Я не понимала, что со мной происходит. Может быть в тех ужасных холодных стенах, в которых мне пришлось провести долгих полгода все виделось по-другому? Я на Игната смотрела только как на своего спасителя. А оказавшись на свободе, его взгляд, касания, забота… почему я так остро на это отреагировала? Что это? Нехватка внимания, секса, или… — Спасибо, Дамир Тимурович, но я сначала с мамой побуду. Не могу ее оставить в праздник одну. — Уважаю! Тогда с Наступающим. — И Вас тоже, с Наступающим. Все это время, Игнат продолжал смотреть на меня. А от его взгляда у меня закипала кровь. — Ну, если надумаешь, всегда рады, — добавила мама, а отец открыл мне заднюю дверь машины. Я последний раз бросила взгляд на Градецкого и устало плюхнулась в теплый салон. За мной тут же последовала и мама, присаживаясь рядом и сразу увлекая меня в свои объятия. — Игнат, — услышала голос папы, — Спасибо тебе еще раз! — и не дожидаясь ответа, он присел в соседнее кресло около водителя. — Неужели я еду домой, — тихо прошептала я, головой улегшись маме на плечо. И заснула. А проснулась, когда поняла, что меня подняли и вынесли на холод. Медленно открыла глаза и улыбнулась. — Булат… — Привет, малышка. С возвращением тебя. — Спасибо. Я бы, и сама дошла. — Ты спала, не хотели тебя будить, — он усадил меня на пуфик у входа. Папа открыл двери в дом, и мы наконец-то все вошли в прихожую, окунаясь в долгожданное тепло. Мне в нос тут же ударил домашний запах, и я резко закрыла ладонью рот, горько заплакав от нахлынувших воспоминаний. Как долго я этого ждала. — Доченька, — мама прильнула ко мне, и я обняла ее, не в силах сдержать слез. — Оливка! Оливка! — ко мне подбежала сестренка, и я вместе с мамой поднялась и крепко обняла Лапочку. — Привет, моя дорогая. Моя сестричка. — Слава Богу, все дома, — голос Булата немного вернул меня на землю, а затем мужчина тут же обнял нас всех, и я почувствовала себя наконец-то защищенной. — Как мне вас всех не хватало. Лапушка, ты уже совсем кругленькая, — отметила я и бережно коснулась ее животика. — Еще пару месяцев, у тебя появится еще один племянник. — А где Дамирушка? Я так хочу его увидеть. — Он в детской. Обеденный сон, — пояснила Лика, смотря на меня с радостью и немного грустью в глазах. Я быстро сбросила сапоги и верхнюю одежду, и осмотрев еще раз всех присутствующих, только папы не было, наверное, ушел в свой кабинет, я побежала в детскую комнату. Не было сил больше ждать. Я и так слишком долго отсутствовала в жизни своего малыша. Я практически бежала к комнате, а когда оказалась у двери, на секунды замерла, чтобы отдышаться и взять себя в руки. Не хотела пугать Дамирушку. Я и так из последних сил надеялась, что он от меня не отвернется. Верила, что он не забыл свою маму. Сделав глубокий вдох, выдохнула и вошла в комнату. Дрожь по телу и снова родной и любимый запах. Мой мальчик, мой крошечный ребеночек. Он в безопасности. Спит. С ним все хорошо. В два шага оказалась рядом с ним и упав на колени, с жадностью вдохнула его запах. Моя жизнь. Вот он, здесь, мой ребенок, мой сыночек. Одна головка выглядывает из-под одеяла. Он сопит сладко. Все такой же невероятно маленький и любимый. — Я вернулась сыночек. Я рядом, я с тобой. Больше никогда тебя не брошу, — прошептала ему на ушко, не в силах отстраниться хотя бы на секундочку. — Мамочка? — Боже! Котеночек мой, ты научился хорошо выговаривать это слово, — он резко выбрался из-под одеяла, и рванул ко мне на руки. Кто бы знал, что я ощущала в этот момент. Я просто сгребла его в охапку, и крепко прижала к