– Джаспер Чартон! Ты владелец… непотребного дома? Он вздернул голову. – Нет. Во всяком случае, не того рода, о котором ты сейчас подумала. Даже если бы это так и было, почему у тебя такой радостно-взволнованный вид? Тебе вовсе не полагается восторгаться подобным ужасам. – Мне вовсе не полагается стоять глухой ночью на складе с молодым и холостым джентльменом. – Джейн развела руки. – И тем не менее я тут. – Да, ты тут. – Джаспер скривил рот. Согласно его задумке, Джейн должна была испугаться и испытать отвращение. Ну что ж. До этого наперекосяк шли ее планы. Пусть, для разнообразия, все пойдет не так у него. – Так что ты собираешься мне показать? – Я как раз думаю, делать мне это или нет. Итак, следуй за мной. Джаспер крепко взял ее за руку, и они стали подниматься по лестнице. От его близости у Джейн слегка кружилась голова. Они добрались до второго этажа, и Джейн перевела дыхание. С каждой ступенькой ее любопытство росло. Она пыталась догадаться, ради чего Джаспер привел ее сюда, и от души надеялась, что не для того, чтобы поглазеть на грузчиков, отдыхающих за игрой в карты после утомительного трудового дня. Джейн безмерно устала от разочарований. В последнее время их было слишком много. Они остановились в коридоре перед очередной закрытой дверью. Джейн посмотрела на пробивавшийся снизу свет и почувствовала слабый аромат трубочного табака. Она с нетерпением ожидала, когда же Джаспер откроет ей, что скрывается там, внутри, но он вдруг повел ее в противоположный конец коридора. Неожиданно Джейн увидела, что перед ней простирается темная яма лестничной площадки, и разглядела еще одну, куда более широкую лестницу. Она вела вниз и в переднюю часть здания. Здесь было тихо, звуки, что она слышала ранее, снова отдалились – немного странно для такого старого строения, как это, мелькнуло у Джейн в голове. Фонарь на железном крюке слабо освещал дощатую стену. Может, Джаспер хочет отвести ее обратно на склад? Но он внезапно поднялся на цыпочки и отодвинул пластину, к которой крепился крюк фонаря. За ней оказалось медное кольцо. Джейн не отрывала от Джаспера глаз. Он потянул за кольцо, и часть стены отъехала в сторону, а за ней – о боже! – скрывалась еще одна дверь. – Вот это да! – с завистью воскликнула Джейн. В детстве они мечтали о собственном тайном убежище, но единственным более или менее подходящим местом был пустой чулан за лестницей в доме Чартонов. Однако о нем было известно не только взрослым, но и всем слугам, которые в поисках детей первым делом заглядывали именно туда. – Я бы на твоем месте не торопился с похвалами. Джаспер отпер дверь, и они вошли в кабинет, куда более роскошно обставленный, чем кабинет Филипа. Стены украшали картины в тяжелых, густо позолоченных рамах, на столе стоял дорогой и вычурный письменный прибор, очень тонкой работы, с фазанами на крышках песочницы и чернильницы. Мебель, обитая кожей, прекрасно дополняла тонконогое бюро, вырезанное из капа. От этого аляповатого богатства рябило в глазах. – Ты точно не заправляешь непотребным домом? Твой кабинет выглядит точь-в-точь так, будто он принадлежит владельцу подобного заведения. – Это мебель из дома моего дядюшки в Саванне. Он питал страсть к вещам такого рода. Самое худшее я уже давно продал. Джейн! Пообещай мне: что бы между нами ни произошло, ты никому не расскажешь о том, что я хочу тебе показать. – Свои бухгалтерские книги? – легкомысленно спросила Джейн. Не обратив внимания на шутку, он взял ее руки в свои и пристально посмотрел ей в глаза. Таким она видела его лишь раз – в день, когда хоронили ее родителей. Невольно Джейн тоже посерьезнела. – Я привел тебя сюда потому, что доверяю тебе. И всегда доверял. Мне необходимо хоть кому-нибудь открыться. Я думал рассказать все Милтону, но он повел себя недостойно. – На мгновение лицо Джаспера исказили боль и потрясение, и он как две капли воды напомнил Джейн Филипа в то утро, когда его первая жена, Арабелла, скончалась при родах, дав жизнь их сыну Томасу. – Обещай мне. Джейн представила, как, должно быть, страдал Джаспер, осознав, что они с Милтоном уже больше не близки, как раньше. Возможно, этим объясняется прячущаяся на самом дне его глаз тьма… но в глубине души она подозревала, что причина не только в этом. – Обещаю. Джаспер отпустил ее руки, подошел к одной из картин и сдвинул ее в сторону. За ней был небольшой глазок. – Подойди и взгляни. Джейн встала на цыпочки и заглянула внутрь. Джаспер затаил дыхание. Сквозь глазок пробивался яркий свет, подчеркивающий ее тонкий профиль и высокие скулы. Он уловил знакомую гримаску, выражение маленького озорного