И Рангсан указал на серую тень по краю снимка. — Поскольку снимки не похожи на постановочные, то можно говорить о появлении новой ниши на порнорынке, а именно о спросе на подглядывание. — Что? — В США торговцы порнографией зарабатывают большие деньги, продавая так называемые частные любительские видеозаписи, сделанные на самом деле настоящими актерами и операторами, которые избегают всяких профессиональных штучек, намеренно упрощают съемку и отказываются от услуг известных фотомоделей. Оказывается, люди охотнее платят деньги за то, что, как они думают, снято в подлинных спальнях обычных людей. То же самое касается снимков и видеозаписей, сделанных якобы тайком из окон дома напротив, без ведома и согласия участников действа. Подобная продукция как раз и предназначена для любителей подглядывать, ведь их возбуждает как раз зрелище других людей, даже не догадывающихся о том, что они под наблюдением. — Или же, — сказал Харри, — эти фотографии могли быть предназначены не для продажи, а для шантажа. Рангсан покачал головой. — Мы думали об этом, но тогда можно было бы идентифицировать личность мужчины на фото. На типичных порноснимках для продажи лицо насильника как раз скрыто, что мы здесь и видим. Он указал на три фотографии. На них можно было различить зад и низ спины мужчины. Помимо красной футболки с нижней частью двойки и нуля, никакой одежды на мужчине видно не было. — И все же снимки могли использоваться для шантажа, — снова заявил Харри, — просто фотографу не удалось снять лицо. Или же он показал своей жертве только те отпечатки, где того нельзя идентифицировать. — Подожди-ка! — махнула рукой Лиз. — Что ты говоришь, Харри? Мужчина на фото — Мольнес? — Это лишь версия. Его могли шантажировать, но он не сумел собрать денег из-за того, что уже был должен. — Ну и что? — спросил Рангсан. — Все равно у шантажиста не было мотива убивать Мольнеса. — Возможно, посол угрожал ему полицией. — Пойти в полицию и заявить на шантажиста, чтобы самому быть арестованным за педофилию? — закатил глаза Рангсан. Сунтхорн и Нхо едва удержались от смеха. Харри развел руками. — Я ведь сказал, что это только версия, вы ее отбросили — ладно. Другая версия заключается в том, что Мольнес сам шантажист… — …а Брекке — насильник, — закончила Лиз и, подперев голову рукой, задумчиво уставилась в пространство. — Допустим, Мольнес нуждался в деньгах, а у Брекке появляется мотив для убийства. Но это нам было известно и раньше, так что ничего нового мы не получаем. Что скажешь, Рангсан, можем мы исключить, что на этих снимках именно Брекке? Тот покачал головой. — Снимки настолько расплывчатые, что мы ничего не можем исключить, даже если у Брекке есть особые приметы. — Кто готов добровольно пойти и осмотреть задницу Брекке? — спросила Лиз, вызвав всеобщий хохот. Тут осторожно кашлянул Сунтхорн. — Если Брекке убил Мольнеса из-за снимков, то почему же он оставил их на месте преступления? Наступило долгое молчание. — Интересно, это только у меня ощущение, что мы здесь сидим ерундой занимаемся? — спросила наконец Лиз. Жужжал кондиционер, и Харри подумал, что день будет не только жарким, но и длинным. Харри остановился в дверях террасы, ведущей в посольский сад. — Харри? — Руна протерла глаза, выходя из бассейна. — Привет, — сказал он. — Твоя мать спит. Она пожала плечами. — Мы арестовали Йенса Брекке. Он ждал, что она сейчас что-нибудь скажет, спросит почему, но девушка не произнесла ни слова. Харри вздохнул. — Мне вовсе не хотелось огорчать тебя, Руна. Но я занимаюсь этим делом, и ты тоже не можешь остаться в стороне, поэтому я решил, что мы могли бы немножко помочь друг другу. — Конечно, — сказала она. Харри безуспешно пытался разгадать ее интонацию. И наконец решился поговорить напрямую. — Я должен узнать о нем побольше: что это за человек, тот ли он, за кого себя выдает, и так далее. Мне надо начать хотя бы с его отношения к твоей матери. Мне кажется, у них все-таки большая разница в возрасте… — Ты думаешь, он ее использовал? — Что-то в этом роде. — А может, это моя мать использовала его? Харри сел на стул под ивой, но она продолжала стоять. — Мать не хотела, чтобы я присутствовала при их встречах, так что я почти незнакома с ним. — Но ты знаешь его лучше, чем я. — Неужели? Гм. Он производит впечатление веселого человека, но может, это только кажется. Во всяком случае, он пытался наладить со мной отношения, например решил водить меня на тайский бокс. Очевидно, думал, что я интересуюсь спортом, раз люблю прыгать с трамплина. Использовал ли он ее? Не знаю. Мне жаль, что не могу тебе помочь, но мне неизвестно, что кроется в душе у мужчин этого возраста, вы ведь не показываете своих чувств… Харри поправил солнечные очки. — Спасибо, отлично, Руна. Ты не попросишь мать, чтобы позвонила мне, когда проснется? Она встала на краю бассейна, повернувшись спиной к воде, оттолкнулась и описала прямо перед ним новую параболу, выгнув назад спину и откинув голову. Он увидел пузыри на поверхности воды и повернулся, чтобы уйти. Шеф Брекке в «Барклай Таиланд» был лысоват, и на лице его читалось беспокойство. Он все кашлял и кашлял, потом трижды просил Харри назвать свое имя. Харри оглядел кабинет и понял, что Брекке не лгал: офис у начальника был гораздо скромнее, чем у подчиненного. — Брекке один из наших лучших брокеров, — заявил шеф. — У него отличная память на цифры. — Разумеется. — Он хитрый, да. Но это его работа. — О'кей. — Некоторые утверждают, что он временами бывает жестким, но никто из наших клиентов не может обвинить его в нечестности. — Что он за человек? — Разве я только что вам это не рассказал? Вернувшись в Управление полиции, Харри позвонил в Осло Туре Бё, руководителю валютного отдела «ДНБ». Тот сообщил ему, что у Брекке была связь с девицей из операционного отдела, но вскоре закончилась, очевидно по ее инициативе. Он предположил, что это могло стать причиной переезда Брекке на работу в Бангкок. — Разумеется, за приличные отступные и повышение зарплаты в придачу, — добавил он. После обеда Харри и Нхо спустились на лифте на второй этаж, где содержался Брекке, ожидая, когда его переправят в следственную тюрьму в Пратунаме. На Брекке был все тот же костюм, в котором его арестовали. В расстегнутой рубашке с закатанными рукавами он уже не был похож на брокера. Чубчик прилип ко лбу, он в растерянности смотрел на свои ладони, неподвижно лежащие перед ним на столе. — Это Нхо, мой коллега, — сказал Харри. Брекке кивнул и улыбнулся. — У меня к вам всего один вопрос, — произнес Нхо. — Вы проводили посла на подземную парковку к его машине в понедельник третьего января в семнадцать ноль-ноль? Брекке посмотрел сперва на Харри, потом на Нхо. — Да, — ответил он. Нхо бросил взгляд на Харри и кивнул. — Спасибо, — сказал Харри. — Это все.