Двигаться Леля старалась как можно тише, но если на улице это ей как-то еще удавалось, то, оказавшись внутри развалин, где света совсем не было, Леля тут же наступила на какой-то обломок, который не разглядела в потемках, тот у нее под ногой подвернулся, и Леля полетела на землю. Она очень больно ушиблась о какие-то камни, и ее порадовало лишь то, что не напоролась на что-то более опасное. Леля старалась не кричать, не стонать, не плакать, закусила губу, чтобы удержать стон, но все равно понимала: Галина должна была услышать шум падения. И конечно, он ее насторожил. Леля чуть не плакала, но теперь уже не от боли, а от разочарования в самой себе. Ну что она за неповоротливая туша! Надо было лучше смотреть под ноги. И ничего, что ни зги не видно, ощупью надо было передвигаться. А она поспешила и все провалила. Она отползла в какой-то густой куст, выросший среди битого кирпича, и затаилась там. Какое-то время Леля просто ждала, когда появится Галина. Должна же она прийти на шум, чтобы выяснить, кто это тут падает. Но время шло, а Галина все не появлялась. И Леля начала тешить себя надеждой, что шум ее падения Галина не услышала. Возможно, находилась слишком далеко или просто была занята своими мыслями. Потому Леля начала потихоньку двигаться. Теперь она следила, чтобы производить как можно меньше шума. Передвигалась в час по чайной ложке и даже начала бояться, что Галина закончит все свои дела тут прежде, чем Леля успеет до нее добраться. Время от времени Леля останавливалась, чтобы прислушаться к окружающей ее темноте и понять, куда ей двигаться дальше. Практически она не слышала ничего, кроме шума проезжающих где-то вдалеке машин и собачьего лая. Иногда слышала какие-то шорохи. На них она и ориентировалась, к ним она и шла. Внезапно прямо перед ней вспыхнул яркий свет. Он буквально ослепил Лелю. Она замерла, не в силах двинуться с места. А знакомый язвительный голос между тем произнес: — Ну, наконец-то! А то я уж начала думать, что ты так и не появишься! Голос принадлежал Галине. Это Леля прекрасно понимала. Но разглядеть саму Галину пока что не могла. Привыкшие к темноте глаза не могли так быстро привыкнуть к яркому свету. Какое-то время царила тишина. Ослепленная Леля моргала, Галина с ехидством наблюдала за ней. — Очухалась? Больно грохнулась? Шум стоял такой, что я даже немного за тебя испугалась. Ничего себе не сломала? — Нет. — Жаль! — с нарочитой издевкой в голосе произнесла Галина. — Когда ты рухнула, я сидела тут и думала: хоть бы ты свернула себе уже шею, избавила бы меня от лишней работы. Но нет, ты не из тех, кто умеет доставлять удовольствие окружающим. — Моя смерть доставит тебе удовольствие? — По крайней мере, это мне будет комфортно. — Извини, что разочаровала тебя. Леля молча смотрела на Галину. Теперь она могла кое-что различить. Галина стояла перед ней с отвратительной усмешкой на своем красивом лице и держала в руках пистолет. И впервые Леля видела эту женщину именно такой, какой она и была, — гадкой, злой и жестокой. И как ни странно, это шло ей гораздо больше, чем та умильная льстивая маска, которую носила Галина раньше. — Думаешь, я не догадывалась, что вы с Кириллом подстроили мне в больнице ловушку? Я же видела мужские следы на кухне в коттедже. Кто еще мог к тебе приехать и так натоптать? Вас же с Кириллом последнее время было не оттащить друг от друга. И конечно, я заметила твое изменившееся ко мне отношение. Кирилл сумел переманить тебя на свою сторону. И вы задумали для меня ловушку. Боже мой, это же было так очевидно! Как ты старалась дать мне точные координаты места, где находится мой муж. Нет, только такие дурни вроде вас могли подумать, что я ничего не заподозрю и ринусь убивать моего супруга. — Чем тебе помешал дядя Петя? Он тихий, безобидный человек. — Горький пьяница! Всегда таким был! Не будь меня рядом с ним, он погубил бы весь свой бизнес. Это я денно и нощно держала руку на пульсе, вызывала ему «вытрезвителей», оплачивала капельницы, следила, чтобы он не «расшился» и явился бы на деловую встречу в адекватном состоянии. И где благодарность? Этот человек заявил, что я давлю на