Уже в лесу немцев обшмонали, забрав все нужное, и так и оставили их лежать среди деревьев, главное, что их тела с дороги не видно. Если только через несколько дней они слишком сильно вонять не начнут, но в любом случае его батальон уже будет далеко. Отряд обогатился еще на четыре ручных пулемета, и это не считая более сотни немецких винтовок. Теперь, когда он более или менее вооружил свой отряд, можно было двигаться и к складу трофейного вооружения. Учитывая состояние бойцов, которые еще не отошли от голода, они шли двое суток. Все продовольствие взяли с собой, а грузовики уничтожать не стали, так и оставили их стоять замаскированными в лесу. Немцы на них вряд ли наткнутся, а там, глядишь, может, позже и самим пригодятся: кто его знает, как жизнь сложится. Теперь, когда в отряде появилось более сотни котелков, проблема с ними частично решилась. По-любому с питанием бойцов стало легче. До пункта сбора они не дошли километров пять, встав на ночлег в лесу. Утром Морозов сам отправился вместе с разведчиками к пункту сбора. Тот разместился в поле, до края леса было чуть больше километра. Раньше это была колхозная МТС, посреди поля стояли несколько больших сараев и небольшая конторка. Немцы обнесли все это колючей проволокой и поставили три вышки с пулеметами, а внутри стояли еще и три танка, наши Т-26. Неизвестно было, рабочие они или нет, но их башни с вооружением, похоже, в полном порядке, и даже если танки не могли двигаться сами, то, по крайней мере, как неподвижная бронированная огневая точка они вполне функционировали. Да, атаковать немцев в лоб – дохлый номер: он положит всех своих людей и навряд ли сможет захватить МТС. Нет, открытой атакой тут ничего не сделаешь. Надо ждать ночи и тогда атаковать. Постараться бесшумно снять часовых, проникнуть внутрь, заблокировать или захватить танки, окружить немецкую казарму, которую они сделали из одного из сараев, и только тогда атаковать. Вернувшись назад, Морозов приказал всем спать, а часовым наказал поднять их в два часа ночи. К четырем часам утра отряд приблизился к МТС на расстояние в двести метров и затаился. Вперед двинулись разведчики. Они за полчаса проникли на огороженную территорию и сняли трех часовых. В проволочном заграждении тихо проделали большие проходы, и бойцы, стараясь не шуметь, двинулись вперед. В танках никого не оказалось, они стояли пустыми и с открытыми люками, видимо, для того, чтобы в случае тревоги экипаж мог быстро занять свои места, не тратя свое время на открытие люков. Сейчас места в боевых машинах заняли уже наши танкисты: с трудом, но экипажи для них собрали. Теперь они, не заводя двигатели, чтобы раньше времени не всполошить немцев, разворачивали башни в сторону казармы. Трое пулеметчиков заняли места прямо под вышками, так как на них тоже дежурили немцы, и как только остальные бойцы заняли свои места вокруг казармы, пулеметчики открыли огонь. Пулеметные пули с легкостью прошивали достаточно тонкий настил из досок, так что спустя каких-то десять секунд все пулеметчики на вышках были уже мертвы. Одновременно с этим рявкнули пушки танков, и три фугасных снаряда разом рванули, проделав три достаточно большие дыры. Почти сразу в немногочисленные окна сарая полетели гранаты, а следом за этим ударили пулеметы. Надо отдать должное немцам: несмотря на полностью внезапное нападение и шквальный огонь, спустя минуту они начали отстреливаться; правда, очень редко, и каждая такая огневая точка почти сразу подавлялась слаженным огнем. Спустя десять минут все было кончено, развалины сарая ярко горели, временами там раздавались звуки выстрелов, когда от огня начинали рваться патроны. Из небольшой пристройки освободили десяток наших пленных, все они оказались из оружейных реммастерских и сейчас ремонтировали оружие. Это хорошо, думал Морозов, во-первых, они должны знать, что и где лежит, а во-вторых, такие мастера пригодятся самому. Разбираться по темноте не стали, телефонную линию перерезали перед нападением, а вблизи других немецких частей не было. Пока ждали недолгого рассвета, раскочегарили полевую кухню, она тоже оказалась нашей, немцы очень охотно их использовали. Запас продуктов оказался достаточно большой, все же тут рота немцев квартировала, и продовольствия было примерно на неделю. Правда, они уже успели подъесть, но батальону на пару дней этих продуктов хватит. На территории МТС оказалось шесть грузовиков: четыре наших «захара» и два немецких «опеля». В один грузовик загрузили оставшиеся продукты и прицепили к нему кухню, а в оставшиеся стали грузить оружие и боеприпасы. Все немецкое оружие и патроны к нему вошли в один из грузовиков. Выбрасывать его Морозов не захотел: