Быстро поцеловав Дороша куда-то в область шеи, Полянская высвободилась из его рук и поднялась на ноги. Откинув волосы с лица, она расстегнула молнию на юбке, и та темной бесформенной массой упала к ее ногам, за юбкой последовали и трусики. Девушка перешагнула через них и, застыв, несколько бесконечно долгих мгновений позволила мужчине любоваться ее юным телом, окутанным, как легкой вуалью, лунным светом. Но стоило ему пошевелиться и протянуть к ней руку. Злата опустилась к нему. Он хотел было обнять ее и притянуть к себе, но девушка не дала ему этого сделать. Ловко увернувшись, она уселась на него сверху и, склонившись, легко коснулась губами его губ. — Ты хочешь так? — спросил он, обхватывая ладонями ее бедра и прижимая сильнее. Девушка кивнула, как будто невзначай пошевелилась, заставляя мужчину судорожно сглотнуть и откинуться на спину. Легко коснувшись губами его шеи, она опустилась ниже, слизывая соленый пот с кожи, потом провела губами по груди и опустилась к темной дорожке волос, убегающей по животу куда-то под джинсы. Судорожно сжимая пальцы, Дорош пытался цепляться за ее руки, плечи или волосы, не зная, чего ему больше хочется, остановить ее, перевернуть на спину и, наконец, овладеть ею или позволить до бесконечности продолжать эту возбуждающую, чувственную игру, доводящую его до умопомрачения. Когда пальчики девушки коснулись его ширинки и стали нежно поглаживать жесткую ткань, ему показалось, он больше не выдержит, взорвется и опростоволосится, как мальчишка. Что она вытворяете ним? Неужели не понимает… — Злата… — глухо простонал он. Перестав ласкать его, девушка стала расстегивать пряжку ремня. Потом потянула вниз собачку молнии и стала стаскивать вниз джинсы. Чтобы помочь ей, мужчина чуть приподнялся. Когда его плоть, наконец, оказалась на воле, Злата наклонилась и хотела коснуться ее губами, но мужчина остановил девушку. — Нет! — сдавленно произнес Дорош, понимая, что этого он уж точно не выдержит. — Иди ко мне! — почти грубо приказал он и потянул ее на себя. Девушка не сопротивлялась. Охваченная лихорадочным огнем возбуждения, она припала к губам Дороша, прижимаясь грудью к его груди, окутывая их обоих водопадом волос. Мужчина, обхватив ладонями ее ягодицы, опустил девушку на себя, медленно проникая вглубь. Наконец-то они стали единым целым! Невероятное ощущение счастья накрыло их с головой Это было не просто долгожданное слияние тел, это было долгожданное слияние душ, когда говорят: «Ты моя!», «Ты мой!» Они принадлежали друг другу, и сейчас, в наивысший пик наслаждения, так легко в это верили. Глава 12 Злата выпрямилась во весь рост и привычным движением руки отбросила с лица волосы. Со всех сторон их обступали колосья, слегка покачивающиеся, шелковистые и звенящие. Звезды были так близко, и казалось, до них можно дотянуться рукой. Девушка подняла лицо к небу и от всего сердца возблагодарила бога и за эту ночь, и за любовь, и за Дороша, и за все, что случилось. Сердце переполняли чувства. Хотелось смеяться, кружиться, петь и плакать от радости! Казалось, стоит только раскинуть пошире руки и можно взлететь… Злата сделала несколько шагов вперед, проведя ладошкой по тонким шелковистым усикам колосьев, приятно щекочущим кожу, а потом бросилась бежать в поля, в ночь. Ее счастье было огромным, оно распирало грудь. Казалось, его хватит на весь мир, казалось, мир вокруг, как по мановению волшебной палочки, раскрасится радугами и фейерверками. Она бежала, раскинув руки в стороны, как будто хотела обхватить эту ночь и этот мир руками, и кружилась, а ее волшебный, дивный смех музыкой разливался в душистом ночном воздухе. Дорош поднялся на ноги и засунул руки в карманы джинсов. Он стоял, не двигаясь, не сводя с нее глаз, слышал ее смех, и сердце сжималось в груди. Неужели это любовь? Мужчина усмехнулся. Любовь! Как банально и глупо! Он даже в юности не верил в любовь, избалованный вниманием женщин, слишком уверенный в себе. Конечно, ко всем своим женщинам он был предельно внимателен, ко всем у него был интерес, тяга, желание и страсть. Но Злата Полянская затронула в нем те чувства, о которых он даже не подозревал. Чувства, спрятанные глубоко в душе. — Злата! — окликнул ее мужчина. Она обернулась и со всех ног бросилась к нему. Дорош поймал ее на бегу и, оторвав от земли, прижал к себе. Девушка, все еще смеясь, обвила руками его шею и прижалась щекой к его виску. — Пойдем домой? — спросил он, коснулся губами ее шеи и осторожно опустил. Оказавшись на земле, девушка немедленно обхватила руками его талию и уткнулась