Краткое содержание первого тома После Великого Раскола уцелевшие части планеты Земля стали ковчегами, летающими в пространстве. Офелия счастливо жила вместе с семьей на Аниме, одном из таких ковчегов. Девушка обладала двумя волшебными свойствами: умением читать руками прошлое предметов и проходить сквозь зеркала. Первое свойство позволило ей стать заведующей музеем доисторических вещей, и она очень любила свою работу. А вот второе свойство чуть не стоило Офелии жизни. В детстве, во время своего первого зеркального путешествия, она застряла между двумя зеркалами, и ее едва вызволили оттуда. Уютный, маленький мир Офелии разлетелся вдребезги, когда девушке пришлось согласиться на дипломатический брак. Торн, таинственный и угрюмый жених Офелии, увез ее с Анимы на свой далекий Полюс. Дух этого ковчега Фарук – полубог, получеловек. Знатные обитатели Полюса, наделенные разными опасными волшебными свойствами, могли совершить любую подлость, чтобы удостоиться милостей властителя. В довершение несчастий, Торн оказался сыном изгнанницы и вдобавок суперинтендантом Фарука, за что все его ненавидят вдвойне. В ожидании свадьбы Торн спрятал Офелию – сначала в доме своей тетки Беренильды, а потом в замке Лунный Свет. Там девушка, скрываясь под личиной простого лакея, познакомилась с закулисным миром ковчега, где ее считали нежеланной гостьей. Именно в Лунном Свете она узнала о существовании древнейшего загадочного текста – Книги Фарука, – расшифровка которого стала подлинным наваждением властителя Полюса. Офелии открылась ужасная правда: Торн собирался жениться на ней лишь ради ее чудесных рук чтицы. После свадьбы ему передастся от жены умение читать вещи, и он сможет расшифровать Книгу! Оскорбленная Офелия решила больше ни в чем не доверять Торну. Когда обстоятельства все-таки вынудили его показать всем невесту и официально представить ее Фаруку, Офелия поклялась себе: при Дворе она сама найдет свое место. Предисловие Вначале мы были единым целым. Но Богу это не нравилось. Он развлекался, пытаясь нас разъединить. А потом, наскучив этими играми, забывал про нас. Бог был до того жестоким в своем равнодушии, что пугал меня. Но порой Он бывал добрым, и тогда я любил Его так, как не любил никого на свете. Я думаю, мы все могли бы жить вполне счастливо – Бог, я и остальные, – не будь этой проклятой Книги. Она внушала мне отвращение. Я знал, чт? меня связывает с ней (и как ужасно связывает!). Но в полной мере я осознал это позже, много позже. А тогда я ничего не понимал, я был слишком глуп. Да, я любил Бога, но ненавидел Книгу, которую Он раскрывал по всякому поводу и без повода. Это Его забавляло. Когда Бог приходил в доброе расположение духа, Он писал. Когда гневался, Он тоже писал. А однажды, в ярости, Он совершил чудовищную глупость. Бог расколол наш мир на куски. Post scriptum Теперь я вспомнил: Бог был за это наказан. В тот день я понял, что Он не всемогущ. С тех пор я Его больше никогда не видел. Рассказчица Игра в гусёк[1] Офелия была ослеплена. Стоило ей выглянуть из-под зонтика, как солнце осаждало ее со всех сторон. Оно палило с неба, отражалось от лакированных деревянных мостков для прогулок над водой, сверкало искрами на поверхности моря до самого горизонта и на драгоценностях придворных кавалеров и дам. Однако Офелия успела заметить, что ни Беренильды, ни тетушки Розелины поблизости не было. И ей пришлось признать очевидное: она заблудилась. Для человека, явившегося ко Двору с твердым решением найти здесь свое место, начало было, скорее, неважное. Ей назначили встречу, чтобы официально представить Фаруку. А если на свете и есть кто-то, кого нельзя заставлять ждать, то это, несомненно, Дух Семьи. Но где же он? Может, там, в тени высоких пальм? Или в одном из этих роскошных дворцов, что выстроились вдоль морского берега? Или в какой-нибудь из пляжных кабинок? Офелия опять выглянула из-под зонтика, но тут же стукнулась о фальшивое небо. Потом попыталась нагнуться над парапетом, чтобы высмотреть Фарука хоть где-нибудь. Море оказалось всего лишь огромной колыхавшейся фреской, такой же иллюзорной, как шум волн и запах влажного песка. Офелия поправила сползавшие очки и вгляделась в окружающий пейзаж. Похоже, здесь почти все ненастоящее: фонтаны и пальмы, море и солнце, небо и палящая жара. Даже за фасадами дворцов, наверно, одна только пустота. Иллюзорный мир… Да и чего ждать, находясь на шестом этаже башни Фарука, если эта башня возносится над Небоградом, а сам Небоград парит в воздухе над полярным ковчегом?! Офелия побаивалась всех этих обманок, но еще больше она опасалась тех, кто ими пользовался, чтобы манипулировать остальными. Именно поэтому сейчас ей стало не по себе среди придворных, которые толкали ее на ходу, стараясь обогнать. Все они были Миражами, мастерами иллюзии. Офелия – тщедушная, черноволосая, близорукая – чувствовала себя незваной гостьей среди этих рослых людей с их льняными волосами, пронзительными взглядами и татуировками на лицах – знаком клана. Они то и дело пристально смотрели на нее, видимо, недоумевая: кто она, эта девушка, которая так старательно прячет лицо под зонтиком? Но Офелия твердо решила не выдавать себя: она здесь одна и беззащитна; распознай они в ней невесту Торна, самого ненавидимого из всех чиновников ковчега, – никто не дал бы и гроша за ее жизнь. Или за ее рассудок. Хватит и того, что у нее трещина в ребре, синяк под