Ей стоило быть честной с той, кого она считает своей подругой. Я должна была быть честной с Джио. — Как вдохновляюще. — Гилберт был просто в восторге. — Я стараюсь этим вдохновляться. — Вы только недавно вернули себе голос? — Да. Все благодаря моему брату, — Изабелла сделала глоток красного вина, наблюдая за Вивьен поверх бокала, — он чудесный человек. Гилберт, казалось, вспомнил наконец о том, что Вивьен тоже с ними. Он посмотрел на нее с легким недоумением, будто не понимая, как этот прекрасный Джио Моретти, брат очаровательной Изабеллы, сделал его ничем не примечательную дочь своей женой. Возможно, ему казалось, что с ним произошло что-то похожее — его брак с Миллисентой был компромиссом, уступкой, в то время как он заслуживал большего. — Моя дочь счастливица, — заискивающе улыбнулся он, — ведь у нее такая золовка. С нетерпением жду встречи с ее мужем. — Джио уехал, — выпалила Вивьен. — Да, но он скоро вернется, — парировала Изабелла. — Могу я дождаться его? — спросил Гилберт. — Нет, — отрезала Вивьен, — он будет в отъезде до конца месяца. — Почему нет? — возразила Изабелла. Ей хватило наглости, даже встретив колючий взгляд Вивьен, продолжить: — У нас полно свободных комнат! — Это будет слишком. В доме маленький ребенок, — Вивьен сопротивлялась, чувствуя, как страх душит ее. — Уверена, я смогу развлечь твоего отца, — ответила Изабелла. — Кстати, Гилберт, есть кое-что, что вы просто обязаны увидеть. Вивьен ведь не успела показать вам портрет? — Какой портрет? — Вскакивая со стула, чтобы идти за ней, Гилберт чуть не упал. Вивьен не успела возразить. Он засеменил за Изабеллой в холл, подобно послушному щенку. Вивьен пошла за ними. Вначале она не понимала, что происходит, но, услышав восторженный крик отца, догадалась, в чем дело. Там, на лестничном пролете, висел жуткий портрет, который Вивьен хотела уничтожить. Тот самый, который был нарисован с подачи Изабеллы после их с Джио ссоры. На нем она была изображена совсем юной, в светлом платьице и с хвостиками. Рядом был ее отец. Видимо, Изабелла повесила его сегодня, заменив новый. Он располагался рядом с портретами сестры и брата Моретти, отвратительное воплощение всего самого худшего, что было в ее жизни. Ведьма! Проклятая ведьма! Вивьен просила Джио уничтожить его. Очевидно, он решил этого не делать. — Ты сделала совместный портрет! — Гилберт сиял, стоя рядом с картиной, словно в музее. — Это была идея Изабеллы, — кисло сказала Вивьен. И хотя это было сказано со всей возможной ехидностью, отец стал еще больше восхищаться Изабеллой после этих слов. — Я должен был догадаться, — сказал Гилберт, и Изабелла тепло улыбнулась ему. — Адалина, — обратилась к горничной Изабелла, — не могла бы ты подготовить сиреневую комнату? Я хочу, чтобы отец Вивьен чувствовал себя как дома у нас в гостях. Он проделал долгий путь, — она улыбнулась Вивьен, — и его приезд стал такой приятной неожиданностью. * * * Той ночью Вивьен не спала. Во-первых, из-за ребенка, во-вторых, от волнения. Она все еще не могла смириться с фактом, что возникший из небытия отец спит сейчас под ее крышей. Ей хотелось поговорить с Джио, но не хватало смелости позвонить ему или ответить на его звонок. Вивьен понятия не имела, что можно сказать в такой ситуации. Признания вертелись на языке, но она знала, что, открыв правду, только усугубит ситуацию. Она была почти уверена, что именно ее выдуманное сиротство помогло Джио влюбиться. Он верил, что они одинаково страдали. Но сейчас все это готово было рассыпаться в прах. Что бы она ни сказала, это только приблизит конец. Ее словам не будет больше цены. Вивьен снова и снова мучительно обдумывала свое прошлое, настоящее и будущее, почти слыша злорадный шепот Изабеллы. Сторона кровати, на которой обычно спал Джио, была пустой и холодной. В своей кроватке мирно посапывал Алфи. Ее воротило от того, что в нем текла кровь Гилберта, ее лживого кровожадного отца, который явно приехал сюда ради какой-то личной выгоды. Для него наступили тяжелые времена, так что мотив вполне очевиден. Изабелла и ее гостеприимство положили конец всем его тяготам. Что ж, если он думал, что ему удастся прибрать к рукам сына Вивьен, то сильно ошибался. Уже утром она воспользуется ядом, приготовленным для Изабеллы. Она не сделает ошибки. Все пройдет гладко. Она сможет уговорить Сальваторе и Лили молчать об этом неожиданном госте. Единственной ее проблемой была Изабелла. Преждевременная кончина Изабеллы и суматоха, которая поднимется в доме, заставят