лицом в грудь. Ей просто необходимо было касаться его ежесекундно, чувствовать рядом. Мужчина зарылся обеими ладонями в длинные волосы, заставляя ее поднять голову и посмотреть на него. Он хотел что-то сказать, но, увидев ее огромные глаза, в которых отражались звезды, и припухшие от поцелуев полураскрытые губы, напрочь позабыл все слова. Вместо этого он коснулся легким поцелуем этих губ, а потом прижал ее к себе и повел домой. На веранде все так же горел свет, у золотистого абажура кружилась мошкара, а на востоке начинало светлеть небо. Злата вошла на маленькую веранду и с интересом стала оглядываться. Нет, она. конечно, смогла все рассмотреть в окно пару часов назад, но это ведь было совсем не тем, что виделось изнутри. И запах здесь был каким-то особенным. Девушке легко коснулась пальчиками льняной скатерти, украшенной кружевом, и обернулась к Дорошу. — Так! Все! Спать! — сказал он. запирая двери и поворачиваясь к ней. — Ох, и утомили же вы меня сегодня, Злата Юрьевна! — с плутовской улыбкой на губах пожаловался он. Девушка приподняла брови, а мужчина рассмеялся и, преодолев разделяющее их расстояние, легко подхватил Полянскую на руки. Все произошло так неожиданно и стремительно, что Злата даже ахнуть не успела, но рассмеялась и обвила рукой его шею. — Я тяжелая! — И правда! Кажется, я сейчас тебя уроню! Скорей открывай двери! — Виталя! — закричала девушка и вцепилась в него обеими руками. Мужчина толкнул ногой дверь, ведущую в жилые помещения, и переступил порог. Маленькая чистенькая комната оклеенная обоями в цветочек, вмещала в себя лишь тяжелый буфет из темного, до блеска отполированного дерева, заставленный посудой и старыми фотографиями в рамках. Деревянное кресло-качалка с подушечками, украшенными рюшами уютно примостилось рядом с тумбочкой, на которой стоял новый телевизор. В углу стоял небольшой холодильник. На полу радовала глаза яркая россыпь лоскутных ковриков. На окнах все те же ажурные занавески. Под потолком — золотистый китайский фонарь. Из стены, разделяющей две комнаты, выступала голландская печка, обложенная красивым кафелем и изразцами, рядом с ней стоял небольшой диванчик на двоих. Мужчина опустил девушку на пол. — Так красиво, — сказала она, оглядываясь по сторонам. Дорош ничего не сказал. Просто распахнул перед ней створчатые двери в другую комнату. — Прошу. Злата улыбнулась и вошла в спальню, все такую же крошечную и невероятно уютную. Как-то не сразу Злата сообразила, что обстановка и атмосфера этого дома существенно отличаются от той, что царили в других домах Горновки. В старых деревенских хатах властвовал дух времени, а здесь все было новеньким, аккуратным, по-городскому, с намеком на особенный провинциальный стиль. Вторая комнатка была чем-то вроде спаленки. Здесь в две из четырех стенок были врезаны малюсенькие окошки, завешенные кружевными занавесками и темно-зелеными атласными гардинами, прихваченными светло-зелеными лентами. За голландской печкой стояла железная кровать с высокими спинками, застланная светло-зеленым стеганым атласным покрывалом. На ней горкой возвышались подушки. Над кроватью висела небольшая репродукция Шишкина. Напротив кровати, между окнами, стоял узкий платяной шкаф. За кроватью — трюмо с кружевной салфеткой. Под двумя другими окнами — старая вытертая тахта. На полу — все такие же цветные коврики, а под потолком — старая люстра с хрустальными подвесками. Злата, как завороженная, смотрела на убранство этой комнаты. Ей здесь нравилось, определенно нравилось. Девушка обернулась и взглянула на Дороша. Он стоял у дверей, оперевшись плечом о косяк и скрестив руки на груди. — Мне здесь нравится, — просто сказала она. И ей здесь не просто нравилось. Этот уютный домик как-то очень гармонично вписывался в их историю любви. Злате с ее воображением вдруг представилось, что они останутся здесь навсегда. Здесь будут жить и любить друг друга. И нарисованная картина пришлась ей по душе. — Мне нужно во что-то переодеться. — Моя рубашка подойдет? — Вполне. Мужчина подошел к шкафу и, открыв дверцу, стал искать там рубашку, а Злата убрала с подушек кружевную накидушку, сложила покрывала и расстелила постель. Пока она всем этим занималась, Дорош отыскал в недрах шкафа старую, но чистую рубашку и протянул девушке. Злата положила ее на кровать и обернулась. Дорош собрался стаскивать с себя футболку. — Отвернись! — строго приказала девушка. — Это еще почему? — страшно возмутился мужчина, даже брови взметнулись вверх. — Я стесняюсь! — стыдливая улыбка коснулась ее припухших от поцелуев