Со стороны и сверху немецкие пилоты должны были видеть такую картину: стоит, съехав в кювет, советский танк с открытыми люками, и из моторного отделения тянется негустой дым; видимо, танк уже догорает. Так оно и произошло, немцы прошли прямо над нами, но не снизились: похоже, действительно приняли машину за подбитый и брошенный танк; сколько их сейчас по дорогам нашей страны стоит – и не сосчитать. Нам повезло, что я заметил немецкие самолеты задолго до того, как они долетели до нас, и успел разыграть перед ними это представление. Главное, что дым был не очень густой, а то в противном случае немцы могли заподозрить обман, когда внезапно из танка повалил бы густой дым. Подождав, пока немцы скроются из вида, я сбросил с танка горящие тряпки, Серега завел двигун, выехал из кювета, закрыл свой люк, и мы тронулись дальше в путь. Скоро вдали показалось несколько жирных дымных столбов. Приблизившись, мы увидели, что это догорали наши танки и пара грузовиков. Три Т-26, пара БТ и стоявший на обочине мой КВ! Вот долбодятел, даже использовать отобранный у меня танк не смог! Быстрый осмотр показал, что у КВ близким разрывом бомбы была в клочья изодрана левая гусеница. Сергей на пробу попробовал его завести, и дизель сразу же уверенно замолотил на холостых оборотах, после чего механик заглушил движок. Наш новый танк я приказал поставить рядом со старым, на фоне горящих танков все выглядело гармонично для возможных глаз сверху. Стянув с КВ поврежденную гусеницу, мы внимательно ее осмотрели и, используя кусок, закинутый на наш новый КВ, стали ее наращивать. Через час старый КВ был снова готов к походу и бою, а у меня возникла проблема буриданова осла. Имеются два исправных и, считай, полностью снаряженных тяжелых танка КВ, а к ним всего один экипаж! Оставить один танк тут? Да от одной только такой мысли моя жаба уже сомкнула вокруг моего горла свои цепкие лапки, а если попробую оставить второй КВ тут, то точно задушит, мерзость зеленая. Сесть самому за рычаги второго танка? Так я сейчас не в своем старом теле, в нем никаких проблем не было бы, а в своем нынешнем, женском, я далеко не уеду: рычагами двигать и передачи переключать сила нужна. Хотя, в принципе, до того леса, который начинается в паре километров отсюда, я доеду. Маленько помучаюсь вначале, зато потом с постоянной скоростью доеду. Там один танк спрячем до лучших времен, а потом будем поглядеть. До леса мы доехали и даже еще почти на полкилометра в него углубились. Вот тут пришлось попотеть: это не поле и не дорога, а оставлять за собой просеку из поваленных деревьев и гробить движок с ходовой я не хотел. Пока мы всем этим занимались – танки ремонтировали, ехали, а до того шли, – уже и день стал к вечеру клониться. Устали мы сильно, все же пришлось и поработать ударно, и кувалдами помахать, и тяжести потаскать. Так что на сегодня довольно – баста, карапузики, будет новый день, будут и новые проблемы, а пока надо и отдохнуть от трудов наших праведных. Накинув на танки маскировочные сети, мы развели небольшой костерчик. Неподалеку от нас оказался маленький родничок; впрочем, удивляться этому было нечего, все же мы в Белоруссии, а тут рек, озер и болот хватает, а вследствие этого и ручейков с родниками тоже. Вода оказалась холодной и вкусной. Мы все напились, а потом зачерпнули ее в котелок и пошли готовить кашу на обед, он же ужин; а то, что было днем – не считается, сойдет за полдник. Закинули в котелок пшенки, туда же банку тушенки и на костер поставили, вернее подвесили: срубили пару раздваивающихся веток и воткнули их в землю, а на них положили прямую палку с котелком. Второй котелок тоже повесили над огнем и туда сыпанули чаю. Поздний обед или ранний, но очень плотный ужин вышел на славу. Пшенная каша с жиром и консервированным мясом и чай с сахаром, а также трофейные галеты, которые у нас еще были… Короче, наелись мы до отвала, но нашим молодым организмам это только на пользу – обед на свежем воздухе после того, как мы ударно потрудились. В общем, не потолстеем мы от этого точно. Ребята снова распределили дежурства между собой, а я спокойно продрых всю ночь. Утром, когда мы готовили завтрак, к нам из леса вышли незваные гости. Сначала послышались осторожные шаги, хрустнули несколько сухих веток под чьими-то ногами. Мы быстро похватали оружие и приготовились в случае чего лезть в танк; правда, в этот момент будем уязвимы: лезть-то