Поиск
×
Поиск по сайту
Часть 1 из 8 В начало
Для доступа к библиотеке пройдите авторизацию
Глава I Яд для черной богини Синий и Зеленый дружно кивнули. Последняя битва состоится. Я поднялся. Быстрым движением окунул руку в карман и, вынув, протянул ее Элен. На ладони лежала пилюля с ядом. Мадам Бюлов удивленно приподняла бровь. Свет единственной свечи озарил на лице неподдельное удивление, руки дрогнули — серебряная вилка со звоном стукнулась о фарфор. — Что это, Емельян Михайлович? Я молчал, настойчиво протягивая ладонь, слова, как назло, застряли в глотке. — Месье Герши? — отозвался Иноземцев из темноты с другого конца стола. Что это был за странный голос! Я никак не мог привыкнуть к этому звуку. Металлический, дребезжащий, не живой, не человеческий голос, словно кто-то говорил в пустую консервную банку, скрежетал железом по стеклу, словно это была плохая запись на фонограф Эдисона, которую нарочито растягивают и видоизменяют. По его звучанию не было понятно, кому он принадлежит — человеку ли, механизму. И даже мягкое звучание французского, на котором доктор предпочитал говорить, не спасало. Тревога его придала мне уверенности — прикованный к стулу в своем неизменно погруженном во тьму углу длинного обеденного стола, лишенный возможности участия в общем действе, он казался теперь жалким и беспомощным. С тех пор как появился на пороге этого дома, я ни разу не видел его лица, но что-то мне подсказывало — сейчас оно искажено ужасом. Кроме него и Элен, в столовой никого не было. Но я знал, что за нами, возможно, наблюдают незримые стражи — преданные куклы доктора, и обвел темноту комнаты взглядом в поисках оружия. Если не удастся пустить в дело яд, то один точный удар решит мой ставший бесконечным вопрос. Сегодня или никогда. Я вдруг ощутил прилив небывалого умиротворения. О, неужели наконец-то моя душа будет свободна… — Это яд, мадам, — любезно объяснил я. Я старался быть любезным. Я не убийца, я не негодяй. Они должны были это знать. Я лишь явился исполнить свой долг. — Что-что? — с недоверием хохотнула Элен. — Это яд, мадам. Я должен был сразу сказать вам о цели своего визита. Я прибыл в Нью-Йорк убить вас. — Герши! — вновь выкрикнул Иноземцев из темноты. — Что ты, черт возьми, мелешь? — Это истинная правда, доктор. — Это месть? Месть спустя семнадцать лет? Ты все еще держишь обиду? — продолжал дрожать от трусливого беспокойства этот металлический голос. Еще одна фраза, сказанная с надрывом, и он в очередной раз изойдет кашлем и лишится своих искусственных голосовых связок. Мне не было его жаль. — Нет, доктор, это вовсе не обида и не месть. Но мне придется убить вашу супругу, потому как она не та, за кого себя выдает. Элен прыснула. — Вы вдруг вспомнили Тею-Ра? — расхохоталась она. — Почти. Но боюсь, вы даже не Тея-Ра. Вы — Черная! Черная богиня Кали! Черная Шридеви. Когда я поведал чете Иноземцевых о Кали, те разом издали облегченное восклицание. Оказалось, разговаривая сам с собой, я не раз называл имя черной богини вслух, но, о удача, никто не связывал божество с именем мадам Бюлов. И Иноземцев вдруг как-то даже успокоился. Откинулся на спинку стула и сложил руки на груди. — Вот видите, Герши, а говорили, ничего с собою не привезли из Тибета. Меня ввергло в недоумение холодное спокойствие доктора, будто буря миновала, будто они больше не видели во мне никакой опасности. На короткое мгновение я опешил, а следом вознегодовал, как всякий маньяк, тщательно готовящий преступление, но который вместо предполагаемого триумфа просто сел в лужу. — Я открыл ваше инкогнито, Элен Бюлов! Вам придется вернуться в небытие. Сегодня последний вечер Кали-юги, — вскричал я почти обиженно. — Послушайте, Герши. Вы не в себе, — кротко