– Что за бойцы, проблемные? – Да нет, отличники боевой и политической, комсомольцы. Надёжные. Да у меня все такие. – Хм, вряд ли они дёру дали, скорее всего, немцам в руки попали. Значит, времени у нас не так и много… Поднимай всех, боевая тревога. Занять оборону вокруг колонны, экипажи по машинам, развернуть пушки, приготовиться открыть огонь. – Мои не сдадут. – Все сдадут при правильном подходе. Даже я или ты. Сломать любого можно, – отмахнулся я. – Выполнять приказ. – Есть, – козырнул тот и стал поднимать спавших бойцов. Его-то как раз не спали, службу несли, своими делами занимались, а вот остальные дрыхли без задних ног – это те, кто участвовал в ночном рейде. Едва мы успели приготовиться и шум стих, с левого фланга у головного танка, как раз Егорова, раздался окрик часового, на который почти сразу ответили огнём. Стреляли из трёх винтовок, немецкого я ничего не слышал, наши винтовки палили. Почти сразу в ответ ухнула пушка Егорова, потом ещё раз, и всё стихло. Погорелов с дежурной группой, усиленной двумя ручными пулемётами, побежал туда. А я не торопясь последовал за ними. Схватка стихла. Если противник был, то отошёл. Когда я приблизился к месту боя и встал на краю небольшой воронки от осколочного снаряда, которая ещё дымилась и воняла сгоревшим тротилом, то осмотрелся вокруг и громко спросил: – Что тут происходит? Громко говорил я вынужденно, так как Погорелов и какой-то неизвестный старлей в кожаной куртке чуть за грудки друг друга не хватали, ор стоял знатный. Оказалось, часового ранило обстрелом, зацепило серьёзно, а боец был с батареи, но и ответный огонь не прошёл зря. Двое убитых и трое раненых. Это наши оказались, окруженцы. Старлей танкист, по петлицам было видно, а фуражка не его, вообще пехотная была. Погорелов, обнаружив меня рядом, тут же радостно кинулся ко мне жаловаться на ранение бойца и на пришлых недоумков, которые стреляют на окрик. – Разберёмся, – успокоил я того. – Старлей, у меня тут два бойца, посланных на разведку, пропали. Не твоя работа? – Миномётчики, товарищ майор? – Именно. – У нас они. Оружие сдавать не захотели. Помяли немного, но живые. – Давайте их сюда. Верните всё, что забрали. А сейчас объясните, почему вы так неадекватно себя ведёте. – Вы с диверсантами встречались, товарищ майор? – И не раз. – Нам тоже довелось разок, но запомнили на всю жизнь. Про ложных регулировщиков слышали? – Да, и не раз. Отправляли в ловушку целые батальоны, расстреливали их из засады из пулемётов. – В нашем случае ещё и пушки были, так что нам и танки не помогли. Из тысячной группировки отходившей танковой дивизии уцелело едва сорок человек. А тут ещё вы, потери от своих. – Не по нашей вине, сами вызывали огонь на себя. Если бы моих людей положили, я бы вас тоже гусеницами раскатал, не посмотрел бы, что вы якобы свои. Без обид, война. – Вас тоже можно понять, – вздохнул тот. Посмотрев, как Погорелов проверяет своих заметно побитых бойцов – не давались, как пояснил старлей, – я кивнул, предлагая отойти в сторону поговорить. Раненым уже оказывали помощь. – Рассказывай, – по-простому велел я ему, когда мы устроились на поваленном стволе. Рассказ старшего лейтенанта Михайлова, командира роты тяжёлых танков тридцать третьей танковой дивизии, действительно был тяжёлым. Снова окунаясь в те события, он в подробностях выкладывал всё, что ему удалось пережить за эти три военных дня. От участников боёв на границе я слышал подобные рассказы. Так что особо он меня не шокировал, хотя я слушал очень внимательно. Основным было для меня то, что в группе Михайлова были в основном танкисты приданных подразделений, и даже три механика ремонтного взвода. В принципе, для меня ценный приз, можно сказать, удачный. Я на танкистов и нужных военспецов собирался колонны пленных потрошить, уничтожая конвойных, а тут они сами вышли. Хотя мне этого маловато будет, так что