надо через башенный люк, а он один. В это время на нашу импровизированную поляну осторожно выглянул человек в советском танкистском комбинезоне. Увидев нас, он явно обрадовался и воскликнул: – Привет, славяне! Следом за ним из леса вышли еще трое в таких же комбинезонах. Продолжая держать их на мушке, я крикнул: – Старший ко мне с документами, остальным стоять на месте, иначе будем стрелять! Подобное отношение их сразу насторожило, но что-либо делать было уже поздно. Оружия я у них не увидел, может, разве что у кого пистолет или револьвер есть, но на виду их не было. Один из них, тот самый, что первым вышел к нам, осторожно приблизился ко мне и протянул свою красноармейскую книжку. «Младший сержант Филиппов», – прочитал я в его книжке. Довелось мне почитать несколько книг про попаданцев, так что фокус со скрепкой я знал. Скрепка была ржавой, вот с сапогами я не разобрался бы, а так вроде все в порядке. Даже их внешний вид говорил сам за себя: заросшие щетиной лица (явно несколько дней не брились), да и запашок от них уже тоже стал пробиваться, в том числе и от дыма, кроме запаха застарелого пота. Ясно было, что мужики уже минимум пару дней по лесу скитаются. Кстати, они оказались тоже из 6-го мехкорпуса генерал-майора Хацкилевича. Везет мне на его танкистов. Хотя, с другой стороны, раз корпус тут воевал, то и танкисты в основном будут из этого подразделения. Я вернул танкисту его документы. Глава 3 – Девонька, – обратился ко мне танкист, – уже сутки как не ели, будь ласка, накорми. – Сидайте, – только и сказал я. Потом услал Игорька за водой к родничку, ему и так надо было еще котелки наскоро ополоснуть; ну да из-под чая котелок, считай, чистый, да и из-под каши быстро ополоснет. Если котелок изнутри не подгоревший, то почистить его – минутное дело. Пока заново готовился завтрак для оголодавших танкистов, я вел с ними разговор. – И откуда же вы, ребята, топаете? – поинтересовался я у них. – Да от самого Белостока, считай. Пожгли нас, вот из трех экипажей всего четыре человека уцелело: два механика, заряжающий и я. – А вы кто по специальности будете? – спросил я его в уважительной форме. Все же мне на вид всего лет двадцать, а танкисту за тридцатник, видно, что кадровый. Вот только непонятно: почему он до сих пор младший сержант? Если и не старшиной должен быть, то всяко уж сержантом или старшим сержантом. – Командир танка я. Понятно, заодно и наводчик, так как приходится совмещать две эти должности. Это только в КВ, да в поздних «тридцатьчетверках», которые после 1944 года стали выпускать, командир танка только командует. Про Т-28 и Т-35 я не говорю, мало их, да и потеряют их наши мгновенно. – Дальше что думаете делать? – Да что делать? К своим, ясно дело, пробиваться. – Немцев много сожгли? – Нет, всего два танка и несколько машин с бронетранспортерами. – Понятно. Наверно, в лихих атаках лоб в лоб? – Да, а ты имеешь что-то против этого? – Разумеется. В такие атаки можно идти только на Т-34 и КВ, имея авиаприкрытие или на худой конец мобильную ПВО. – Что мобильную? – не понял меня Филиппов. – ПВО, говорю, мобильную, средства противовоздушной обороны. Например, зенитки мобильные, которые в ваших порядках идти могут и с ходу по противнику огонь открывать. А мы за один день боев тринадцать танков уничтожили и два бронетранспортера с шестью мотоциклами. – Это как же у вас получилось? – неподдельно удивился Филиппов. – Да ничего особо сложного тут нет. Сначала бронетранспортеры с мотоциклами расстреляли: они, гады, за нашими санитарными машинами гнались. Потом пехоте помогли, с места немцев расстреливали и на рожон не перли, вот и врага уничтожили, и сами целы. – Так на таком монстре это легко сделать можно. – Его тоже подбить можно, особенно если ты один, а противников много. Ходовую разбить, а потом авиацией или артиллерией добить. Или даже если подобраться вплотную, то бутылками с горючей смесью сжечь можно. Тут, главное дело, надо с головой дружить и дуром на немца не переть. – Девонька, а что ты со вторым танком думаешь делать? Экипаж-то у тебя только на один танк, а их два. – Пока тут, в лесу, припрячу, потом экипаж ему найду. Пацанов, кому уже по шестнадцать-семнадцать лет, много, они воевать хотят, а их не пускают. А я им такую возможность дам. – А нас ты в свой расчет не хочешь взять? Мы ведь тоже танкисты, причем кадровые! – А вы согласитесь мне подчиняться? Я ведь вообще в армии