губ, а ресницы затрепетали. Дорош хмыкнул и, отвернувшись, продолжил стаскивал с себя футболку, а Полянская, повернувшись к нему спиной, быстро расстегнула молнию на юбке, стащила через голову топик, расстегнула застежку в бюстгальтере и, оставшись в одних лишь трусиках, потянулась к рубашке. Прижав ее к груди, девушка тряхнула распущенными волосами, спадающими на лицо, и повернула голову в сторону Дороша. Мужчина стоял, как вкопанный, с футболкой в руках и не сводил с нее темных глаз. Девушка показала ему язык и, рассмеявшись, быстро облачилась в рубашку. Нырнув под одеяло, она натянула его на голову и отодвинулась к стене. Мужчина засмеялся, быстро избавился от джинсов, погасил свет и неторопливо приблизился к постели. Давясь от смеха, девушка чуть опустила край одеяла, чтобы глотнуть воздуха и оценить обстановку, и почти в тот самый момент Дорош набросился на нее. Сдернул одеяло, схватил в охапку, сжал и прижал к себе. Она завизжала и, смеясь, принялась было вырываться, но Дорош не оставил ей ни единого шанса. Прижав к кровати, он склонился над ней и ухватил зубами за мочку уха. Злата зажмурилась и уже набрала к легкие воздуха, чтобы снова закричать, но Дорош не укусил ее. Он просто сжал мочку губами и пощекотал кончиком языка. Девушка шумно выдохнула и раздумала кричать. Сладкая волна желания разлилась по телу. — Что ты делаешь? — шепнула девушка, поворачивая к нему лицо. — А что? Тебе не нравится? — Представляешь, нравится! — нежно улыбнулась девушка. Дорош тихонько рассмеялся. — Я почему-то не сомневался в этом! Он вплотную приблизил к ней свое лицо и завладел губами. Когда девушка открыла глаза, солнце заливало комнату ярким светом. Полянская сладко потянулась, чувствуя приятную ломоту во всем теле. Повернувшись на бок, она обнаружила, что в постели одна. Но это ее не обеспокоило, после всего произошедшего она даже на секунду не могла бы предположить какой-то подвох. Он ее оставил? Конечно, нет! Наверняка Дорош где-то здесь, просто проснулся раньше. Злата лежала, уткнувшись лицом в подушку, и картины того, что произошло здесь несколько часов назад, как наяву вставали перед ее мысленным взором. Счастливая улыбка помимо воли расплывалась на губах. Господи! Чего только вчера она не вытворяла! И откуда только все взялось, ведь она была почти не сведуща во всем, что касалось интима Но вчера… Легкий румянец выступил на щеках. Полянская закусила губу и тихонько рассмеялась! «Но где ж все-таки Дорош?» — Виталя! — позвала его девушка и уди вилась тому, с какой легкостью и нежностью его имя сорвалось с губ. Створка дверей приоткрылась, и в проеме возник Дорош. Переодетый в свежую футболку, гладко выбритый, с сияющей улыбкой на губах. — Привет? — сказал он. подходя ближе. — А где ты был? — спросила она, приподнявшись, и стала усердно запихивать под мышки одеяло. — Готовил завтрак! Ну. как тебе спалось? — ответил он, присаживаясь на край кровати. — Чудесно, только вот все тело ломит… — Я могу сделать массаж… Мужчина потянулся к ее обнаженным плечам, но Злата перехватила его руку на полпути, и их пальцы переплелись — Я есть хочу. Что ты приготовил на завтрак? — Овсянку, омлет кофе и на десерт клубнику. Надеюсь, ты ешь овсянку? — Да! Да, сейчас я бы съела все, что угодно, и в огромных количествах! — девушка засмеялась и потянулась к нему. — Я люблю тебя. — без перехода скачала она, глядя в его глаза. Золотистый свет лился из ясных больших глаз. Лучистая, яркая, теплая улыбка не сходи ла с губ. Живая, веселая, энергичная, деятельная, открытая, восторженная, немного наивная и мудрая не по годам Злата Юрьевна Полянская сидела перед ним и так легко признавалась в любви. — Я тоже, — без колебаний ответил он и притянул ее к себе. Да и могло ли быть по-другому? Разве такую девушку можно не любить? Злата обхватила руками его шею и, уткнувшись и нее лицом, закрыла глаза, вдыхая аромат его парфюма, смешанного с запахом тела, и уже не думала про одеяло, которое, конечно же, соскользнуло. Мир, в котором она жила, неожиданно перевернулся. Все, что было важным и значимым, все, чем она жила, сейчас уже было не актуально. Сейчас, прижимаясь к Дорошу, Злата с трудом верила, что была другая жизнь и она хотела прожить ее как-то иначе. Сейчас она уже не представляла своей жизни без Витали. Прошла всего одна ночь, а он заполнил собой нее пространство ее души, стал неотъемлемой частью ее сердца. Она любила его. Страстно, безумно. Сила ее чувств пугала, впрочем, как и будущее. Почему-то казалось, стоит только разжать объятия — и он исчезнет навсегда…