– Да… в ту ночь… Глаза ее увлажнились. Она попыталась сморгнуть слезы, но безуспешно. Я неуклюже порылся в карманах в поисках носового платка, но не нашел ни одного. А Кэролайн меж тем утерла слезы рукавом. – В ту самую ночь, когда я впервые увидела те огни, нас нашли. – Нашли? Кто? Задавая этот вопрос, я уже знал на него ответ. Я вспомнил, какой ужас был написан на лице Кэролайн, когда она увидела головорезов, которые уносили прочь ту ведьму в плаще. – Вас выследили те самые ведьмы, которые напали на клинику, не так ли? – с понимающим видом произнес я. – Да. Я уже видела ту чертовку с золотой вышивкой на капюшоне. Я видела ее на Оркнейских островах и ее же видела в Виндзоре. И там я, – Кэролайн болезненно сглотнула, – я увидела, как она, не дрогнув, перерезала глотку домовладельцу. Я… Я дал ей время успокоиться, ибо вид у нее был крайне расстроенный, зрачки бегали, словно у нее перед глазами все еще стояла та кошмарная сцена. – Кто они такие? – спросил я, когда напряжение немного отпустило ее. – Судя по вашему рассказу, женщины, которые напали на нас, – это не те, что велели вам выкрасть книгу. – Нет. Более того, Вестницы предостерегли меня насчет шайки, которую они именовали «Маргаритками» – те составляли ближайшее окружение погибших предводительниц. И они совершенно безжалостны. Мне велели немедленно уносить ноги, если я когда-нибудь их повстречаю. – И как вы должны были их опознать? Я имею в виду – отличить одних ведьм от других. – Вестницы писали, что охоту на меня ведет только та шайка. И если я увижу хоть какую-нибудь ведьму – а я, как вы знаете, весьма поднаторела в их распознавании, – то могу не сомневаться в том, что она из Маргариток. Я кивнул. – И… они действительно явились. – Да. В ту самую ночь, когда Джед и… Она сглотнула и умолкла, прижав рукав к глазам. Я потянулся было к ней, движимый желанием хоть как-то ее утешить, но подобный жест стал бы верхом неприличия. – Я очень, очень вам сочувствую, – через некоторое время сказал я. – Жаль, что я не узнал об этом раньше. Прошу прощения, если повел себя резко или… – Вам неоткуда было об этом узнать, – возразила она. – И ничья смерть не сделает вашу манеру высказываться менее резкой. Мы оба усмехнулись. Обстановка немного разрядилась, но впереди нас ждало погружение в еще более темный омут. – Простите, что я не вдаюсь в подробности, – сказала она. – Вам лишь следует знать, что мне удалось спастись, выпустить чертову птицу и организовать для Берты достойные похороны. Я кивнул, разделяя ее боль. – Так ведь легче, правда? Когда есть где оплакать усопшего близкого. Кэролайн попыталась улыбнуться. – В одной из ведьмовских книг я прочла, что между душой и местом ее упокоения есть связь. Вы, скорее всего, в подобное не верите, а вот я сейчас склонна верить. Мы снова замолчали – вокруг шумели только бриз и волны, что бились в борт корабля. Было чувство, что мы отдаем последнюю дань погибшим. Хотелось бы мне прекратить расспросы, но нужно было узнать еще кое-что. – Полагаю, это все же не конец истории, – сказал я. Кэролайн покачала головой: – Отнюдь. Как только я похоронила Берту, мне пришла еще одна треклятая посылка. На сей раз ее доставил сам Харрис, и в ней было нечто куда более важное, чем обертка. – Смесь для того, чтобы сотворить зеленое пламя? – Именно. Галлон смеси по их лучшему рецепту. Поверить не могу, как ярко она горит. В том послании Вестницы сообщили, что мисс Макгрей в опасности, что я должна предупредить вас и… – Кэролайн внезапно уронила лицо в ладони, словно ее наконец захлестнуло чувствами после всех выпавших на ее долю бед. Она покачала головой, утирая очередной прилив слез. – Вы знаете, что было дальше. Я кивнул и дал ей