а вдруг понадобится? Уже успев оценить практичность и огневую мощь СВТ, он приказал всем бойцам вооружиться ими; правда, и от ППД, которых оказалось шесть десятков, тоже не отказался. Еще взяли десять «максимов», три десятка ДП и оставшуюся сотню СВТ. Все остальное место в грузовиках набили патронами и гранатами, их оказалось десять ящиков Ф-1 и семь РГД-33. Взяли также десять ящиков со снарядами, благо они были 45 миллиметров и особо много места не займут. Четыре «сорокапятки» тоже прицепили к грузовикам, пригодятся. Морозов уже собирался поджечь оставшееся оружие и боеприпасы перед своим уходом, когда дозорные доложили, что на опушке леса появились наши бойцы. На всякий случай все приготовились к бою, но тревога оказалась ложной. Это был отряд старшего лейтенанта Ерадзе из первой роты. Он тоже набрал себе бойцов, правда, половину из них составили окруженцы, а освободил он всего около сотни пленных. Но в итоге у него набралось примерно на батальон, и он также решил его вооружить за счет этого пункта сбора трофейного вооружения. Короче, Морозову, скрепя сердце, пришлось отдать Ерадзе эту сотню СВТ. Вот танки и грузовики с полевой кухней он оставил себе – тут он был непоколебим, как скала. Ерадзе попробовал было раскрутить его на поделиться, но Морозов стоял насмерть, и в итоге Ерадзе пришлось удовлетвориться всего лишь сотней СВТ, это не считая «максимов» и ДП, которых он взял сколько захотел; также и с патронами проблем не было. Еще он смог отжать у Морозова десяток ППД и полтора десятка ТТ из пятидесяти. Таким образом, пришлось Морозову задержаться тут еще на час, после чего он поджег перед уходом оставшееся оружие и боеприпасы и двинулся к лесу. Батальон Ерадзе тоже пошел к лесу, но в другом направлении. Другие взводы второго батальона в течение недели тоже выросли в батальоны, вооружились и спустя полторы недели от того момента, как капитан Нечаева отдала свой приказ, в тылу у немцев начали работать девять полнокровных и прекрасно вооруженных батальонов. Если до начала осенних холодов их не уничтожат, то дальше они должны прорываться к своим, но с умом, стараясь избегать потерь. В любом случае еще минимум месяц в немецком тылу будет очень весело. Какое, к чертям собачьим, наступление, когда у тебя в тылу бесчинствуют русские, уничтожая тыловые подразделения и препятствуя доставке на передовую боеприпасов, топлива и продовольствия. Но уже и так всем умным немецким генералам стало ясно, что блицкриг провалился и впереди маячил главный кошмар немецких генералов – позиционная война на истощение ресурсов, которой они всеми силами старались избежать. Второй батальон, разделившись на девять отрядов, действовал самостоятельно, а мне с основными силами предстояла другая работа. Если они будут работать в основном из засад и по достаточно небольшим подразделениям немцев, то я продолжу уничтожение техники и по возможности аэродромов противника. Это была моя наипервейшая задача: без поддержки авиации и танков темпы немецкого наступления значительно снизятся, а значит, враг и территории захватит значительно меньше, да и наши войска получат так необходимое им время на устройство обороны и получение подкреплений. В любом случае я уже достаточно изменил историю этой войны и, если получится, то изменю ее еще больше. Глава 19 Спустя два дня после уничтожения 47-го моторизованного корпуса. Штаб Гудериана – Проходи, Карл. Как добрался? – Спасибо, господин генерал, отлично. – А твои парни? – Да что им сделается. Я так понял, что для нас есть работа, раз вы так срочно нас вызвали. – Да, есть. Ты уже знаешь последние новости? Уничтожение штаба генерала Лемельзена и разгром его дивизий?.. – Да. – Что вы хотите от меня и моих парней? – Как минимум обнаружение стоянки русских и как максимум захват их командира, Валькирии. – Господин генерал, вы правильно заметили, я просто в силу своей должности отслеживаю все значительные события. А потому могу сказать только одно: найти русских мы найдем, вот только захватить Валькирию навряд ли сможем. – Почему? – Как я понял, это не просто большой отряд русской пехоты, которая может совершенно избегать дорог и не оставить следа в своих огромных лесах. Если, конечно, мои парни смогут обнаружить их след, то дальше они, как охотничьи собаки, выведут нас на них. Но вся беда в том, что русские леса слишком большие. На наше счастье, сейчас у русских моторизованное подразделение с большим количеством различной техники, поэтому им в любом случае придется использовать дороги. Через русские леса без дорог техника не пройдет, а значит, мои парни смогут взять след. С этим особых проблем нет, а вот захват Валькирии… Тут, к сожалению, не