чертенка, которую он так любил сто лет назад, еще до того, как родители отослали его в Америку. Джейн была так очаровательна и в то же время так невинна, что ему хотелось не отдалиться от нее, а, наоборот, стать намного ближе. Но он не мог себе этого позволить. Джейн заслуживает куда большего, чем сломленный судьбой, порочный лгун. Слишком поздно что-то менять. Жребий брошен. После увиденного она будет испытывать к нему лишь отвращение и брезгливость. И если она не захочет сохранить его тайну, он никак не сможет ее остановить. Нет, Джейн так никогда не поступит. Связь между ними крепка и нерушима. Она зародилась еще в те дни, когда они вместе сбегали с уроков – тощий учитель был похож на птицу – и отправлялись на поиски приключений. И не разрушилась, несмотря на долгие годы разлуки. – Вот так я зарабатываю себе на жизнь. – Ты – владелец игорного дома! – Джейн прижала ладони к стене и еще теснее прильнула к глазку. Джаспер закрепил картину маленьким крючком и отодвинул еще одну, висевшую рядом. Теперь она видела столы, крытые зеленым сукном, за которыми сидели мужчины с картами в руках. Зал был полон. Хрустальные люстры над каждым столом отбрасывали на них круги света. Слуги, которых, очевидно, набрали в ближайшей трущобе и обучили хоть каким-то основам манер, скользили между гостями, наполняли стаканы бренди, зажигали сигары и, самое важное, предлагали проигрывающим кредит. – Я не только хозяин, но еще и банкир. Все они играют против меня. И в большинстве случаев проигрывают. – За одним из столов вдруг раздался одобрительный возглас, и мистер Портленд, крупный мужчина с длинным лицом, победно вскинул руки. – Впрочем, иногда им везет. Мистер Бронсон, компаньон Джаспера, одетый в хороший костюм и ярко-красный жилет, поспешил к выигравшему, чтобы поздравить его и немедленно выдать деньги. Джейн взглянула на Джаспера, но он продолжал наблюдать за залом, внутренне подготавливая себя к тому, как повернется к Джейн и увидит на ее лице выражение ужаса и гадливости. Их обоих воспитывали в презрении к азартным играм. Оба с детства видели людей, которые приходили к их отцам и братьям, чтобы занять денег для оплаты долгов. Случалось, что в кости и карты проигрывались целые состояния. Пришедшие в упадок дела, сломанные судьбы… А теперь он, Джаспер, намеренно способствует тому злу, что погубило столь многих, включая его самого. – Да, Джаспер Чартон. Я никогда не думала, что в твоем характере есть черты плута и мошенника. Он наконец обернулся и поразился. Голубые глаза Джейн смотрели на него с изумлением и, кажется, чем-то похожим на уважение. – Я не предполагал, что это произведет на тебя такое впечатление. – Джаспер вернул на место картины. – Не могу не признать, дело не совсем благородное, но не могу также и не восхититься тем, сколь много ты сумел достичь всего за несколько месяцев. – Ты что, не понимаешь? Это игорный дом, а не торговля хлопком. Он сжал кулаки. Джейн восприняла все совершенно не так, как следовало бы. Его план, судя по всему, пошел прахом, и тем не менее Джаспер не мог не улыбнуться. На что он, собственно, рассчитывал? Ведь это Джейн, а не кто-то другой. – Я считал, что твой брат привил тебе ненависть к азартным играм. – Я считала, твой отец сделал то же самое! Похоже, их уроки и наставления прошли мимо наших ушей. – Джейн кивнула на завешанную картинами стену. – Полагаю, он об этом ничего не знает? – Как и все в моей семье. Могу я положиться на твое слово, что ты не раскроешь мою тайну и не станешь использовать ее против меня в своих матримониальных планах? – Разумеется, можешь. Я не унижусь до шантажа. – Джейн скрестила руки на груди. – Но ты ведь не сможешь скрывать это от них вечно? Разве твое предприятие незаконно? – Нет, но и законным его тоже не назовешь. Это мутная история. Поэтому я и не хочу привлекать внимание. – И никто в округе не замечает, что сюда постоянно входят люди? И выходят? – После наступления темноты здесь бродят только пьяницы. Монета-другая хорошо помогает им забыть все, что они видели. Кроме того, здесь два выхода. – Твоя предприимчивость впечатляет. В Саванне ты занимался тем же самым? А как к этому относился твой дядюшка? Джаспер подошел к камину, размышляя, стоит ли ему откровенничать дальше. Но поведать кому-то о том, что так долго его томило, снять с души камень было так соблазнительно, что Джаспер решил отказаться от привычной осторожности. Джейн уже узнала слишком много, что с того, если он расскажет ей еще чуть больше. – От него-то я всему и научился. Хотя сам он никогда не играл, как и я. Это… не мудро. – Да… дядюшка занимался совсем не торговлей