нему голову и, ухватив пальчиками ворот его рубашки, потянула к себе близко, к самым губам. Он улыбался, она видела, как белеет полоска зубов. Она легко коснулась губами ого улыбки. — Этого хватит? — М-м-м… — что-то неопределенное произнес в ответ мужчина и вернул девушке поцелуй, нежный и легкий. Потом еще один и еще. Потом он оторвался от ее губ и, отчего-то засмеявшись, чмокнул девушку куда-то в область щеки и виска и сильнее прижал к себе, впрочем, Полянская по особенно возражала против этого. — Ты где так долго пропадал? — спросила его девушка. — Дома был. А что? — Я ничего про тебя не знаю. Улыбка медленно сошла с губ Дороша. Хорошо, что Злата не смотрела на него и не видела этого. — А что бы ты хотела узнать? — осторожно спросил он. — Ну, все, конечно. Про работу, про постоянное место жительства, про судимость, про жену и детей — голосом кокетливой, капризной барышни стала перечислять девушка. — А в первую очередь? — Ты надолго в Горновку? — другим тоном спросила она. На самом деле ее интересовало только это. В первую очередь это. — Сейчас или вообще? — Или вообще! — Мои родители не собираются продавать этот дом. Они его приобрели только года два назад, и я здесь бываю довольно часто с ними, и без них. А ты? — Я сюда надолго. — просто сказала девушка. — Я так и понял. Расскажи мне, чем ты занималась здесь в мое отсутствие. — Ну чем… Чем можно заниматься в деревне? В огороде копалась, писала, гуляла. — С Блотским. конечно. — Нет. Леша в деревню не приезжал. А ты что, ревнуешь? — Кто? Я? Нет, конечно! — наигранно возмутился мужчина. Злата в ответ лишь засмеялась Еще какое-то время они негромко переговаривались и смеялись, а потом просто молчали, наблюдая, как огромная луна катится вниз, а по дворам начинают кричать петухи. Злата уснула первой. Мужчина почувствовал, как обмякло и отяжелело в его руках ее тело, дыхание стало ровным и глубоким. А ему не спалось. Тяжелые мысли одолевали его. Даже сейчас еще не поздно было остановиться, уйти. Осторожно уложить ее на траву под яблоней и навсегда покинуть. Конечно, она обидится, расстроится, разозлится, не обнаружив его рядом, когда проснется. А потом забудет! Сомнения с новой силой одолели его! И не в первый раз он пожалел, что приехал сегодня, что пошел с ней в сад, что целовал и держал в объятиях ее тело, такое желанное, красивое… Злата заворочалась во сне, наверное, ей все же не очень удобно было спать в полусидящем положении, да еще когда одна половина тела была в его объятиях, а другая на земле. Она перевернулась на бок, бессознательно уткнувшись лицом в его живот, и вцепилась пальцами в его рубашку, отрезав тем самым раз и навсегда все пути к отступлению. Глава 11 Дорош уснул, когда посветлело небо, а восход над лесом заалел розовыми красками. А проснулся один. Златы рядом не было. Ситуация до абсурда была смешной, и мужчина не смог сдержать смеха. Он полночи мучился и маялся, решая, уйти ему или все же остаться, а в результате ушла она. Девушка как будто растаяла в первых лучах солнца, развеялась, как дым. Как будто и не было этой ночи. Как будто ему просто все приснилось. Как она умудрилась уйти так бесшумно? А он даже не услышал, не почувствовал? Он ведь почти не спал… Интересно, куда направилась эта сумасбродка? Мужчина обернулся на дом Масько, решая, зайти ему или нет. Потом махнул рукой и огородами пошел к себе домой. «Ну, ладно!» — подумал он с некоторой мстительностью. Злата Полянская действительно проснулась с первыми лучами солнца и приложила максимум усилий, чтобы, не потревожив сон Дороша, высвободиться из кольца его рук. По высокой росистой траве она уходила, пригибаясь под раскидистыми яблоневыми ветками, и то и дело оборачивалась на мужчину. У ходить от него не хотелось, ой, как