Я грохнул стаканом по разделявшему нас столику. – Каким образом мы должны выследить группу хитроумных женщин, которые могут скрываться на любом из Британских островов, всего за десять дней? – Я сдавил виски пальцами и, подняв взгляд на Макгрея, обнаружил, что он погружен в раздумья. – Что такое? – Неа… не на любом. Сказав это, он вскочил и принялся рыскать в горах книг и бумаг. Меня всегда поражало, с какой легкостью Макгрей находил в этом море хлама необходимые страницы – и этой ночью он снова не подвел. Он вытянул пожелтевший ветхий лист, сложенный несколько раз, и развернул его на столе. Это была выцветшая карта Великобритании, но несколько мест на ней были помечены красными точками. – Помнишь, та ведьма Белена показывала нам свою карту? Когда мы не знали, куда двигаться дальше. – Как такое забудешь? – сказал я, думая о той бедной старой ведьме. Немая, покалеченная и изгнанная своими товарками, она долгие годы вынужденно жила в дикой ланкаширской местности. Она нашла нас, когда мы были на краю гибели, и ее указания стали лишь малой толикой помощи, которую она нам оказала. Мне стало интересно, где она обитает нынче. – Это большая часть отметок с ее карты, которые мне удалось запомнить, – сказал Макгрей. – Те места, где у ведьм были свои люди. Когда мы вернулись домой после Ланкаширского дела, я на всякий случай восстановил их по памяти. – Макгрей… – выдохнул я, придавив карту руками и испытывая внезапный восторг. – В кои-то веки… гениальное решение! – Гениальное? Когда я занимался этим у тебя на глазах, ты заявил, что это очередная идиотская трата времени. – Это тот редчайший случай, когда твоя идея принесла пользу! Насколько точны, по-твоему, эти отметки? – Весьма. У меня хорошая память на карты. Я пробежался пальцами по отметкам. Большая пентаграмма был нарисована поверх Пендл-хилл[3], кружки поменьше – поверх Эдинбурга, Йорка и еще нескольких мелких городков в Ланкашире и Камбрии. – Сомневаюсь, что они вернулись в свои прежние обиталища, – сказал я, – особенно если кто-то из них докучал премьер-министру. Но для начала весьма неплохо. – А еще мы довольно неплохо знакомы с их историей. – Ты. Ты неплохо знаком. Честно говоря, я помню лишь то, что рассказал Солсбери. Можешь освежить мне память? В кои-то веки у меня есть повод прислушаться к твоим россказням. Уговаривать Девятипалого не было нужды. Это была его любимая тема – даже более любимая, чем односолодовый виски и лошади. – Их история началась в окрестностях Ланкашира во времена охоты на ведьм, объявленной Яковом I. – Он постучал пальцем по городу на карте – одному из мест, отмеченных красным кружком. – Они веками действовали подпольно. Большинство из них были повитухами, деревенскими знахарками и тому подобными. Когда король принялся жечь и вешать их, им пришлось объединиться, чтобы защитить себя. Большинство были католичками, давно привыкшими скрывать свои взгляды и род занятий, так что эти новые гонения не стали для них чем-то из ряда вон. – Но ведь не у всех них были добрые намерения? – Конечно, нет. Паршивая овца найдется в любом стаде. Многие из этих женщин были честными знахарками, но были и те, что, не терзаясь сомнениями, просили кругленькие суммы за сглаз или приворот – которые, кстати, работают, не делай такое лицо! – Или за яд, который не оставляет следов? Макгрей тяжело вздохнул и пригубил виски. – Угу. Иногда они раздавали «амулеты», которые были хитро состряпанной отравой, медленно убивавшей своего носителя, или «проклинали» людей – лишь для того, чтобы позже избавиться от них куда более заурядным способом. Тогда-то они и обрели свою дурную репутацию – из-за действий тех немногих клеймо легло на всех. – Увы, – вставил я, – похоже, что преуспели как раз «те немногие». Макгрей скривился. – Почти угадал. Зелья из плаценты, младенцы на заклание и предсказания будущего по кошачьим потрохам – людям запоминалось всякое такое. Ведьмы явно слышали, как народ делится подобными легендами – обычно сильно раздутыми, – и, думаю, они даже намеренно их поддерживали. Брови мои взмыли вверх. – Чтобы слишком любопытные не совали носы в их дела? – Ага. Примерно в те времена они создали свой гримуар. Я кивнул: – Разумеется. Секретный шифр, который понимают только они. – Пясть лягушки, глаз червяги, шерсть ушана, зуб дворняги…[4] – Не оскверняй Шекспира этим своим акцентом, умоляю. – Не оскверняй! Это из сраной шотландской пьесы, чертов ты… Ай, забудь. Эти странные рецепты состояли