не состою, доброволец на птичьих правах. Вон у меня намедни этот танк уже раз отобрали на этом основании. Подкатил такой бравый капитан, заявил мне, что я, дескать, в армии не состою, а потому он мой танк себе забирает. – И что?.. – с неподдельным интересом спросил меня Филиппов. – А ничего, забрал он мой танк, только личное оружие и отстояли. Однако далеко они на нем не уехали. Вон там, на дороге, видели несколько сожженных танков и машин? – Видели. – Вот и наш КВ там стоял с перебитой гусеницей. Бросили они его и дальше драпанули, а там работы было всего на час. Филиппов задумался. Ему нравилась эта необычная девчонка, и не только своей молодостью и красотой, но и отношением к делу. Он кадровый танкист, бывший старшина, разжаловали его в рядовые год назад, когда он поцапался с новым политруком. Тот, крыса позорная, когда пришел в роту, стал свои махинации крутить и ротное имущество налево пускать, и не скажи ему ничего против. На словах он самый ярый коммунист, а втихаря тырил все что можно, вот и не выдержал под конец Филиппов. Только его самого в итоге и разжаловали; правда, месяц назад снова младшим сержантом стал. Вспомнил он и свой последний бой, когда они прорывались из немецкого окружения. Лихо выскочив из леса, наши танки устремились в атаку на немцев, и тут сразу же в начале боя БТ Филиппова поймал снаряд в борт, который вывел из строя двигатель. Танк встал, да вдобавок к этому и загорелся, а почти сразу после этого еще один снаряд прилетел ему в башню, пробив ее и убив при этом заряжающего. Слегка контуженый, Филиппов вылез из загоревшегося танка, рядом выпрыгнул из своего люка механик-водитель. Потом к ним присоединились еще два товарища – единственные, кто уцелел из всего своего экипажа, затем один механик-водитель и заряжающий. Глядя, как нагло движутся вперед немцы, а он бессилен что-либо сделать, Филиппов только молча сжимал кулаки. Может, это и есть его шанс – странная и необычная девчонка, которая сама ремонтирует тяжелые танки и, судя по всему, знает, как надо воевать. В любом случае, лучше пробиваться к своим на грозной и мощной машине, чем плестись без оружия, шарахаясь от каждого звука. В конце концов, уйти он сможет всегда, если ему что-то не понравится. – Я согласен, – просто ответил Филиппов после небольшой паузы. Я был несколько ошарашен ответом сержанта: чтобы он, тертый калач, сверхсрочник, оттрубивший в легендарной и непобедимой порядка десяти лет, так просто решил перейти в мое подчинение? Похоже, в Африке слоны подохли. Зато решается моя главная нынешняя головная боль – что делать со вторым танком. Найти для него экипаж еще та задачка. Можно, конечно же, было, как я сержанту и сказал, молодежь в него посадить, только ведь не каждый подойдет, это мне с моими ребятами крупно повезло. Пускай и не танкисты были, но, по крайней мере, представление о своих специальностях имели и какой-никакой, а опыт. А подойди я с таким предложением к любому окруженцу? Так он меня пошлет куда подальше: во-первых, я для него баба, а во-вторых, даже не военнослужащая, так что и говорить не о чем. Теперь надо только еще одного человека в экипаж к сержанту найти, причем наводчика. Единственное, что радовало, так это то, что есть запасной мехвод; без радиста-пулеметчика как-нибудь повоюем, не пропадем, тут почти любого можно взять. А если еще что стоящее по пути попадется? В нашем положении любому ништяку будешь рад. Танкисты быстро изучили КВ, и мы тронулись в путь. Через час увидели идущих по дороге наших бойцов, семь человек, на всех имелись только две винтовки. Увидев нас, они вначале было бросились в поле, но разглядев, что это не немецкие танки, а наши, вернулись назад и замахали нам руками. Остановившись возле них, я увидел в их петлицах перекрещенные пушки – артиллеристы. Похоже, бог меня сегодня любит. Два наводчика, три заряжающих, водитель и боец из хозвзвода. Вот, считай, и полный экипаж для второго КВ, заодно еще один водитель есть и наводчик, да и заряжающие тоже пригодятся. Вскоре на дороге показалась наша очередная разбомбленная колонна. Мое внимание привлекло разбитое орудие, 76-миллиметровая полковушка УСВ, вернее не она сама, а тащивший ее раньше бронированный тягач «Комсомолец». Быстрый осмотр показал, что тягач цел. Видимо, при бомбежке экипаж с него слинял, а после попадания в орудие бомбы его посчитали поврежденным и бросили. А мне он пригодится. Как