него, что я мешаю его саморазвитию и что он уходит от меня, разводится, и я могу уматывать как из его жизни, так и из бизнеса. Тебе бы такое понравилось? — Я думаю, нет. — Вот и мне не понравилось. Но со мной такие шутки не проходят! Плакать я не стала. Умолять тоже. Я уже много раз вела все дела в фирме. Прекрасно справлялась сама! Пока мой муж валялся в очередном запое, именно я решала проблемы, улещивала поставщиков, договаривалась с кредиторами. И я понимала: по большому счету муж ни мне, ни фирме больше не нужен. Мы отлично сможем существовать без него. — И ты решила его убить? — И убила. То есть, как теперь выясняется, попыталась убить. Каким-то чудом мой муженек выжил. Правда, он потерял память, несколько лет где-то болтался, потом память частично к нему вернулась, он вновь появился в родном городе. К сожалению, я об этом не узнала, потому что давно уже покинула это жалкое место, перебралась поближе к столице. — А друзей, которые бы могли сообщить тебе о возвращении мужа, у тебя на малой родине не осталось? — Друзья? — фыркнула Галина. — А что это такое? И для чего они? — Хотя бы для того, чтобы сообщить новость о том, что твой покойный муж жив! — Это я выяснила и без них! Хотя никакой радости мне этот факт не доставил. Но я не знала, куда он подался и что делает. О! Ты не представляешь себе мои чувства, когда я приехала на вашу старую конюшню по какому-то делу и первым, кого я там увидела, был мой муженек! Конечно, он сильно сдал, постарел, подурнел, совсем спился. Но я его узнала. Навела справки, узнала его имя и фамилию и окончательно убедилась — это он. Вот это был поворот! Такого я никак не ожидала. Я так хорошо его убила! Сперва я повесила его на дереве, специально выбрала сук покрепче. А когда он перестал дергаться, запихнула в мешок, крепко завязала, вывезла на середину озера и кинула там в воду. Глубина десять метров. Как он мог выбраться? Каким чудом? Я даже груз к мешку привязала, он не мог спастись! Не мог! — И все же дядя Петя уцелел. — И это было ужасно! Никогда ни до, ни после я не переживала такого ужаса! Этот человек был способен погубить все, к чему я стремилась все эти годы. Одно его присутствие на этой земле делало меня нищей! Стать нищей, что могло быть ужасней для Галины?! С ее-то страстью к деньгам оказаться нищей — хуже ничего и представить себе было невозможно. — Но почему ты стала бы нищей? — Он же был моим первым мужем. И он был до сих пор жив! — И что? — А все другие мои мужья были мертвы! — Все равно не понимаю. — Ты и в самом деле такая дура или только притворяешься? Если мой первый муж был жив на тот момент, когда я выходила замуж во второй, в третий, в четвертый и в пятый раз, то все мои браки оказывались недействительными! Нельзя выйти замуж снова, пока жив твой первый муж. Официально точно нельзя! — Так вы с ним не были разведены?! — Ты дура! — взвизгнула Галина. — Как бы я развелась с трупом? Мне стоило бы большого труда, чтобы признать мужа без вести пропавшим, погибшим. И в первую очередь это требовало времени. А я не могла и не хотела столько ждать. Продала то, что могла продать, и уехала из нашего захолустья. Да, купившие квартиру мужа немного рисковали, потому что покупали они ее по доверенности. И, появись муж в ближайшее время, у них могли быть неприятности. Но я твердо знала, что он не появится. — Потому что сама его убила! — И тут выясняется, что он жив. И более того, он помнит про меня. О! Я никогда не забуду его взгляд, когда он меня увидел. Да, он был пьян, он спал, но открыл глаза и сразу же узнал меня. Он назвал меня по имени, пытался задушить, я еле от него удрала! — Вот оно что! Твой первый муж остался жив, и это аннулировало все твои остальные браки. А по этим бракам у тебя накопилась изрядная сумма наследства. Но если ты фактически не была замужем за остальными своими мужьями: за номером два, три, четыре и пять, то и получить после них наследство ты тоже не могла. — У меня все бы отняли! Остальные наследники до сих пор только о том и мечтают, как бы оставить меня с пустым карманом. И тут у них появляется такой прекрасный шанс сделать меня нищей. Можешь не