из кодовых названий других ингредиентов. Но ни разу за двести с лишним лет они не перенесли этот шифр на бумагу. – Он махнул в сторону внушительной коллекции старых книг по ведовству и стопок брошюр, что громоздились вокруг. – Я искал везде, где мог, но так и не нашел расшифровку. – И кодовые названия они выбирали самые мерзкие, – добавил я. – Части трупов, печень евреев… Это все было частью спектакля? – Именно, а еще способствовало тому, что их проклятия оседали в головах у людей. Проклиная кого-то, они делали это на публике, и такое проклятье вроде как работало. Как и проклятие Ардглассов, подумал я, но вслух этого произносить не стал. Та фамилия вызывала у Девятипалого несварение, а мне нужно было, чтобы он сосредоточился на деле. – Так когда же ведьмы превратились в промышлявшую контрабандой и шантажом сложнейшую организацию, которую мы раскрыли в январе? Макгрей нахмурился и снова принялся рыться в своих книгах. – Сравнительно недавно. Они с самого начала обладали влиянием, и связи друг с другом у них были прекрасно налажены, но насчитывалось их совсем немного; дела свои они вели втайне и тщательно выбирая клиентов. Он пролистал несколько книг – корешки у некоторых совсем рассохлись и держались на честном слове. – Не скажу, когда именно произошел этот сдвиг, но случился он, похоже, примерно пятьдесят лет назад. – Настолько недавно? – Ага. Совсем недавно – с учетом самых древних их ритуалов. – Как думаешь, что послужило толчком? Макгрей пожал плечами. – Может быть, они прижали правильного человека. А может, во главе их встала очень амбициозная ведьма, которая вдохновилась размахом новых хлопчатобумажных фабрик. – Маргарита… – пробормотал я, вспомнив ту ужасную женщину, чьи глаза навыкате до сих пор являлись мне в кошмарах. К счастью, она уже была мертва. – Если временной отрезок, на который ты ориентируешься, верен, то численность шайки увеличила либо она сама, либо ее предшественница. – Точненько. Но внутренний круг они расширять не стали. Только старшие ведьмы были в курсе всех их тайных делишек. Думаю, младшие искренне верили, что занимаются колдовством. – То есть ты и сам признаешь, что… Он перебил меня: – Вспомни, сколько ведьм ты видел тогда в Пендл-хилл? Сколько их приспешников? Я закрыл глаза. То были жуткие моменты; даже воспоминания о них пронеслись у меня в голове с лихорадочной скоростью. Я вспомнил их факелы, горевшие синим пламенем – разноцветные огни служили им самым надежным средством передачи сообщений на дальние расстояния. Мне вспомнились зеленые и синие огни, а следом накатили и более зловещие воспоминания. – Трудно сказать, – прошептал я, покачав головой. – Тридцать? Сорок? – Ага, и мне так помнится. И как минимум вдвое больше мужчин-головорезов – сплошь безмозглые здоровяки. Я уныло вздохнул, чувствуя, как подступает очередная волна отчаяния. – Не так уж много, но все же многовато, чтобы вступать с ними в бой… Сколько из них, по твоей прикидке, погибло в ту ночь? Макгрей потупился, не желая отвечать. Однако неприятная правда витала в воздухе. – Скромная горстка, – ответил я за него. – И, кажется, за исключением двух верховных ведьм – Осмунды и Маргариты, почти все погибшие были легко заменимыми бандитами. Макгрей тяжело вздохнул и откинулся на софу. Я подождал пару секунд, дав ему время все осмыслить, а также потому, что переживал, как он воспримет мое следующее предложение. Пора было поговорить о семействе Ардглассов. – В этом самом городе, – начал я как можно более деликатным тоном, – есть человек, который может нам помочь. Человек, чей род был… проклят, предположительно, теми же ведьмами несколько столетий назад. Макгрей догадался сразу. С кривой ухмылкой он поднял взгляд: – Леди Гласс? – Верно, Энн Ардгласс. Сколько там – тринадцать их колен прокляли те ведьмы? Она ведь к одиннадцатому принадлежит? А лорд Джоэл – к двенадцатому? Девятипалый рассмеялся: – Мне плевать. Я с этой старой тварью общаться не собираюсь! – А тебя никто и не просит. Это же все равно что двух оголодавших бойцовых петухов стравить. Я сам к ней схожу – какой бы нервотрепкой эта встреча ни обещала быть. – Пф-ф! Удачи. Она и тебя ненавидит! – Может, и так, но хотя бы не с той исступленной яростью, какую бережет для тебя и твоих родных. Макгрей покачал головой. – Она ни за что не станет нам помогать. Не удивлюсь, если она сама в итоге окажется сраной ведьмой. Живучая карга, все никак не сдохнет. Не похоже это на нормальный ход вещей.