на колонны планы менять я не буду. – Вот что, старлей. У меня маневренная группа, собираю я её. Скажу честно, вы для меня, с одной стороны, ценная находка. С другой, взять я вас не могу. Злые вы, увидите немца, будете бросаться на них или бой вести до конца. В моих планах устраивать немцам аналогичные засады, бить их в походных колоннах. Отряд летучий: ударил, убежал. В вашем случае танкисты будут продолжать бой, несмотря на приказы на отход, что может привести группу к гибели. Не стабильные вы, это и плохо. Я не могу положиться на бойцов и командиров, которым не могу доверять. У тебя есть минут десять, пообщайся с подчинёнными. Я могу вас взять только с безоговорочным подчинением. Примете решение, сообщите часовым, я подойду. Оставив Михайлова, я вернулся к колонне. Пришлых к ней не подпускали, они видели только головной танк. За ним ещё один и одну из машин, не более. Остальные были скрыты деревьями, стоявшими вплотную к узкой дороге. Поэтому о силе и мощности группы ничего они не знали. Кстати, Михайлов командовал ротой КВ. Ирония судьбы, все танки в его взводе были «двойками». Получив бесценный опыт боёв у границы, он отступал со своим поредевшим до взвода подразделением, пока их не заманили в ловушку. Специально подготовленную для танков: минированная дорога и противотанковые пушки, что били в борта. Дольше всех продержались КВ, но и для них подготовили «открывалку» – две «ахт-ахт» выбивали КВ один за другим. Танкистам деваться было не куда. С одной стороны болото, один Т-28 прямо так и нырнул вместе с башней. С другой – высокий косогор с лесом наверху, по которому танкам никак не подняться. Классическая ловушка. Подбили первую машину и замыкающую, после чего, как в тире, выбивали танки один за другим. Михайлов больше всего печалился, что в боекомплекте оставалось всего два снаряда, оба выстрела были прицельными, и у немцев точно были потери. Но считай, мизер, по сравнению с уничтоженной на дороге колонной. Они на эту дорогу ни в жизнь бы не свернули, если бы не регулировщик в нашей форме. Когда выжившие смогли уйти в лес, то потом вернулись, чтобы понаблюдать. А там немцы в форме вермахта и в нашей добивали на дороге раненых. Вот такая история. Злые были танкисты, очень злые. Я направился к кабине ЗИСа, у открытой дверцы сидел лейтенант, освобождённый нами во время захвата техники. Я протянул ему фляжку. Вода была недалеко, повар уже готовил обед. – Как самочувствие, лейтенант? – Спасибо, товарищ майор, хреново, – немного сипло ответил тот. – Бывает. Значит, тебя за нас приняли? Немцы, как я смотрю, злые. Это ещё ничего, после дальнейших засад вообще бешеными станут. У меня вопрос к тебе, у тебя старший брат есть? Артёмом зовут? – Да. Он тоже танкист. Вы знакомы с ним, товарищ майор? – Знакомы. Приходилось встречаться, – кивнул я, задумчиво разглядывая лейтенанта. С подполковником Артёмом Сергеевым я действительно был знаком, он один из тех фронтовиков, что воевал с первых дней. Старлеем начал, командиром роты лёгких плавающих танков. А закончил командиром тяжёлого танкового полка. На «исах» воевал. Он мне рассказывал много о начале войны, в каких боях участвовал, и о своём брате упомянул. Тот сгинул в первые дни войны и числился пропавшим без вести. Брата по архивам искал, где тот вёл последний бой, очевидцев опрашивал. Ничего. Хм, а мне вот повезло встретиться с его братом. – Подлечим тебя, Иван, не волнуйся. Кстати, вот твои документы, включая комсомольский билет, у командира ремонтников нашли. У меня вопрос к тебе появился. С нами будешь или, подлечившись, к фронту двинешь? Немцы на полпути к Минску. Скоро возьмут его, будь уверен. В нашем случае у тебя есть отличный шанс погулять по тылам противника, бить под брюхо. – Я с вами, товарищ майор. – Это ты молодец, правильное решение. В это время подбежал посыльный, Михайлов со мной желал пообщаться, поэтому