выйдет. Как я вижу, мы имеем дело не с безграмотными командирами, которые у русских составляют большинство, а с умным и хитрым противником. Попытка захвата Валькирии может обернуться провалом, и тогда мы даже данные о ее месторасположении не сможем вам доставить. – Откуда такие выводы? – Отряд Валькирии потерял свою технику только один раз, когда попал под командование русского оберст-лейтенанта, но снова взяв отряд под свое командование, она моментально восстановила численность танков и еще больше увеличила количество солдат. Все это говорит только об одном: она очень опасный противник. И думаю, сейчас ее охрана находится в параноидальном режиме: они сначала будут стрелять и только потом выяснять в кого. Попытка ее захвата в лагере приведет только к уничтожению моей группы. – Жаль. Ты ведь знаешь, что за ее голову обещана большая награда? – Знаю. Она, кстати, увеличена до миллиона марок. Честно говоря, это неслыханно. – Но и то, что она натворила, тоже неслыханно. – Вы правы, господин генерал. В любом случае ее надо остановить, слишком много от нее неприятностей. – Раз ее невозможно захватить, то, по крайней мере, найди, где находится ее отряд. Очень тебя прошу, Карл, найди. Только ты, наверное, сможешь ее найти в этих чертовых лесах. – Я найду ее отряд, господин генерал. Разрешите идти? – Иди, Карл. Майор Карл Шотте, командир австрийских горных егерей, вышел из кабинета Гудериана. Он давно знал генерала. Тот несколько раз охотился в Альпах, именно тогда они и познакомились и, можно сказать, даже несколько сдружились, несмотря на разницу в званиях и положении. И вот теперь он по личной просьбе Гудериана прибыл на Восточный фронт для решения проблемы под названием «Валькирия». В своих парнях он нисколько не сомневался, и хотя действовали они в основном в горах, но достаточно дремучих лесов хватало и в Альпах, так что все его парни были опытными охотниками и лесовиками. То, что дело было достаточно серьезное, только раззадорило его. Выйдя от Гудериана, майор Шотте прошел в один из кабинетов, который ему выделили в штабе второй танковой армии. Это только на первый взгляд невозможно найти крупное подразделение противника в густых лесах России. Если к делу подойти с умом, то все можно решить и найти. Как он и сказал Гудериану, это чисто пехотное подразделение, даже и большое, трудно найти в обширных русских лесах. Не связанный выбором дорог и могущий идти просто сквозь лес, такой отряд почти неуловим, если только случайно не сесть ему на след, а потому может долго ускользать от преследования. У Валькирии ситуация другая: большое количество техники связывает ей руки и вынуждает передвигаться только по дорогам. Леса хоть и большие, но вот дорог в них мало, а значит, опытные и умелые охотники смогут ее выследить. Расстелив на столе большую карту, майор Шотте прежде всего нашел место уничтожения штаба генерала Лемельзена. После этого он очертил стокилометровый радиус. По всем сообщениям, отряд Валькирии не прорывался к своим вместе с остатками русских из Могилева, а остался тут. Сообщений о новых ударах ее отряда тоже не поступало, а значит, они или затаились где-то тут неподалеку, или втихую двигаются отсюда, стараясь не привлечь к себе внимания. В обоих случаях он сможет их найти, слишком большой след оставляет такая масса техники. А потому обнаружить сначала следы, а затем и весь отряд – это просто дело времени. В его отряде состояла сотня отборных альпийских егерей, которые уже не первый год служили в армии, а до этого были не последними охотниками у себя, так что его парни знали лес как свои пять пальцев. Разделив отряд на десять десятков, он отправил их в поиск. Один десяток начал искать следы Валькирии непосредственно от места уничтожения штаба 47-го моторизованного корпуса генерала Лемельзена. Остальные, взяв себе в помощь фельджандармов для ускорения перемещения, рванули к границам очерченного майором Шотте радиуса. Там они должны были заняться не только опросом местных жителей и гарнизонов, но и поиском следов на лесных дорогах, ведь при таком количестве техники их не скрыть. Как ни странно, но результат принесла первая группа, которая очень осторожно двинулась по следам русских в лес. Учитывая, что шли они таясь, скорость их передвижения была небольшой. Взяв след, они шли не по самой дороге, а в стороне, по лесу, и выходили снова на дорогу только тогда, когда встречались перекрестки, которых в лесу было очень мало. Там егеря снова определяли направление движения русских и, растворяясь в лесу, продолжали хоть и медленно, всемерно сторожась, но идти вперед. На третий день штабс-фельдфебель Кун внезапно знаком остановил своих солдат. Сорокапятилетний