не хотелось. Хотелось побежать обратно, упасть перед ним на колени и разбудить поцелуями. Безумно хотелось видеть его улыбку и блестящие темные глаза, которые становились то почти черными от желания, то в них начинали плясать веселые искорки. Но она все равно уходила. Уходила, потому что боялась. Боялась своих чувств к нему, страсти, туманившей разум, и боли. Глаза почему-то щипало от слез, а в груди как будто что-то росло, и горло сдавливали спазмы, и дышать было трудно. Полянская всхлипнула и вытерла кулачком глаза. «Вот глупость какая!» — решила про себя девушка и рассмеялась, понимая, что со стороны она, наверное, похожа на сумасшедшую. Она не понимала, что с ней происходит. Ей было страшно, и вместе с тем сопротивляться очевидному больше не было сил. Не хотелось быть ни гордой, ни недоступной, ни упрямой, ни мятежной, ни капризной, ни взбалмошной. Хотелось любить. Безоглядно, безумно, страстно. Хотелось познать счастье быть любимой. Дорош, он был… Да, отнюдь не принцем, о котором мечтает любая девушка. И Злата в том числе. Да, не любили его в деревне, да, не без основания, и девушка это знала, не настолько любовь слепила ее. Но было еще и другое… То, чего не знали в деревне, никто не знал, только она. Он ведь всегда был рядом, когда было опасно, пусть девушка и не хотела даже себе в этом признаваться. Он провоцировал ее, дразнил и насмехался, но Полянская была уверена, что он никогда намеренно не причинил бы ей вреда. Он бросился за ней в горящий дом и спас Маринку, зная, что это важно для нее. И та невероятная нежность, с которой он держал ее сегодня в объятиях, и его поцелуи… И он ведь действительно ревновал ее к Лешке! Господи, неужели она и вправду дорога ему? Как же хотелось, чтобы это было именно так! Она шла и спотыкалась, не видя дороги перед собой. И впервые мечтая, знала, мечты сбудутся, сбудутся обязательно. Покидая в спешке дом, она забыла его запереть, это немного привело ее в чувство, когда она вернулась. Проверив первым делом наличие ноутбука и денежных запасов и убедившись в их целости, Злата вымыла лицо и руки, заперла двери, сбросила с себя грязную одежду, переоделась в ночную сорочку, сварила чашечку кофе и забралась в постель под одеяло. Уж неизвестно кто придумал, будто кофе бодрит и гонит сон. На нее этот ароматный напиток действовал с точностью до наоборот. Вот и сейчас, выпив маленькими глоточками обжигающе горячий кофе, она подоткнула под щеку подушку, натянула до подбородка одеяло и погрузилась в безмятежный счастливый сон… Проснулась ближе к обеду. Повалялась немного в постели, поднявшись, раздвинула шторы на окнах и распахнула рамы. Вспоминать о вчерашнем пожаре не хотелось, так же, как и о том, чем все чуть не закончилось. Настроение было приподнятым, хотелось смеяться и петь, поэтому Злата и не стала звонить Язиковым. Не хотела портить себе настроение, выслушивая причитания бабы Ариши или виноватые Марикины оправдания, ведь сколько раз та обещала Злате не пить. Обещала легко и бездумно, причем обе ведь знали, что это все слова. Не сдержит Маришка обещание, не сможет. А то еще и вовсе трубку Сашка возьмет, и тогда уже не сумеет смолчать Полянская и скажет ему все, что думает! Она порхала по дому, чувствуя какое-то лихорадочное возбуждение, от которого дрожали руки и совсем не хотелось есть. И, наверное, впервые со дня ее приезда Злата достала из шкафа косметичку и уселась перед зеркалом, чтобы сделать себе макияж. Впервые за эти несколько месяцев ей по-настоящему захотелось выглядеть красиво. Она немного подвела коричневым карандашом брови. Воспользовавшись жидкой подводкой, умело сделала глаза невероятно огромными и выразительными, а ресницы подкрасила тушью. Легкая полупрозрачная пудра персикового