я закруглил разговор и, пожелав лейтенанту побыстрее выздоравливать, танк мы ему подберём, направился к голове колонны, где и находились пришлые. Сами танкисты расположились метрах в сорока от «тридцатьчетвёрки» Егорова, кстати, сам сержант машину не покидал и ненавязчиво присматривал за пришлыми. Мало ли ещё что учудят. Старлей встретил меня метрах в десяти от танка, с интересом разглядывая «тридцатьчетвёрку». Когда я подошёл, он вытянулся и, кинув ладонь к виску, сказал: – Товарищ майор, разрешите мне вместе с моими бойцами вступить к вам в группу. – Заметив, что я вопросительно смотрю на него, пояснил: – Поговорил я с парнями, норма всё, будут себя сдерживать. Проблем не будет. Обещали твёрдо. – В бою посмотрим, – был мой ответ. – Сколько у вас танковых экипажей сохранилось? – Из моего взвода полный только мой экипаж, я приказал покинуть машину, как только нам гусеницу сбили, все уцелели и смогли отойти. Если перетасовать остальных, то ещё четыре экипажа, но для КВ, у «три-четыре» экипаж поменьше. – Хорошо. Новенькие в вашей группе есть? – Не приживались, все свои. – Тоже неплохо. Сейчас идёте дальше вдоль колонны, за ЗИСом стоит походная кухня, обед почти готов. Вижу, что уже учуяли. Поешьте горячего. Там запас мисок и ложек имеется. Немного, но разберетесь. Пока бойцы первой партии обедают, для вас у меня приказ: составить список всех бойцов, что вы вывели, обязательно с воинскими специальностями и гражданскими умениями. Кто где служил, не забудьте. Это пока всё. Присмотрите за своими бойцами, пусть от кухни не отходят. Дав Михайлову блокнот и карандаш – у него не было, – я направился в конец колонны, отдав необходимые распоряжения Погорелову, чтобы присмотрел за пришлыми, пусть не разбредаются. Придерживая автомат, чтобы не покачивался, подошёл к «тридцатьчетвёрке», продолжавшей стоять на буксире у тягача – наша ночная находка. Оба механика, Салов и Бирюков, уже были тут. Более того, и Иван приковылял от грузовика. Всего шатало, но пришёл. Посмотрев на его лиловое в жёлтых пятнах лицо, я только покачал головой, надеюсь, за неделю-другую пройдёт. Пока определю его к ремонтникам. Пусть помогает да учится. – Удалось узнать, что с машиной? – Похоже, коробка передач полетела, – вытирая руки, ответил Бирюков. – Пока не поднимем надмоторную бронеплиту, что с двигателем, точно не скажем. – Действуйте. Отцепите тягач и поднимите броню. На деревья особо не обращайте внимания, тут у края дороги молодой пролесок, отвал тягача легко их подомнёт и освободит пространство, чтобы подойти к корме танка. Потом осмотрите БА и КВ. Их тоже нужно привести в порядок. Грузовики тоже на вас. Отойдя в сторону, я присел на подножку одной из полуторок миномётной батареи и стал писать её штатную структуру с пополнением техники, на это у меня ушло минут пять. Подозвав Погорелова, я вручил ему лист: – Вот что, лейтенант. С пополнением группы техникой я решил пополнить вашу батарею, а то на двух машинах кроме самих миномётов и ящиков с минами больше ничего нет, почти всем бойцам пришлось тесниться на броне танков и в ЗИСе. С этой минуты у каждого расчёта должен быть свой грузовик. Та новенькая полуторка в конце колонны переходит в ваш штат, как и ЗИС, что мы вчера пригнали. Разгружайте их, кажется, в кузовах что-то есть, и рассредоточивайте среди расчётов, кому какая машина достанется, решите сами. Дальше как командиру батареи передаю вам радиофицированный броневик, чтобы держать связь с Курлыкиным, вашим штатным корректировщиком. Мотоцикл также переходит в штат батареи, для корректировщика самое то. Пусть Фомин посмотрит рацию в броневике и проведёт обучение Курлыкина использованию немецкого трофея. Тот в принципе рацией пользоваться может, но с немецкой теряется. Ещё вам по штату положено три грузовика. Два для перевозки боеприпасов, один для кухни. Кухня тоже переходит вам, но столоваться