– Это похоже на маленький цветок. 15 Я переложил бесформенное соцветие на стол, и Девятипалый, Клоустон и Кэролайн молча уставились на него. Кэролайн вопросительно выгнула бровь. – Ведьмы часто выбирают имена в честь растений и цветов. Маргарита, Осмунда, Дубик… – Белена, – пробормотал Макгрей. – Может, это символизирует имя еще какой-нибудь ведьмы? – спросил Клоустон. – Возможно, – сказал я и повернулся к Макгрею: – Она хорошо в цветах разбиралась? Он кивнул: – Да, пионы от петуний отличала. Сам я в этом ни гугу. Мы все посмотрели на Кэролайн, но она насмешливо фыркнула: – С какой стати вы решили, что я должна разбираться в цветах? Думаю, что в нашем случае надежды стоит возлагать на мистера Фрея. Пожалуй, она была права, но я не собирался признавать это вслух. Только потянулся к вырезанному цветку. Неуклюже – ибо пользоваться мне теперь приходилось левой рукой – я повернул цветок, разглядывая каждый из его лепестков. Их было пять, все они немного различались размером и формой, образуя неровный круг. Была эта непропорциональность задумана или явилась результатом того, что у Фиалки тряслись руки, я понять не мог. И у цветка этого не было ни стебля, ни каких-либо еще черт, которые могли бы послужить подсказкой. – Это может быть что угодно, – заключил я. – Можно хоть неделю его разглядывать, но все равно ошибиться. – Недели у нас точно нет, – мрачно заметил Макгрей. – Но ведь это должно что-то значить, – с внезапной настойчивостью произнесла Кэролайн. – По этой самой причине они атаковали клинику. Я задумался, складывая в уме все факты воедино. – Пожалуй. Они знают, что Фиалка общалась с лордом Ардглассом. Вероятно, они опасаются, что ей что-то о них известно. Что-то невероятно важное. – Достаточно важное, чтобы им понадобилось от нее избавиться, – пробубнил Макгрей. – Сведения, где они скрывались все это время, или что-то еще более серьезное – на их взгляд. Что означает… На миг повисла напряженная тишина, нарушил которую очень встревоженный Клоустон: – Думаешь… они могут напасть еще раз? У Макгрея был до того виноватый вид, словно это он сам напал на клинику. В ответ он лишь кивнул. – Когда? – выдохнул Клоустон. Мне пришлось ответить за Девятипалого: – Полагаю, что очень скоро. Возможно, сразу после заката. Клоустон охнул и схватился за голову. Кэролайн повернулась к Макгрею: – Вашей сестре больше нельзя здесь оставаться. – А моим пациентам и служащим? – разволновался Клоустон. – Мне что, нужно всех отсюда вывезти? Макгрей потер заросший подбородок. – Мне жаль, доктор. Да. – Этим людям некуда деваться! – вскричал Клоустон. – Это не обязательно надолго, – сказала Кэролайн. – Они охотятся на мисс Макгрей. Скорее всего, из-за этого. – Она кивнула на матерчатый цветок. – Если мы увезем ее отсюда – так, чтобы это увидели ведьмы, – думаю, они вряд ли засядут в этих местах надолго. – В случае с вашим покойным отцом они не торопились, – заметил я. – Угу, – поддакнул Макгрей. – Но тогда они действовали слаженнее. – Он взглянул на Кэролайн: – Меня, мамзель, больше волнует часть про «чтобы увидели ведьмы». Кэролайн кивнула. – Я не предлагаю вести вашу сестру через весь Керкуолл с процессией и знаменем. Мы можем уехать ночью, после того как клиника опустеет. Так ее отъезд станет достаточно заметен. – Но… – Два экипажа, – перебила она. – Две группы. Одна садится на один пароход, другая на другой, а потом разъедемся в разные стороны. У Девятипалого глаза полезли на лоб. – Меня пугает, как хорошо вы в этом смыслите. – Я скрывалась последние десять месяцев, мистер Макгрей. А до того я годами незамеченной пробиралась в лечебницу к отцу. – Она произнесла это с явной ноткой гордости в голосе. – Для меня этот вариант идеален, – сказал Клоустон, вынужденно смирившийся с происходящим. – Думаю, мы сможем разместить