раз посадил на него оставшихся артиллеристов, а потом, глядишь, и прицеп для него достану. К полудню мы въехали в небольшой городок, остановились на его окраине и стали осматривать окрестности. Наших войск в нем не осталось от слова совсем, кроме трех милиционеров и десятка молодых парней из комсомольского истребительного отряда. Оказалось, что наши части еще вчера ушли. Я предупредил, что мы тоже стоять тут насмерть не будем, пустим немцам кровь и уйдем. Я отнюдь не горел желанием пасть смертью храбрых в заштатном городке, задержав ненадолго противника ценой собственной жизни. Моя задача не самому пасть смертью храбрых за свою страну, а заставить это сделать немцев. «Комсомолец» отогнали за ближайшие дома, чтобы он не отсвечивал тут. У него хоть и броня, но слабая, и пускай даже стоит пулемет ДТ, толку от него в предстоящем бою будет мало, так что пускай там постоит, целее будет. Потом нашли две позиции для КВ: танки оказались прикрыты от наблюдения с воздуха и низ машин тоже был прикрыт, так что ходовую повредить им будет трудно. После этого устроили перекусон. Народу значительно прибавилось, и почти все наши запасы подошли к концу: еще бы, считай, в три раза больше едоков стало. А что делать? Только дожидаться наших официальных поставщиков различных ништяков, немцев то есть. Они сейчас парни богатые, считай, вся Европа под ними ходит. Долго скучать нам не пришлось: показались передовые части немцев. По дороге пылила небольшая колонна. Впереди, как и было положено, катили с десяток мотоциклов с колясками, за ними ехали три бронетранспортера, причем один из них был с малокалиберным орудием, за ними шли шесть легких танков. Игорек за время ожидания настроил обе рации на КВ и заодно слегка подучил весь экипаж второго танка, как ею пользоваться. Отремонтировать или настроить они, конечно, рацию не смогут, но вот пользоваться ею – вполне. На бэтэшках танкистов раций не было, так что пользоваться ими раньше им не приходилось. Сначала осколочными снарядами в два ствола причесали мотоциклистов, как самых юрких и мелких. Разрывы осколочно-фугасных снарядов легли точно посреди них; сделав по три выстрела, мы перенесли свой огонь на танки – я с левой стороны, а Филиппов с правой, и от конца пошли к центру. Легкие чешские LT vz.35(t) пробивались нашими бронебойными снарядами на раз. Броня тонкая, ее даже крупнокалиберный пулемет может взять, так что уж говорить про наши орудия. На каждый танк мы тратили по два-три выстрела, зато спустя пять минут все немецкие танки уже пылали, а у парочки даже башни сорвало от детонации снарядов. На десерт у нас были бронетранспортеры, их тоже прикончили быстро и слегка постреляли из пулеметов по разбегающимся немцам. А после этого настала очередь «Комсомольца». Гонять танки для проверки я не хотел, а «Комсомолец» и броню имеет, хоть и слабую, и пулемет, так что, вооружив артиллеристов еще нашим трофейным пулеметом и парой запасных ДТ, отправили их на мародерку вместе с бойцами истребительного отряда, а сами остались их прикрывать. Мои артиллеристы к процессу сбора трофеев подошли основательно: немцев шмонали по полной программе, а немногих раненых без всяких затей добили. Я их об этом отдельно проинструктировал, да и они сами уже успели насмотреться на этих цивилизаторов и излишним гуманизмом не страдали. Только бойцы истребительного батальона сначала начинали возмущаться, но быстро заткнулись. Первыми под мародерку попали байкеры. Те из присоединившихся к нам бойцов, у кого еще не было оружия, подобрали их винтовки, а то ходить тут с пустыми руками все равно было стремно. Временами раздавались одиночные выстрелы – это наши добивали уцелевших гансов. Кстати, один бронетранспортер оказался цел, близким разрывом снаряда просто слегка посекло броню и убило водителя и пулеметчика, после чего выжившие немцы драпанули из него и были потом добиты нами в поле. Мы его завели, предварительно выкинув из него мертвых водителя и пулеметчика, а затем стали складывать в него все трофеи, в первую очередь оружие и патроны. Затем выгребли все съестное, а также скоммуниздили их фляжки и термосы. Наши бойцы имели стеклянные фляги, а с ними особо не повоюешь: достаточно просто неудачно упасть, чтобы не только саму фляжку разбить, но еще и самому пораниться. Когда наши трофейщики вернулись, то мы, оставив часовых, принялись разгребать богатые трофеи. И тут к нам подошли еще люди.