начал доктор. Я видел, как в темноте соединились кончики его упакованных в перчатки пальцев; он вновь почувствовал свое превосходство. — Вы больны. Возможно, даже серьезно. Одержимость — одно из состояний деменции. И я могу предложить вам лечение. Я могу помочь вам выпутаться из сотворенных вами лабиринтов… — Нет, это вы одержимы, — оборвал я довольно резко. — Иначе бы не обматывали себя бинтами, не носили маску, не прятались по темным углам, как крыс, не прятали того, что рано или поздно будет открыто. Предел существования любой тайны — вопрос времени. Так может ли врач, не обладающий ясностью рассудка, излечить того, кто потратил на поиск истины и исцеления семнадцать лет в самом сердце Тибета! Стрела достигла цели — Иноземцев проглотил язык. И, успокоенный, я одернул полы пиджака и вернулся взглядом к глазам мадам Бюлов. Моя рука, вновь протянувшая пилюлю с ядом, дрогнула. За столом напротив восседало черное, покрытое шерстью четырехрукое существо, в одной руке оно держало трезубец, в другой — чью-то отрубленную голову, в третьей — секиру, четвертой тянулось к моему горлу, на шее позвякивала гирлянда из черепов. На короткое мгновение мадам Бюлов сбросила свое человеческое обличье и наконец предстала во всей своей красе. Глаза горели и смеялись, на губах играла самодовольная улыбка победителя — уже знакомая мне и триллионы раз виденная. Разумеется, предложить самой Кали просто выпить яд, было бессмысленно. — Хорошо, Герши, — сказала она. — Давайте играть? И я вновь увидел Элен Бюлов прежней. Видение исчезло. — Ульяна, нет, никаких игр с пациентами, — возразил Иноземцев. — Послушайте, Герши, в самом деле. Мы живем в двадцатом веке, а не во времена Рамаяны и Махабхараты. Уже давно перестали решать споры ядом. — Доктор, вы слепы! Элен — не человек. Она сгусток энергии, которой собралось слишком много, достаточно, чтобы приобрести человеческое обличье. Энергии разрушения, разложения. Она есть эрозия! И если тело ее столь же бренно, то дух — всемогущ. Оглянитесь на свою жизнь и поймите наконец: вы, точно загипнотизированный, следуете за ней прислужником, подручным, исполнителем ее губительных идей. Она сеет зло вашими руками. Вы вечный раб темных сил.
— Ванечка, ты рискуешь поверить господину бывшему адвокату. — Элен прыснула. — Он толкует весьма убедительно. Иноземцев молчал. Но спустя минуту он изрек, совсем тихо, почти с мольбой: — Герши, давайте потолкуем об этом наедине? Я опустил руку с ядом, отодвинув стул, сделал шаг назад. Сегодня или никогда. И обвел глазами столовую, ища что потяжелее. Я стал всерьез опасаться, что если Кали примет свой черный облик еще раз, то в нем и останется. И тогда мне ее не одолеть — разрушит полмира. — А я предлагаю потолковать об этом сейчас, — прервала Элен мои лихорадочные соображения. — Хотите пари, Герши? — Пари с черной богиней Кали? — фыркнул я. Я, конечно же, вложил в эту фразу все свои негодование, ярость, презрение и вызов. Но вышло довольно жалко. Будто Герши был обезьянкой, у которой пытались выманить похищенные спички. — Пари с черной богиней Кали, — ответила она с наигранным утверждением. Так обычно разговаривают школьные учительницы. — Ульяна, это кощунство — обманывать больных, — сказал доктор по-русски. Я бросил на него ненавидящий взгляд. — Я вовсе не болен, — ответил я тоже по-русски. — Ванечка, ты не прав, ты, как всегда, свысока взираешь на тех, кто мыслит не вполне обычно. А вдруг и вправду я и есть эта самая богиня?! Как вы, Емельян Михайлович, ее называли? Ах да! Кали, да, помню. Ее еще с черной кожей изображают и с четырьмя руками. Я, Ванечка, всегда в себе ощущала силы, во много раз превосходящие человеческие. Много думала об этом. Были времена, когда на меня