большую часть пациентов в городе – но не всех. Если мы отправимся в разные стороны, я мог бы увезти оставшихся и беднягу Артура к моему коллеге в госпиталь… – Не говорите нам, – остановил его Макгрей. – Сделайте, как сказала мамзель, и заберите Фиалку с собой. Так она будет в большей безопасности. Мы сядем на другой пароход и продолжим нашу… – он горько усмехнулся, – охоту на ведьм. После того как план был составлен, остаток дня заполнился бесконечной суетой. Доктор Клоустон отправил не меньше дюжины записок в местный приход, поставщикам клиники и родственникам своих служащих с мольбами дать приют хотя бы части его пациентов. Тем временем обитатели клиники, медсестры и санитары упаковывали все ценное и необходимое. Исход занял время с полудня до раннего вечера – фиакры увозили людей и сразу возвращались за следующей партией. Для этого пригодились и обшарпанная коляска Кэролайн, и ее слуга-великан, а Макгрей почти весь день провел, помогая загружать пациентов в транспорт. Я тоже хотел поучаствовать, но Макгрей лишь ответил: «От тебя и с двумя руками толку мало…» Я решил не ругаться с ним и вместо этого отправился принять весьма заслуженную ванну и побриться – хотя бы для того, чтобы успокоить расшатанные нервы. Решение это оказалось опрометчивым, ибо я никогда прежде не брился левой рукой, а еще никак не мог отвести глаз от белого матерчатого цветка, пытаясь – совершенно безуспешно – высмотреть в нем хоть какие-то узнаваемые черты. К тому моменту, когда я крайне неуклюже закончил приводить себя в порядок, уже занялся закат – поверить не могу, до чего короток день на севере, – и клиника почти опустела. Я шагал по пустым коридорам, пол усеивали обрывки упаковочной бумаги и бечевки. Камины успели затушить, и внутри стало так же холодно, как и снаружи. Я порадовался, что надел самое теплое свое пальто. Доктор Клоустон ждал в вестибюле, подсвеченном одной лишь тусклой масляной лампой. Он взирал на безлюдное помещение тоскливым взглядом. – Вы скоро сюда вернетесь, – пообещал я ему. – И вы, и все ваши пациенты. Он кивнул, но все же болезненно сглотнул и отвел взгляд, затуманившийся от слез. Я почувствовал себя ужасно виноватым. Эта клиника была, по сути, венцом его карьеры, величайшим даром родному городу, а мы просто взяли и выселили всех отсюда одним днем. Через секунду на лестнице показался еще один огонек. Это была миссис Дженнингс. – Мисс Макгрей готова, сэр. Кэролайн шла за ней, облаченная в бордовый плащ, капюшон которого покоился на ее плечах. – Харрис еще не вернулся? – спросил я. – Он здесь, – сказала Кэролайн и показала в окно, за которым виднелся силуэт ее черного коня. – Нужно дождаться возвращения мистера Макгрея из гавани, если мы хотим выехать одновременно. Я кивнул, и все замолчали. Мы просто ждали, нервы наши были на пределе – но нам ничего не оставалось, кроме как наблюдать за приходом сумерек. Как же ненавистны мне такие моменты: выдвигаться еще слишком рано, но пытаться сделать что-нибудь полезное уже слишком поздно. Через некоторое время я достал фляжку, которая все еще покоилась у меня в наружном кармане, и протянул ее доктору Клоустону. Он не стал утруждаться возней с серебристыми стаканчиками и отхлебнул прямо из горла, и я последовал его примеру. И тут вдалеке появился фиакр. – Я приведу мисс Макгрей, – сказала сестра Дженнингс и зашагала вверх по лестнице. Клоустон сам отпер входную дверь – ледяной сквозняк со свистом пронесся по коридорам, – и вскоре вошел Макгрей. – Все ваши пациенты доставлены на корабль, – сказал он, выхватил у меня фляжку и сделал большой глоток. – Я заплатил команде с лихвой – они доставят вас, куда скажете. Не давайте этим пройдохам больше денег. Клоустон кивнул. – Спасибо тебе, Адольфус. Можешь ли ты… можешь сделать мне одолжение? – Конечно, доктор.