В конце концов Офелия обнаружила Фарука в самой дальней книжной аллее. Он стоял, глубоко погруженный в чтение, так тихо и неподвижно, что Офелия сначала приняла его за мраморную фигуру. – Монсеньор… С невероятной медлительностью Фарук оторвал бледные глаза от книги и устремил их на Офелию. Исходившая от него невидимая сила мгновенно обрушилась на нее, как ледяной дождь. – Спасибо, что согласились меня принять, монсеньор. Фарук ничего не ответил, и Офелия почувствовала, как шарф нервно стянул ее сломанную руку. – Вашего референта здесь нет? – уточнила она, огляды- ваясь. – Я его отпустил. Хотел быть с вами наедине. От вялого голоса Фарука Офелию пробрал озноб, но она не позволила страху завладеть ею. Только не сейчас. – Монсеньор, я пришла к вам, чтобы… – Посмотрите. Прервав ее, Фарук показал книгу, которую держал в руках. Офелия увидела, что это его блокнот-памятка. На последней странице Фарук довольно неумело приклеил фотографию, вырезанную из газеты. На ней был младенец с бледной кожей и закрытыми глазами. Внизу почерком Фарука была сделана краткая запись между двумя чернильными кляксами: «Дочь Бере- нильды». Такого Офелия от него не ожидала. – Монсеньор, я пришла… – Я хотел бы забыть об этом ребенке, – снова прервал ее Фарук и погрузился в созерцание фотографии. – Дети такие шумные, надоедливые, все время плачут, – вяло посетовал он. – Я всегда с трудом их выносил, но эту девочку мне особенно хотелось бы забыть. Она заняла мое место в жизни Беренильды и, чувствую, доставит мне много неприятностей. Я действительно хочу ее забыть, но почему же она не выходит у меня из головы? Фарук закрыл блокнот и положил его на полку. Только тут Офелия увидела, что вся библиотека состоит из записных книжек: из сотен, тысяч записных книжек. Этот зал был письменной памятью Фарука. – Монсеньор, – не сдавалась Офелия, – я пришла, чтобы предложить вам… Конец фразы замер у нее на губах. Фарук бесконечно медленно склонялся над ней, и так же медленно приближались его белые меха и белые волосы. Девушке почудилось, будто над нею нависла снежная лавина. Приподняв одним пальцем очки Офелии, Фарук пристально, с любопытством вгляделся в ее лицо. Теперь его магнетическая мощь стала такой гнетущей, что у девушки заложило уши, словно она прошла по туннелю под железнодорожным мостом. – Так же и с вами, маленькая Артемида, – медленно произнес Фарук, выделяя каждый слог. – Мне уже не удается выбросить вас из головы… У вас сердитый вид, – вдруг объявил он. Офелия судорожно втянула воздух, она слишком долго удерживала дыхание. – У человека, за которого я должна была выйти замуж, через неделю отнимут его силу и беспомощного выбросят за пределы Небограда, на расправу зверям. Торн всегда служил вам верой и правдой, а вы даже не позаботились о справедливом судебном разбирательстве для него. Фарук выпустил очки Офелии, и они снова упали ей на нос. Его ангельское, идеально гладкое лицо окаменело. – Я незлопамятен по одной простой причине: у меня очень плохая память. Этот неблагодарный человек нарушил данное мне обещание так дерзко, – проворчал он, и в голосе его послышалась угроза, – что я не собираюсь его прощать. Надеюсь, маленькая Артемида, вы пришли сюда не с целью просить за него. Я не настолько дорожу вами, чтобы снизойти до этого человека. Угроза Духа Семьи, произнесенная почти шепотом, сопровождалась таким выбросом энергии, что все тело Офелии охватила жгучая боль. Она знала: Фаруку бесполезно объяснять, что Торн порвал брачный контракт не для того, чтобы бросить ему вызов, а чтобы защитить ее, Офелию. – Нет, – храбро ответила она. – Я просто хочу предложить вам сделку. – Еще более неловко, чем обычно – из-за сломанной руки, – она развернула лист бумаги, который бережно сохранила у себя. – Это копия контракта Торна, – объяснила она, – по которому он обязался жениться на мне, получить способности моей Семьи и расшифровать вашу Книгу. Я пришла, чтобы выполнить последнее условие вместо него. Фарук слегка нахмурился, как будто изо всех сил пытался сосредоточиться. Он томительно долго читал документ, словно искал ошибку в формулировке или какую-нибудь скрытую каверзу. Когда он поднял глаза на Офелию, она увидела, что взгляд Духа Семьи загорелся опасным блеском. – Вы хотите прочитать мою Книгу? – Я хочу выполнить условия контракта, – уточнила Офелия. – А за то, что я прочту вашу Книгу, вы назначите свадьбу на сегодняшний день. – И у вас нет других требований? – Нет, монсеньор. Губы Фарука дрогнули и начали медленно, очень медленно растягиваться в улыбке. Однако она не смягчила черты его лица – оно стало еще суровее, чем прежде. – Договорились. Чтение Со старческой медлительностью Фарук провел Офелию через огромную дверь в свои личные покои. Упорядоченный и прямолинейный мир библиотеки уступил место чудовищному беспорядку. Пестрые ковры едва виднелись под нагромождением разномастных предметов: мебели гигантских