сомневаться, они бы своего не упустили. Тот же Кирилл… Он спит и видит, как бы вернуть себе то, что принадлежало им с братом и что оказалось в моих руках. — Но если были завещания… — Где-то были, где-то нет. Где-то я получила по завещанию, как законная супруга, каковой на самом деле не являлась. Где-то завещания не было вовсе. И деньги я получила на правах законной вдовы, каковой опять же не являлась! Теперь ты понимаешь, почему мой первый муж должен… нет, просто обязан умереть? До тех пор, покуда он жив, я не могу спать спокойно. Мои деньги в любой момент могут перестать быть моими и уйдут в другие руки. А я не для того убивала раз за разом, чтобы вот так из-за какой-то глупости взять и все потерять. Глупостью Галина называла феноменальную живучесть дяди Пети, который с петлей на шее и камнем на ногах умудрился каким-то образом выжить, выбраться и даже сохранить какое-то подобие здравости рассудка. Во всяком случае, его ума хватило, чтобы узнать свою жену. И Галину это напугало до крайности. Она решила, что пора ей снова начать действовать и прикончить своего муженька, на этот раз более основательно. Также «порадовало» Лелю и упоминание о том, как Галина убивала «раз за разом». Теперь было ясно, что подозрения Кирилла относительно характера смерти его брата не были лишены оснований. И напрасно Леля издевалась над ним: мужик почуял то, чего не замечали все окружающие. Галина вовсе не та, за кого себя выдает. Но пока что Леля хотела разобраться с ситуацией с дядей Петей. — Ты решила, что твой первый муж должен умереть, и для этого устроила поджог на нашей конюшне? — Да. Я несколько раз пыталась, но мне все время кто-то мешал. Наконец я устроила так, чтобы, кроме моего мужа, на конюшне никого не оказалось. Приехала, спряталась и уже хотела начать действовать, но тут приехали вы с Сергеем. Сперва я испугалась, но вы не задержались, и я подумала, что так будет даже лучше. У следствия окажется сразу двое подозреваемых — ты и Сергей. Когда вы уехали, я оглушила мужа, ударив его по голове, потом нанесла ему еще несколько ударов для верности. Я была просто уверена, что проломила его тупую башку. Он был весь в крови, и я слышала, как под ударами хрустела кость. Как могло получиться, чтобы он остался жив и в этот раз? Как? Скажи мне! — Ты решила, что муж твой мертв, и потому ты подожгла конюшню. — Сочетание приятного и полезного. Убийство моего муженька плюс явная выгода моему бизнесу. Устранение ненужных конкурентов. — Но лошади! — Что лошади? — не поняла Галина. — Ты оставила их погибать в огне. О том, что Галина оставила там же и своего мужа, Леля не стала упоминать. И так было ясно, что дядя Петя был своей жене костью, которая стояла у нее поперек горла. Но лошади! Они-то чем помешали Галине? Этого Леля не могла взять в толк. А когда спросила, сама Галина тоже не смогла объяснить. Злодейка, как выяснилось, даже не задумывалась о том, что в огне погибнут все кони. — Это же были лошади не моих клиентов! Вот все, что она смогла придумать сейчас. Галина просто сделала то, что намеревалась. И спокойно ушла, предоставив гибнущих в огне лошадей их судьбе. Леля смотрела на эту женщину и поражалась черноте ее души. Муж — это еще туда-сюда, муж — это ладно, это можно понять. Но лошади? Они-то чем провинились перед Галиной? Только тем, что их хозяева выбрали для проживания другую конюшню, а не «Гнездышко» Галины? И только потому все эти лошади должны были умереть? Такая жестокость никак не укладывалась в голове у Лели. По сравнению с Галиной даже Козюпа становился менее отвратителен. Он все же собирался извлечь из смерти Ветерка и Малахита личную выгоду. А Галина приговорила к смерти десятки лошадей просто потому, что они не приносили лично ей никакого дохода. Глава 14 Так они стояли друг против друга и не сводили друг с друга глаз. Шедший от мощного, принесенного Галиной фонаря свет позволял им различить каждую черточку на лице противницы. Стояли долго и, наверное, могли бы простоять еще дольше, если бы Галина не прервала затянувшееся молчание, спросив: — Не хочешь узнать, откуда у меня в сарае появилась ваша с Сергеем машина? — Ты ее украла!