что-то находило… необычайное чувство, будто готова взмыть к небесам. Вы знаете, как я страдаю! Страдаю от того, что до сей минуты не с кем было поговорить о моем божественном происхождении. Вот так всегда! Никто и не ценит моего удивительного дара. Да-да, совершенно никто… — Ульяна, не нужно, — прошипел доктор. — Позволь самой решать, — шикнула она в ответ. — Итак, месье, — она вновь заулыбалась мне, — сядьте, пожалуйста. Будет весьма приятно побеседовать о том, что давно не дает мне покоя. Тем более с вами, человеком, который собаку съел в вопросах божественного! Шутка ли — семнадцать лет в Гималаях. Я сел, продолжая гипнотизировать Элен взглядом охотника, готового в любую секунду сорваться с места и нанести удар. Я даже выработал план нападения. Перевернуть стол и напасть сверху. Но я хотел все же, чтобы она приняла яд. Яд был гуманным решением. — Не всегда боги отправляют братьев и сестер своих с небес на землю помнящими о своей силе. Приходится восстанавливать свою память с нуля. Верно? — продолжала она, с трудом сдерживая улыбку. Она хотела казаться серьезной. — Верно, — нехотя отозвался я. Доктор недовольно хмыкнул. — По крупице приходится собирать свое умение и силу. Так? — Так, — согласился я. — Должна признать, я все еще очень неловка в магии, чтобы сопротивляться вам. Сказать проще, я так же беззащитна перед вами, как жертва перед убийцей. Я проглотил намек. Элен Бюлов пыталась надавить на мои жалость, честность, благоразумие. — Ваших сил достанет, чтобы творить беззакония, — буркнул я; невольно вновь обида скользнула в моем тоне. — Их доставало и два десятка лет назад. Страшно подумать, на что вы способны сегодня. — Бросьте, Эмиль. Да, раньше было дело, я любила поразвлечься, но ныне мною движет лишь одно желание — покой. Я стала совсем старушкой, Герши. Сфера моих интересов — теплый плед и увлекательная книга на ночь. — Все, что я вижу вокруг, — хорошее основание не верить вам. Вы создаете свою империю, а доктор, точно бурый волк из Лукоморья, служит вам верою и правдою, ни на секунду не задумываясь, какую роль играет. Вы превратили честного, благородного, с возвышенной душой человека в паука. — О, да, в этом вы правы. В паука, — непринужденно рассмеялась мадам Бюлов. И развернувшись вполоборота крикнула: — Несите ужин! Мне показалось, что под невинной фразой «несите ужин» пряталась команда «убить его». И тотчас вскочил, опрокинув стул. Вскочил и доктор, но остался в своем темном углу. А угла своего — я был в этом уверен — он ни за что не покинет. — Джентльмены, — весело воскликнула Элен. — Да успокойтесь вы! Сядьте! Будет! Сейчас мы уладим это странное недоразумение, пожмем друг другу руки и примемся за прекрасное овощное рагу, приготовленное по старинному индейскому рецепту. Я послушно поднял стул и вновь уселся. Доктор тоже сел. — Итак, что мы имеем, — продолжила Элен, ей удавалось сохранять легкость и задор. — Меня только что причислили к лику богов. Это — во?первых. Герши, я бесконечно польщена, правда! И не отказываюсь от этого почетного статуса. Но вот беда, мне придется внести плату за свое членство в клубе саморожденных. И плата — моя жизнь. Это — во?вторых. Скажите, Эмиль, правильно ли я вас поняла? — Правильно. Вы умрете сегодня. — Имею ли я право на последнее желание? Я стал размышлять. В игры с богами играть бесполезно; такая игра не сулит побед, какую лучинку ни вытяни, всякая будет короткой. Но я не имел права отказывать в последнем желании. И раз уж я рожден победить черную богиню, то какие бы преграды она ни учиняла, я одержу верх. — Имеете. — Тогда я хочу пари. И снова обернулась к двери, щелкнув пальцами.
Перейти к странице:
Подписывайся на Telegram канал. Будь вкурсе последних новинок!