– Не знаю, – признался я. – Мэг, с тобой все в порядке? Замерев на месте, она с изумлением оглядывала последствия буйства фруктов, растерзанные трупы, сломанные и разбросанные ветки. – Я… я не уверена. – Как ты это сделала? – прохрипел Перси. Девчонка в ужасе посмотрела на него: – Это не я! Я просто знала, что так будет. Один из кадавров зашевелился и даже поднялся, вихляя на продырявленных ногах. – Это сделала тыыыы, – проворчал он. – Тыыыы сильная, девочка. Два других трупа тоже поднялись. – Но и твоей силы мало, – сказал второй. – Сейчас мы с вами покончим. Третий осклабился, явив гнилые зубы. – Твой опекун ооооочень огорчится. Опекун? Может быть, дух имел в виду меня? В сомнительных случаях я обычно предполагаю, что речь идет обо мне. Мэг побледнела, словно ее ударили в живот. Руки у нее задрожали. Топнув ногой, она крикнула: – НЕТ! Теперь в воздухе закружилось еще больше персиков и груш. Только на этот раз они слепились в некий пылевой вихрь, но не песчаный, а фруктовый, и перед Мэг возникло существо, напоминающее пухленького ребенка в одном подгузнике. На спине у него выступали крылышки из покрытых листьями веток. Детское личико было бы даже привлекательным, если бы не мерцающие зеленые глаза и заостренные клыки. Существо зарычало и защелкало зубами. – Ох, нет. – Перси покачал головой. – Терпеть не могу такие штуки. Три носои тоже не обрадовались и отступили от рычащего ребенка. – Что это? – удивленно спросила Мэг. Я недоверчиво взглянул на нее. Устроив всю эту фруктовую неразбериху, она выглядела столь же шокированной, как и мы. К сожалению, если Мэг не знала, как вызвала странное создание, то не знала и как его отослать. Я же, подобно Перси Джексону, не принадлежал к числу поклонников карпои[3]. – Зерновой дух. – Я постарался не допустить в голос нотки паники. – Персиковые мне не попадались, но если он такой же злобный, как и прочие… Я уже собирался сказать, что мы обречены, но это представлялось очевидным и прозвучало бы гнетуще. Малыш повернулся к носои, и на мгновение мне стало не по себе – а вдруг он заключит с ними дьявольский альянс, создаст ось зла между болезнями и фруктами. – Не вмешивайся, – предупредил средний, с персиком во лбу, кадавр и попятился. – Мы не позвооолим… Фруктовый ребенок бросился на духа и откусил ему голову. В прямом, не фигуральном смысле. Клыкастый рот раскрылся, растянулся до окружности невероятного диаметра, а потом сомкнулся вокруг головы духа и с хрустом ее откусил. За раз. Ох… Надеюсь, вы читали это не за обедом. В считаные секунды носос был разорван в клочья и проглочен. Два других, что вполне понятно, отступили, но злобный малыш припал к земле, изготовился и прыгнул. Приземлившись на второго кадавра, он тут же взялся за дело и принялся рвать его на кусочки, словно собирался приготовить кашку с вкусом чумы. Последний дух растворился в дым и попытался улететь, но персиковый малый расправил свои зеленые крылышки и устремился в погоню. Раскрыв рот, он вдохнул беглеца – всего, до последнего клубочка дыма – и проглотил. После чего вернулся и, представ перед Мэг, рыгнул. Его зеленые глаза мерцали, и выглядел он вполне бодрым и здоровым, чему я, в общем, не удивился, поскольку человеческие болезни фруктовые деревья не заражают. Более того, сожрав целых трех носои, малыш выглядел голодным. – Персики! – взвыл он и ударил себя в маленькую грудь. Перси медленно поднял меч. Лицо его оставалось припухлым, из покрасневшего носа текли сопли. – Не двигайся, – просипел он. – Сейчас я… – Нет! Не трогай его, – запротестовала девочка и осторожно положила ладонь на кудрявую головку. – Ты спас нас. Спасибо. Я уже начал составлять в уме список целебных трав для регенерации членов, но, как ни странно, малыш не откусил ей руку. Мало того, он обхватил ногу Мэг, с вызовом посмотрел на нас и угрожающе прорычал: – Персики. – Ты ему нравишься, – заметил Перси. – Хм… с чего бы? – Не знаю. И я его не вызывала. Честно. Что это она его вызвала – намеренно или нет, – я не сомневался. Появились и кое-какие мысли насчет ее божественного родителя, а также вопросы касательно опекуна, о котором упомянули духи, но я решил, что расспросить Мэг лучше потом, когда рядом не будет злобно рыкающего, прожорливого дитяти. – Как бы там ни было, мы обязаны карпосу тем, что остались в живых, – сказал я. – Кстати, вспомнилось одно старинное выражение: персик в день съел – дух чумной улетел! Я сам его сочинил. Давным-давно. Перси чихнул. – По-моему, там про яблоко и врачей говорилось. Карпос зашипел. – Или о персиках, – поправился Перси. – Они тоже помогают. – Персики, – согласился малыш. Перси вытер нос. – Не хочу сказать ничего плохого, но почему он постоянно повторяет одно и то же слово? Как тот парень в фильме… – Боюсь, тот фильм прошел мимо меня, – сказал я. – Но у этого карпоса действительно весьма… таргетированный лексикон. – Может, это его имя – Персик. – Мэг погладила малыша по каштановым кудрям, на что тот отозвался довольным горловым урчанием. – Я его так буду звать. – Стоп, ты же не собираешься усыновлять этого… – Перси чихнул с такой силой, что за спиной у него взорвалась еще одна труба, и из земли ударил ряд крошечных гейзеров. – Кхе-кхе. Простудился. – Тебе повезло. Этот твой трюк с водой растворил силу духа. Вместо смертельной болезни ты всего лишь подхватил насморк. – Терпеть не могу насморк. – Его зеленые радужки как будто окунулись в море крови. – А из вас никто не заболел? Мэг покачала головой. – Меня, несомненно, спасла великолепная конституция, – сказал я. – А еще вода, которой я смыл с тебя дым, – напомнил Перси. – Ну… да. Перси уставился на меня, как будто чего-то ждал. Пауза получилась немного неловкая, а потом я подумал, что, будь он богом, а я смертным, он, возможно, ожидал бы благодарности. – Э… спасибо. Перси кивнул: – Не стоит. Немного полегчало. А что бы я делал, если бы он потребовал жертвоприношения? Белого быка, к примеру, или тучного тельца? – Теперь-то мы можем идти? – спросила Мэг. – Отличная идея. Только, боюсь, Перси не в том состоянии… – Я вас подброшу, тут недалеко, – сказал Перси. – Если, конечно, мы вытащим мою застрявшую машину. – Он посмотрел в сторону вклинившегося между деревьями «Приуса», и лицо его приняло уж совсем несчастное выражение. – О, Аид… нет… У обочины дороги появился патрульный автомобиль. Я представил, как взгляд полицейского ползет по следу колес, который ведет к прорванной ограде, и дальше, к голубой «Тойоте-Приусу», вклинившейся между двумя персиковыми деревьями. – Отлично, – проворчал Перси. – Если они заберут «Приус», мне крышка. Им и мама пользуется, и Пол. – Иди и поговори с ними, – предложил я. – Нам от тебя, в твоем нынешнем состоянии, все равно пользы мало. – Правильно, – поддержала меня Мэг. – Говоришь, лагерь сразу за теми холмами?