оттенка сделала кожу ее лица бархатистой и сияющей. Она хотела было еще и помадой воспользоваться, но потом передумала. Вместо этого брызнула на шею и запястья немного тонкого дорогого французского парфюма. Долго мудрила с волосами, а потом все же решила просто разобрать их в пробор и оставить распущенными. Злата надела тонкую, почти прозрачную белую маечку с легким замысловатым узором, похожим на иней на стекле, а к ней черную длинную юбку с оборками. Злата Полянская знала: Дорош придет. Интуиция, которая вообще-то редко подводила, просто «вопила» об этом! Он не был рядом сейчас, их разделяли сотни метров, но это не имело значения! Все чувства, как оголенные провода, были обострены до предела. И что там сотни метров, если сам воздух во всем пространстве просто искрился и звенел от накала страстей. Сегодня, именно сегодня все повторится снова! И та ночь, и то безумие, только сегодня все будет по другому — нежнее, дольше. И Дорош больше не уйдет. Она не позволит ему уйти! Почему, ну почему он не поторопится? Злате так хотелось оказаться в его объятиях, позабыть обо всем! Она хотела его. Никогда раньше она не желала так сильно близости с мужчиной и даже не думала, что способна на это. Она металась по дому, кусала губы, а воображение рисовало картины одну красочней другой… «Интересно, где все произойдет?» Полянская сменила посыльное белье на кровати и с сомнением покачала головой: кровать была всего лишь полуторной. «А что, если включить музыку?» Она открыла ноутбук и собрала в отдельную папку медленные композиции, которые могли бы звучать, не переставая. Жаль, не было свечей, а то она могла бы расставить их по всей комнате и зажечь. Получилась бы романтическая атмосфера, а легкий ветерок, проникая в распахнутые окна, заставлял бы пламя трепетать. Ах, нет! Глупость несусветная! Они увлекутся друг другом и еще дом сожгут! На ужин Злата вообще махнула рукой. Вряд ли в таком состоянии она способна приготовить что-нибудь съедобное. К тому же ей совершенно не хотелось, чтобы Дорош знал, как она ждала его и готовилась. И вообще, что-то он не особенно торопится… Разбив чашку на кухне, Злата решила, что с нее довольно и лучше покинуть дом, пока она но натворила тут дел. Прихватив очки от солнца, она вышла во двор и в калитке столкнулась с бабой Маней, ближайшей подругой покойной бабушки. — 3латуля, як добра, што ты дома! — немного запыхавшись выдала та с ходу и опустилась на низкую лавочку у колодца. Злате пришлось присесть рядом, правда, она не была уверена, что сейчас в состоянии кого-то слушать и что-то обсуждать. — Что-то случилось, баба Маня? — спросила девушка, сжав ладони в замок на коленях и устремляя немигающий взгляд к горизонту. — Ой, мая ты умучачка, здарылася! Да яшчэ што! Учора, када пожар быу, мой Босiк з цэпу сарвауся i па агародам рвануу к Цiмафееуне? То, што агарод тpoxi патаптау, дарма, не конь. У яе адзежа сушылася на вяроуцы. Каб ты бачыла, Златуля, што з яе стлалася. Начнушку i дзедавы штаны на мелкiя кускi парвау, а куртку не пасiлеу, так на агародзе у мяне зарыу. Пра куртку я маучу, дзе я яе вазьму, а штаны з начнушкай трэба адкупiць! Девушка прыснула и тут же прикусила губу, хоть и рвался из труди истерический смех. Но она не могла позволить себе рассмеяться. Бабе Мане все произошедшее не казалось смешным. И обижать старушку не хотелось, к тому же она боялась, как бы смех ее не закончился слезами. — Может, мне порыться в старых бабушкиных вещах и поискать штаны? Кажется, бабушка ничего не выкидывала, а дед наш был таким же, как и Лешкин дед, ему должны подойти, ну постирать, конечно, надо да наутюжить… — Пашукай, Златуля пашукай! У дзеда iхняга штаны не новыя былi, а у агародзе капацца добра будзе! А ты мо у горад, паедзеш калi?