Гилберта уехать. Он никогда не вернется, и ее ложь не будет раскрыта. Поняв, что выспаться ей не удастся, Вивьен поднялась, умыла лицо и руки точно так же, как делала в детстве. Как будто Гилберт принес с собой грязь, от которой хотелось очиститься. Собираясь вернуться в постель, она заметила на подъездной дороге кое-что. В тени кипарисов, рядом с каменным фонтаном, стояла фигура в белом. Изабелла. Она страдает лунатизмом? Девушка стояла на грани света и тьмы, ее фигура мерцала, словно серебристое отражение в воде, и казалась то человеком, то призраком. Она провела ладонью по поверхности воды. В сапфировой глубине плавали пятнистые рыбы. И вдруг Изабелла или напоминающий ее призрак сделал нечто пугающее. Она посмотрела прямо на Вивьен. Женщина испуганно отшатнулась от окна. Но она не могла надолго отвести глаза от видения. Черты лица Изабеллы казались невероятно прекрасными и в то же время отталкивающими. Ее лицо исказила усмешка. Вивьен набросила халат и побежала вниз по лестнице, уверенная, что ей удастся поймать своего заклятого врага. Она пробежала через холодный холл, распахнула дверь, выскочила на порог — и остановилась. Там был только фонтан, теплый воздух, окутывающий тело, и одинокие кипарисы, больше ничего. Вокруг царила темнота. Темнота, которую ничто не нарушало. Вивьен казалось, что она смотрит на картину, — таким неподвижным был пейзаж. Единственным живым созданием в этом мертвом царстве была она сама. А может, застыв от неожиданности, она тоже стала частью этой картины, висящей в тяжелой раме на выставке, и сейчас мимо нее проходят люди и удивляются, откуда шок на лице этой женщины, одиноко стоящей в дверном проеме серого дома, утонувшего во тьме. Ноги сами привели ее к фонтану. Она всматривалась в водную гладь, ожидая увидеть там лицо Изабеллы. Но из воды на нее глядело только собственное отражение. Она наклонилась ниже. Из глотки рыбы прерывисто извергались слабые струи воды. Им мешала застарелая ржавчина: фонтану было много лет. Рука сама потянулась к камню. Он был холодным и скользким на ощупь. И, совершенно не задумываясь, что и зачем делает, она просунула пальцы в глотку рыбе, перекрывая струю воды. В разные стороны полетели брызги. Вивьен вся промокла. Она ощупывала рыбий рот, продвигаясь глубже и глубже, пока… Вот оно. Ее пальцы нащупали что-то. Она медленно вытащила предмет наружу, это было легко. Фонтан заработал с прежней силой. Какие ужасные тайны ты хранила? Луна озарила находку холодным ровным сиянием. Глава тридцать девятая Италия, лето 2016 года Мы возвращаемся к Максу. Я позволяю ему увести себя, посадить в такси, слишком потрясенная, чтобы сопротивляться. Макс, похоже, решил поднять мне настроение: налил выпить, отвел во внутренний дворик с видом на реку. Я благодарна, что он не задает вопросов о телефонном разговоре. — Ты нормально себя чувствуешь? — это единственное, о чем он спрашивает. Я киваю. Этого ему достаточно. Он сидит напротив меня, на лицо падает тень, делая его черты темнее и острее. — Итак, дневник Вивьен. Я рада вернуться на нейтральную территорию, но одного взгляда на его лицо достаточно, чтобы понять: то, что он собирается сообщить, не будет простым. — Многое мы знали и раньше, — выдыхает он. — Все, что Вивьен думала о Барбароссе, Джио и его сестре… Это просто ураган эмоций. — Могу себе представить. — Тогда перейдем к самому интересному. Изабелле. — Что с ней? — Облако наплывает на солнце, погружая в тень нас обоих. — У нее была связь с Динаполи, — говорит Макс, — с дядей. — Что? — Вивьен рассказывает об этом во всех подробностях. Ее муж был не в курсе. Она рада, что у нее есть что-то на золовку — ну, знаешь, что-то, о чем он не знал. Я выпрямляю спину: — Это было по обоюдному согласию? С Динаполи? Макс отрицательно качает головой. — О боже! Какой ужас. Бедная Изабелла. — Вивьен так не думала. Ее ненавистью пронизано все до последней записи. Она не считает Изабеллу жертвой. Она считает, что та соблазнила Динаполи так же, как пыталась соблазнить отца Вивьен. Он рассказывает о неожиданном появлении Гилберта Локхарта в поместье. Я в шоке. — Дневник заканчивается внезапно, я думаю, нескольких страниц не хватает. Я не удивлен… учитывая другой факт. — Есть что-то еще? Макс делает паузу. — Вивьен и Лили. Они запланировали ловушку для Изабеллы. — Ловушку? — Чтобы избавиться от нее. Я качаю головой: — Да ну, Макс, мы же говорим о твоей тете. — Да, и если Лили что-то вбивала себе в голову, она могла быть весьма решительной.