унтер-офицер начал свою карьеру еще в австрийской армии, совсем зеленым юнцом попав на военную службу. За это время он вырос в опытного и матерого вояку с хорошо развитым чувством опасности. Вот и сейчас он почувствовал скрытую угрозу и остановил своих подчиненных. Ему очень не хотелось идти дальше, даже в стороне от дороги, а поскольку он привык доверять своему чутью, которое уже не раз спасало ему жизнь, то и в этот раз он не стал им пренебрегать. Остановив своих солдат, штабс-фельдфебель стал, как собака, прислушиваться и принюхиваться, но все было как и до этого – чистый лесной воздух, звуки леса. Ничто не говорило о том, что тут что-то не так, но доверяя своему чутью, он замер. Подозвав к себе знаком лучшего следопыта Йоханна, он едва слышно, прямо в ухо обер-ефрейтору прошептал: – Йоханн, что-то мне тут не нравится. Вроде все тихо и спокойно, но чутье предупреждает об опасности. Разведай, что находится впереди, но только прошу тебя – не приказываю, а прошу, – очень осторожно и медленно. Обер-ефрейтор лишь беззвучно кивнул и растворился в лесу. Он двигался очень медленно и осторожно, все время прислушиваясь и принюхиваясь, и в какой-то момент, когда ему в лицо прилетел порыв ветра, он учуял запах табака. Именно так пахнет от курильщиков и именно по этой причине все в их подразделении не курили. Выдать тебя может не только дым сигареты, но и сам запах табака, которым пропитывается курильщик и его дыхание, кстати, тоже[21]. Замерев на месте, Йоханн стал ожесточенно принюхиваться, правда, совершенно бесшумно, и вскоре ветер снова донес до него запах табачного перегара. Очень медленно он стал ползти в ту сторону, постоянно замирая на месте и прислушиваясь и принюхиваясь, пока, наконец, не заметил, откуда шел запах. Русский очень хорошо замаскировался, и если бы не запах табака, то его просто невозможно было бы обнаружить. Осторожно обойдя русский секрет, Йоханн так же осторожно пополз вперед и вскоре обнаружил еще один секрет русских. В этот раз русский просто плохо замаскировался, хотя если говорить честно, то не зная, что тут русские, можно было пройти не заметив его. Только уже ища секреты противника, обер-ефрейтор и смог обнаружить второй секрет русских. Снова ему пришлось его обходить, и вскоре он выполз к стоянке русских. Они расположились под деревьями, укрыв их кронами, масксетями и ветками многочисленную технику, от грузовиков до танков. Разумеется, ползти дальше Йоханн не стал – зачем? В его задачу не входил подсчет всей русской техники, достаточно было того, что он лично ее увидел, в большом количестве и с танками, а значит, это те, кого они искали. Так же тихо и незаметно, как он пробрался сюда, Йоханн вернулся назад, где его уже заждались штабс-фельдфебель Кун и камрады. – Ну что, Йоханн, что ты нашел? – Я нашел стоянку русских, господин штабс-фельдфебель. Примерно в паре километров отсюда они стоят прямо под деревьями, накрытые маскировочными сетями и ветками. Я не видел всей их техники, но ее много, очень много, и там есть танки, в том числе и «Призраки». – Охрана? – Есть, причем очень хорошо замаскированная. Первый раз мне просто повезло: русский из секрета – курильщик. – Он что, курил на посту? – Нет, но, по-видимому, он много курит, так как от него идет сильный запах табачного перегара, который я и унюхал. Второго дозорного слегка подвела маскировка. Хотя если не знать, что тут должны быть секреты противника, то я его не заметил бы. Штабс-фельдфебель Кун задумался. С одной стороны, не помешало бы самому глянуть на русских, оценить, сколько их, но с другой – риск больно велик. Если бы не его чутье, они вполне могли зайти в русскую засаду. Только ожидая тут русских, Йоханн смог их засечь, и то с трудом. Сейчас, когда они обнаружили место расположения противника, главное – не только вернуться назад с докладом, но и не насторожить противника, а иначе к тому моменту, когда они доложат начальству, русских и след простынет. Рацию с собой они не брали: с одной стороны, лишний вес, а с другой – по докладам было известно, что русскими захвачены несколько связных машин, в том числе и с пеленгатором. А потому выход в эфир незнакомой рации, считай, прямо у них под боком, могут засечь, а это также равносильно провалу. Немецкая рация под боком означает только одно: их обнаружили, и значит, надо немедленно менять место дислокации. Наскоро пообедав, егеря, приподняв дерн, засунули под него сплющенные консервные банки и обертки от продуктов, после чего, не оставив после себя никаких следов своего пребывания тут, отойдя примерно на километр от дороги, скорым шагом двинулись назад. Штаб Гудериана через неделю после начала поисков майором Шотте