будут все в группе, а пока будем перевозить её на прицепе нашего ЗИСа с боеприпасами. Это пока всё, экипаж для броневика и водителей для новых машин пришлю чуть позже. Осваивайте пополнение в технике. – Есть, разрешите выполнять? – лейтенанту пришлось надрывать горло, так как тягач ревел мотором, уже подминая молодые деревца, чтобы освободить место для работы. – Действуйте. Не забудьте чуть позже доложить, что было в кузовах переданных машин. Может, что интересное попадётся. В одной из машин оказались ящики с боеприпасами, причём для авиационных пушек. Для нас он бесполезен, разгрузили, а вот во второй машине, закреплённый со всех сторон, стоял двигатель. Салов аж рот разинул, когда я послал его определить, что это за двигатель, а то миномётчики не знали. Это оказался классический В-2, наш танковый. Свеженький, видно, только с завода на замену какой-то машине. Ресурс этих движков летел просто на ура. Мои планы использовать найденную «тридцатьчетвёрку» разово в какой-нибудь операции, сняв с неё всё, что можно, включая двигатель для брошенного в лесу КВ, сразу изменились. Коробку можно снять и в другом месте, вернув танк в строй, а вот для КВ в лесу этот новенький движок самое то. В общем, миномётчикам полуторку я отдал, её уже разгрузили, и там устраивался один из расчётов, а вот с ЗИСом велел погодить. Двигатель нужно доставить к месту стоянки брошенной «двойки». Кстати, к этому танку я уже отправил двух бойцов для охраны. Всё, пора обзаводиться мотострелковым взводом, они нужны, а то всё миномётчиков по этим делам гоняю, а у меня насчёт них и так большие планы. Мимо тягача – надмоторную бронеплиту уже подняли и осматривали двигатель – я прошёл к грузовику, к которому была прицеплена кухня. К счастью, повар приготовил с изрядным запасом по моему приказу, так что хватило на всех, первая партия пришлых и миномётчиков уже поела, вторая только приступила. Кстати, Лосев принёс к нашему танку котелки с едой, он с Бабочкиным уже обедали, я разрешил не дожидаться меня, а когда закончу, сам подойду. – Написали? – поинтересовался я у Михайлова. – Сделал, товарищ майор. – Хорошо. Я пока изучу списки и составлю по ним новые штаты, а вы обедайте. Отойдя к корме своего танка – он тут же у морды ЗИСа стоял, – я одновременно быстро ел и изучал списки. Мой экипаж растравил котелки на левой надгусеничной полке, используя её как стол. Проголодаться успели все, так что обед не затягивался. Быстро просматривая списки, я раскидывал бойцов и командиров по боевой технике и танкам. К счастью, экипаж для двух «двоек» подбирался. Даже запас имелся. Так что Михайлова я собирался ставить на должность командира тяжёлого взвода. Пока двумя КВ покомандует, ну а чуть позже, восстановив, передадим ещё, а пока пусть для следующих машин экипажи подготавливает. Подобрал двух танкистов для сломанной пока «тридцатьчетвёрки», командира-наводчика и заряжающего. Егорову нашёл стрелка-радиста и заряжающего, для своего танка – мехвода и стрелка-радиста, так как Лосева планировал сделать ротным старшиной. Но в списках нашлась и такая специальность. Ладно, Лосев пока остаётся моим ординарцем, но будет передвигаться отдельно со всеми нашими вещами, а то в танке реально не развернуться. Надо будет найти для себя штабную машину, обязательно радиофицированную. А насчёт танка подумаем, может, оставлю его своим командирским, а может, передам в формирующийся взвод из «тридцатьчетвёрок». В принципе, мне теперь можно не водить самому боевую машину в бой, экипажи имеются, можно и из штаба руководить. Тем более вести бой и стрелять в очень тесной башне «тридцатьчетвёрки» мне не сильно понравилось. Нужно подумать насчёт создания самоходки, идея стоящая. А командовать взводом Т-34 может один из командиров Михайлова, у него три лейтенанта, один командовал до этого взводом КВ, остальные командиры танков. Ничего, и на