пропорций, пирамид из шкатулок и кальянов, длинных, как древесные стволы… Стены были сплошь залеплены картинками, грубо вырванными из книг. Офелия несколько раз поскользнулась на огромных частях какого-то пазла, а подошвы ее ботинок то и дело прилипали к липкой массе – раздавленным карамелькам. Теперь девушка понимала, почему Фарук видел в новорожденной дочери соперницу. Он и сам был как ребенок… – Садитесь, – сказал Дух Семьи. – Здесь вам будет удобнее. Он поднял опрокинутое кресло и решительным движением смахнул со стола все, что на нем стояло: заварочный чайник, сахарницу, сливочник, блюдца; содержимое чашек пролилось на ковер, а фарфор разбился вдребезги. Офелия с трудом взобралась на огромное кресло, и Фарук положил перед ней на стол Книгу. Словно стирая пыль, он провел рукой по переплету, инкрустированному драгоценными камнями, и тот оказался всего лишь иллюзией, которая исчезла как дым. Из-под него проступила простая гладкая кожа. Офелия сосредоточенно поправила очки и несколько раз сжала и разжала пальцы, чтобы размять кожу своих перчаток чтицы – она как раз надела новую пару для такого необычного случая. От волнения ее бросило в жар, но она решила не поддаваться эмоциям, пока не выполнит свою часть контракта. Судьба Торна была в ее руках, и на этот раз – в буквальном смысле слова. Осторожным, профессиональным жестом девушка приподняла за уголок первый лист. Страницы были сделаны из странного материала, больше всего походившего на человеческую кожу. Книга Фарука напоминала Книгу, которую Артемида хранила в семейном Архиве Анимы. Обе они насчитывали уже несколько веков, однако от них не доносилось даже самого легкого запаха гнили, а на гладких страницах не было ни пятнышка плесени. При свете настольной лампы страницы в Книге Фарука казались светлее, чем в Книге Артемиды, но такое отличие не стоило внимания. Офелия наклонилась, чтобы рассмотреть текст. Впрочем, текст ли?.. Алфавит, выгравированный на кожаных страницах подобно татуировке, состоял из замысловатых орнаментов с надстрочными значками и не походил ни на один из тех, что она видела раньше. Некоторые символы повторялись в начале строк, но это был единственный признак логики посреди хаоса таинственных знаков. Перевернув страницу, Офелия нахмурилась. – Что такое? – поинтересовался Фарук. Он сидел в конце стола; перед ним лежал новый блокнот. В руке он держал перо, готовясь записывать все, что не сможет удержать его память. Зрелище было удивительное: огромная царственная фигура в позе школьника. Длинные белые волосы, струившиеся вдоль лица, как молочная река, частично скрывали пронизывающий взгляд Фарука. – С этой Книгой что-нибудь делали, с тех пор как она принадлежит вам? – спросила Офелия. Фарук не ответил. Девушка провела пальцем в перчатке по всей длине корешка, там, где проходил еле различимый след разрыва. – Здесь не хватает одной страницы. Я несколько раз осматривала Книгу Артемиды, и там была такая же странность в том же месте. Согласитесь, удивительное совпадение. Фарук бесстрастно молчал; наконец его перо начало медленно царапать по бумаге блокнота. – И больше вам нечего мне сообщить? – спросил он голосом, таким же тягучим, как движение его пера. – В таком случае я разочарован, и очень сильно. – Это всего лишь простое наблюдение. Я еще даже не начи- нала. Офелия сняла перчатку и положила ладонь на Книгу, кожа к коже. Ничего. Книга Фарука была так же нечитаема, как живые организмы. Нельзя сказать, что это стало для девушки полной неожиданностью, ведь Книга Артемиды отличалась тем же свойством. Офелия изо всех сил старалась скрыть свою неудачу от Фарука, который с пристальным вниманием наблюдал за ней с другого конца стола. Она переворачивала страницы одну за другой, прощупывала каждый сантиметр кожи, но ничего не чувствовала, кроме собственной тревоги. Торн никогда не взялся бы прочитать Книгу, если бы это было невозможно в принципе. Видно, была какая-то ошибка в самом подходе к чтению. Наконец, перевернув последнюю страницу, Офелия заметила в корешке острый обломок металла, заржавевший и потемневший от времени. – Этот обломок был здесь всегда? – удивленно спросила она. Фарук смотрел на нее сквозь белые пряди волос, держа перо наготове. – Я жду ответа от вас. – Хорошо. Не стану обещать вам, что переведу текст, но я могу прочитать прошлое этого кусочка металла. Фарук молчал так долго, что Офелия испугалась: вот сейчас он откажет, и тогда всему конец. Однако его ответ прозвучал неожи- данно: – С моей Книгой связано что-то такое, чего я не должен был забывать, но забыл. Что-то, имеющее первостепенную важность. Если вы поможете мне это вспомнить, маленькая Артемида, я буду считать, что вы исполнили свою часть договора. Офелия сняла шарф, который мешал ей сосредоточиться, и постаралась получше пристроить сломанную руку – боль не должна была ее отвлекать до конца чтения. – Вы не могли бы не смотреть на меня, монсеньор?