хлопком, не так ли? – Возможно, поначалу, когда только прибыл в Америку, и занимался, но к тому времени, как я к нему приехал, он уже не мог отличить египетский хлопок от хлопка из Северной Каролины. Узнав, чем он промышляет на самом деле, я был так же поражен, как и ты. Поражен и зачарован. Ему было всего пятнадцать, он считал, что семья неизвестно зачем загнала его в ужасающую колониальную глушь, и залы, в которых правил такой привлекательный порок, а также невероятные деньги, что он получал, не могли не соблазнить неопытный ум. Джаспер с головой погрузился в эту яркую, насыщенную жизнь, и его не остановило даже то страшное, что он порой видел на лицах проигравших. – И твоя мать так никогда его и не заподозрила? – Она умна и проницательна, но Саванна далеко от Лондона. – Больше всего в возвращении домой Джаспера привлекало то, что между ним и его прошлым будут лежать тысячи миль, но и целый океан не смог бы смыть с него ошибки и вину. – Мама любила своего брата, но отец смотрел на него трезво. Он бы презирал дядюшку Патрика, если бы узнал, на чем тот на самом деле заработал свое состояние. – И не отослал бы тебя к нему. Обоим вдруг стало грустно. Сколько времени потеряно напрасно. Если бы только Джаспер не уехал в Саванну! Скольких грехов он мог бы избежать, скольких ужасов! Если бы не все это, сейчас он был бы достоин руки Джейн. – Дядюшка Патрик вытряхивал деньги из карманов торговцев, капитанов, только что вернувшихся из рейса, скупщиков хлопка, табачных плантаторов, которые жаждали более благородных развлечений, нежели шатание по грязным барам у доков. Им требовалось как-то убить время до того, как они сбудут с рук товар и вернутся в свои поместья – или проиграются в пух и прах за нашими столами. – Если у них хватило глупости сесть за ваш стол, то, значит, так им и надо, – отрезала Джейн. – Раньше и я так думал. «До случая с месье Робийяром». Джаспер смотрел на огонь в камине и видел перед собой полыхающие гробы, разбросанные по всей Саванне. Их поджигали для того, чтобы уничтожить вредные испарения, которые, как считалось, отравляют городской воздух. Это не помогло. – С тех пор я научился сочувствию и ввел определенные ограничения. Все игроки, что посещают мое заведение, знают, что я не позволю никому проиграть последнее и очнуться пьяным в сточной канаве. Этот урок дался Джасперу нелегко, и преподал его, разумеется, не дядюшка. Если бы он усвоил его раньше, многие люди и многие семьи были бы спасены от разорения. И как бы он ни старался искупить былые грехи здесь, в Лондоне, того, что произошло в Джорджии, было уже не исправить. – Как у тебя получается хранить все в тайне? Я заметила в зале много знакомых джентльменов. Это деловые партнеры и знакомые Филипа. Они непременно должны были тебя узнать. – Они ни разу меня здесь не видели. Мужчина в красном жилете, что говорил с выигравшим, – мистер Бронсон. Он долго служил дядюшке Патрику в Саванне. А после того, как дядюшка умер… – Джаспер глубоко вздохнул, отгоняя воспоминания, – я предложил ему стать больше чем просто слугой. Он сделался моим компаньоном и получает солидную долю прибыли. Основная роль мистера Бронсона – быть лицом игорного дома. Со всеми трудностями, просьбами и жалобами клиенты обращаются к нему, а он передает все мне. Так я скрываю свое участие в предприятии. – С тех пор как Джаспер вернулся домой, у него появилось множество масок. – Мои клиенты – торговцы, коммерсанты средней руки или иностранцы, из тех, кого никогда не допустили бы в более респектабельные клубы. С аристократами я дела не имею. – Тогда почему здесь капитан Кристиансен? – Джейн припомнила сидевшего в зале худого, долговязого человека, который судорожно сжимал сложенные веером карты. – Кристиансен – второй сын, и он просаживает в карты деньги, что зарабатывает на захваченных кораблях, а не тратит богатство отца. Иначе лорд Фентон уже примчался бы сюда. – Джаспер жестом предложил ей присесть на кожаный диван, взял со стола коробку дорогих шоколадных конфет и протянул ей. – А еще я позволяю ему играть у меня потому, что он делится с другими клиентами информацией о ценах на товары и морских портах, которую они не могут получить другим путем. – Мудрое решение. – Джейн выбрала круглую конфетку, обсыпанную сахаром, и сквозь густые ресницы взглянула на Джаспера. – Если твое дело приносит доход, зачем тебе здание на Флит-стрит? Там тебе уже не скрыться. Она откусила от конфеты так соблазнительно и с таким наслаждением, что Джаспер шумно выдохнул и едва не промахнулся, возвращая коробку на стол. Немного повозившись, он устроился в кресле напротив.