глазом и расцарапанная щека; не стоит усугублять ситуацию. Но в одном отношении Миражи оказались полезны Офелии. Вглядевшись в даль, куда все они так спешили, она поняла, что яркий блеск на другом конце дорожки исходил от гигантского сооружения из стекла и металла. Значит, эти мостки – не обман зрения, они ведут к настоящему имперскому дворцу. Скорее всего, Офелия встретится с Фаруком, Беренильдой и тетушкой Розелиной именно там, и нужно идти туда. Девушка зашагала следом за придворными, стараясь держаться как можно незаметнее. Но ей ужасно досаждал шарф: один его конец обмотался вокруг лодыжки Офелии, а второй волочился следом, по земле, весело извиваясь, – ни дать ни взять влюбленный удав. И хозяйка никак не могла призвать его к порядку. Она, конечно, была очень довольна тем, что они снова встретились после долгой разлуки, но остерегалась подавать голос: ей вовсе не хотелось, чтобы из-за акцента все узнали в ней гостью с Анимы. По крайней мере, до тех пор, пока она не отыщет Беренильду. И Офелия опустила свой зонтик еще ниже. Но тут ей попался на глаза газетный киоск. Крупные жирные заголовки гласили: «Конец Драконов!» «Кто охоты не страшится, тот и головы лишится!» Офелия сочла это глумлением над мертвыми, притом глумлением весьма вульгарного толка. Драконы были роднёй ее жениха, а значит, и ее собственной, и все они погибли на охоте в лесу, при самых драматических обстоятельствах. Однако в глазах Двора это означало всего лишь исчезновение вражеского клана, не более того. Офелия прошла в конец дорожки на сваях, и то, что издали выглядело загадочным источником света, преобразилось в архитектурный фейерверк. Дворец оказался намного больше, чем она думала. Его золотой купол, чей острый шпиль вонзался в небо, как молния, соперничал своим блеском с солнцем, хотя был всего лишь кровлей монументального здания, украшенного по углам восточными башенками. «И все это, – подумала Офелия, обводя взглядом дворец, море и толпу придворных, – все это умещается на одном только шестом этаже башни Фарука!» Ей и впрямь становилось страшновато. Однако ее страх перерос в настоящую панику, когда она увидела двух белых псов, громадных, как полярные медведи. Пристально глядя на девушку, они шли прямо на нее. Но Офелию испугали не собаки, а их хозяин. – Добрый день, мадемуазель. Прогуливаетесь в одиночестве? Офелия не верила своим глазам: она узнала эти золотистые кудряшки, очки с толстыми стеклами и пухленькое ангельское личико. Шевалье! Тот самый Мираж, без которого Драконы были бы сейчас живы и здоровы! Внешне он выглядел обычным маленьким мальчиком – только чуть более упитанным, – но под этой личиной таился безжалостный злодей, с которым не мог совладать ни один взрослый и которого боялась его собственная родня. Как правило, Миражи довольствовались тем, что создавали иллюзии вокруг себя; шевалье же внедрял их прямо в мозг своих жертв. Извращенная власть над людьми была его главным пристрастием. Он воспользовался ею, чтобы свести с ума юную служанку, заключить тетушку Розелину в кокон воспоминаний, натравить на Драконов свирепых зверей во время охоты, – и проделал все это так ловко, что его ни в чем невозможно было уличить. Офелия никак не могла понять, почему никто из придворных не запретил ему появляться здесь. – Вы, по-моему, заблудились, – объявил шевалье необычайно учтивым тоном. – Хотите, я буду вашим проводником? Офелия молчала, не в силах определить, какой из ответов – «да» или «нет» – станет ее смертным приговором. – Ах, вот вы где! Ну, куда же вы пропали? К своему великому облегчению, Офелия увидела Беренильду. Грациозно придерживая пышную юбку, та раздвинула толпу придворных и проплыла между ними спокойно и плавно, как лебедь, скользящий по глади озера. Однако, взяв Офелию под руку, красавица изо всех сил прижала к себе ее локоть. – Здравствуйте, мадам Беренильда, – робко сказал шевалье. Его щеки вспыхнули багровым румянцем. Он неловко вытер вспотевшие ладошки о свою матроску. – Нам нужно спешить, моя дорогая, – сказала Беренильда, не удостоив шевалье ни взглядом, ни ответом. – Партия почти окончена. Ваша тетушка следит, чтобы никто не занял наши места. Выражение глаз шевалье трудно было определить за толстыми линзами, искажавшими его взгляд, но Офелии показалось, будто он растерян. Она не могла постичь этого мальчишку: неужели он рассчитывал, что его похвалят за убийство целого клана?! – Вы больше не хотите со мной разговаривать, мадам? – спросил он, и в его голосе послышалось беспокойство. – У вас не найдется для меня ни одного словечка? Беренильда заколебалась, потом взглянула на него с самой сияющей из своих улыбок: – Ну, если вам так угодно, шевалье, то вот вам от меня целых семь слов: ваш юный возраст недолго будет защищать вас. Бросив ему это предостережение, сделанное почти бесстрастным тоном, Беренильда направилась к дворцу. Офелия оглянулась и похолодела от того, что увидела: шевалье пожирал ее глазами – именно ее, а не Беренильду, – и его лицо было искажено злобной ревностью. А что, если он натравит на них своих собак? – Из всех людей, с которыми вы никогда не должны оставаться наедине, шевалье – самый опасный, – прошептала Беренильда, еще сильнее стиснув локоть Офелии. – Неужели вы так и не научились следовать моим советам? Идемте быстрее, – добавила она, ускоряя шаг. – Партия скоро закончится, мы не должны заставлять ждать монсеньора Фарука.