время допить чай, хоть тот уже совсем остыл. – И тогда вы впервые повстречались с лысым великаном Харрисом? – спросил я. – Он один из людей ведьм? – Его отец был их человеком. И из того, что он сумел показать жестами, я поняла, что мать его была ведьмой. Судя по всему, кто-то из них чем-то рассердил Маргариток, и те выместили свое недовольство на нем. Язык Харрису отрезали, когда он был еще ребенком. – Кэролайн поежилась. – Не знаю, что стало с его родителями, после того как ведьмы его изувечили. – Насколько я понимаю, он не знает, где скрываются ведьмы, – сказал я. – Ни Маргаритки, ни Вестницы. – Нет. Я спрашивала его об этом, но он ответил мне в записках – буквы он выводит еле-еле, – что из соображений безопасности его отослали прочь, что он всю жизнь жил то тут, то там и так нигде не обосновался. Могу лишь предположить, что эта новая шайка – Вестницы – завербовала его, и думаю, что он, с учетом собственного прошлого, только рад им помогать. – Печальная история, – пробормотал я. – Да уж. Я откинулся на спинку стула и, потирая подбородок, попытался мысленно увязать все услышанное воедино. – Могу я узнать, когда это было? Я про зеленое пламя в Виндзоре. – Третьего декабря, – не задумываясь ответила Кэролайн. – Никогда не забуду эту дату. Я посчитал дни в уме. – Исходя из вашего рассказа, я делаю вывод, что тогда королева Виктория впервые попыталась связаться с ведьмами. – Впервые? Хотите сказать, что она повторяла попытки? Ведьмы так к ней и не явились? – Нет. Кэролайн была озадачена. – А я думала, что Вестницы отрядили меня следить за ней как раз по этой причине. Я думала, что они не хотели заниматься этим сами, потому что боялись Маргариток или, возможно, опасались, что попадут в засаду; боялись, что на них нападут… как напали на меня. – Ни одна ведьма не вышла на связь с королевой Викторией, – повторил я и пересказал ей всю нашу историю, начиная с того жуткого визита премьер-министра. – Ее величество знает, что это мы убили верховных ведьм. Теперь она жаждет нашей смерти – и моей, и Макгрея, – подытожил я. Кэролайн встряхнула головой. – Но почему ни Вестницы, ни Маргаритки так и не явились к королеве? К чему сначала все эти хлопоты, а потом – полное бездействие? – Отличный вопрос. И еще та немецкая книга, которую вы упомянули… Все так… невпопад. Я тяжело вздохнул, а затем вспомнил, что у меня в саквояже все еще лежат те три обрывка бурой бумаги. – У вас сохранились послания от них? – спросил я. – Записки на оберточной бумаге? Нет… по крайней мере, не все. А что? – Возможно – лишь возможно, нам удастся установить, откуда взялась эта бумага. Где ее изготовили. Нечто подобное я проделал во время работы над делом Милашки Мэри. – Тут я остановил себя. Все знали, что я обожаю рассказывать эту историю снова и снова, подобно – по словам Макгрея – дряхлому деду. – Милашки Мэри Браун? – Глаза Кэролайн распахнулись. – Это та черная вдова, которая отравила дюжину своих мужей после того, как?.. – Застраховала их жизни, – закончил я за нее. – Да! Помню, как читала об этом в газетах. Так это вы ее поймали? – Ну… да. А вы не знали? Кэролайн широко улыбнулась. – Отнюдь! – Она коснулась чайника. – Нам нужно заварить свежего чаю. Ибо эту историю я послушаю с огромным удовольствием. ДНЕВНИК – 1830 Будучи в Рамсгите, я увлекся одной Юной леди – и нахожу, что в моменты Близости мне недостает силы, чтобы проявить себя в полную мощь, – Думаю, что причиной тому может быть очередная Закупорка (если это и прежде была она), из-за которой я обратился к доктору Кортни. […] Я обращался к нему за консультациями до конца февраля, он велит мне полечиться электрическим током в Партингтоне, я пройду курс лечения электричеством.