них освоится. Покивав своим мыслям, я некоторые решения изменил. Попивая чай, ещё раз осмотрел список, прикидывая, ничего ли не забыл. – Собираемся, машину передаём танкистам. Нам нужно штабную подобрать. Кстати, Бабочкин, плохо, что ты не умеешь водить. В общем, будете с Лосевым учиться. Найдём брошенную штабную машину, будем на ней передвигаться. Это пока всё. Тот ЗИС, что с мотором в кузове, пока себе заберём, ограбим временно минометчиков, а чуть позже вернём. Перегружайте пожитки в ЗИС. Оставив бойцов возиться в танке, я прошёл к Михайлову, тот уже тоже пообедал и немного сонно клевал носом, от сытости разморило. Правда, когда я подошел, встряхнулся, явно ожидая, куда я назначу его самого и танкистов. – Значит, так, старлей. Я поначалу решил тебя на взвод из КВ поставить, тем более две «двойки» у меня есть, их осталось в порядок привести, у одной – двигатель на новый заменить, подготовка к этому идёт, но решил, что поставлю тебя командовать всей танковой ротой. Пока из пяти танков. Три на данный момент на ходу, и два требуют ремонта. Я накидал, как распределить танкистов по машинам, но тут смотри сам, твои люди, и тебе вести их в бой. Далее. Шесть водителей и всех техников я у тебя забираю, они всё равно не танкисты, а у меня недостаток в этих специалистах. – Ясно, товарищ майор, – быстро пробегая список, кивнул тот. – В моё подразделение, значит, входит только сама боевая техника и люди. А остальное? Ремонтники нужны, боевые машины ещё сырые, ломаются часто, нужен ремонтно-восстановительный взвод. Тыловики нужны. – Это всё будет, но не в вашем подчинении, а в моём. Не забивайте себе голову ненужными делами. На вас боевая техника, люди и сражения. Я по должности хоть и командир танкового полка, но имею знания инженера, поэтому ремонт, а также модернизация будут на мне. Мы так приведём технику в порядок, что ресурс неслабо повысится. Ладно, занимаетесь штатным комплектованием экипажей, весь резерв пока используйте как мотострелков, сажая десантом на танки. Чуть позже на броню мы приварим скобы, чтобы было, за что держаться. Сейчас нужно сменить место стоянки. Тут не совсем удобная, и до воды почти километр бегать приходится. Отправленные мной сегодня утром в разведку миномётчики нашли очень симпатичную полянку, и эта дорога ведёт как раз к ней. Так что двигаемся дальше и через пятьсот метров разбиваем постоянный лагерь уже на поляне. Кстати, пошлите одного из своих командиров по этой дороге, пусть посмотрит. Там небольшой овражек и разрушенный деревянный мостик. Бойцы, что проводили разведку, говорят, что танки пройдут, но всё же нужно убедиться. Всё, действуйте. На комплектование экипажей у Михайлова ушло минут пять, он построил своих бойцов и, выкрикивая фамилии, сообщал, на какую машину их назначили, таким образом сформировал экипажи. Он даже для сломанной «тридцатьчетвёрки» подобрал мехвода и стрелка-радиста. Последнего ещё ладно, но зачем водителя, если машина не на ходу и неизвестно, удастся ли её вообще поставить? Отдельно мне выделили двух бойцов на БА и шесть водителей. Экипаж для БА был собран фактически из случайных людей. Командир раньше командовал Т-26, а водитель как раз служил на БА, но был заряжающим. Однако водить умел. Сам Погорелов, кроме того что командир батареи, при использовании броневика в бою должен был заряжать пушку, ну а Фомин уже радист-стрелок. Из оставшихся безлошадных пока танкистов собрали едва стрелковое отделение. Но и это неплохо. Всех техников я отправил к Бирюкову, причём один из новеньких вообще был техник-старшина, его я взводом и поставил командовать. Ну, и остальных перекидал. Тот же Горелов теперь стал постоянным водителем тягача. Из шести водителей четверо сели в кабины грузовиков, двое в резерве. Почти полчаса ушло на то, чтобы экипажи приняли машины, освоились в них, и только после этого я отдал приказ к движению.