груди, носом вдыхая запах своего ребенка. Как много основано на запахах. Особенно если речь идет о детках и родном доме. Его маленькие, но такие крепкие для объятий ручки, с силой обхватили мою шею. Он помнит меня. Дамирушка помнит свою маму. Это было высшей для меня наградой. — Любю мамочку, — прошептал он мне на ушко, а по моим щекам снова покатились горячие слезы. — Я тебя очень-очень люблю. Ты моя жизнь, Дамирушка. Ты мой воздух. Я больше никуда не денусь от тебя. Слышишь? — Не пусю. — Не отпускай, родной мой. Не отпускай, — шептала я прерывисто, тем временем глотая горькие слезы. Мы очень долго сидели в обнимку, и желания, разрывать эти объятия не было ни малейшего. Я ненавидела себя за то, что так долго отсутствовала в жизни своего ребенка. И теперь обязательно наверстаю упущенное. Я сделаю все чтобы Дамир не был обделен вниманием, и посвящу ему всю себя. — Доченька, Дамирушка уснул в твоих объятиях. Давай положим его в кроватку? — услышала тихий голос мамы спустя некоторое время. — Еще чуть-чуть, мамуль. Не могу от него оторваться. Я продолжала убаюкивать его, несмотря на то что сын давно уснул в моих руках. — Посижу немного с вами. Там Лапочка с Булатом на стол накрывают. Мама присел на кровать, и принялась пальцами перебирать мои волосы. — А папа? — Папа в кабинете. У него пара важных звонков, и потом он свободный. — Не могу надышаться им, не могу… А как, как он сказал «мама». Четко выговаривает теперь. — Я его подучила. Для тебя, милая. — Ты всегда о нас заботилась. Вы с папой самые лучшие, — произнесла и замолчала на некоторое время, наслаждаясь приятными поглаживаниями по голове. — Солома, да мамуль? — намекнула на свои волосы, которые стали сухими и тусклыми. — Мы поедем в салон, и все поправим. — Не хочу никуда. Не хочу от сыночка отходить. — Тогда домой позовем мастера. Втроем наведем себе красоту. А мужчины с детками посидят. — У нас была прекрасная семья. А я все испортила, — прошептала я, ощущая себя настоящей плаксой. — Ты с папой, Лапочка с Булатом, а я… я не построила такую же семью. Мой муж меня не любил, изменял и… — В том, моя милая, что у тебя нет своей такой семьи, вина твоего мужа. Но зато у тебя наша семья, которая готова за тебя бороться до конца. Мы твоя поддержка. А ты молодая и красивая девочка, все у тебя еще впереди. — Спасибо вам, мамулечка. Спасибо, что не бросили меня. — Ого, — тихо удивилась мама, — что это ты такое говоришь? Ты наша дочь, наша кровиночка. Ты бы Дамирушку бросила? — я отрицательно покачала головой, вытирая свободной рукой практически высохшие слезы. — Ну вот. Зачем тогда такие вещи говоришь. — Как хорошо здесь, с вами. Знаешь, мам, что самое страшное? Я абсолютно не скучаю по Даниэлю. Именно из-за него, я так долго не была рядом со своим сыном. Из-за него, и его семьи. — Все наладится. Игнат поможет. Он доведет это дело до конца. — Я очень на это надеюсь. Мам, он мне фото Дамирушки приносил. Ты передавала мне показать. А он их распечатал для меня. Я забрала их с собой, домой. — Игнат очень переживал за тебя. Мне нравится, что он душевный, и в первую очередь думает о человеческих чувствах. — Это правда. Мамуль, поможешь? — я решила все-таки подниматься и положить сыночка в кроватку, потому как с непривычки ужасно затекли руки. — Да, давай. Мы вместе уложили Дамирушку, и я еще несколько минут стояла над ним, просто любуясь и наслаждаясь его присутствием. И я была очень счастлива, что мой ребенок меня не забыл. — Спасибо, мам. Если бы не вы… Дамир бы точно забыл меня. Я знаю, что вы каждый день разговаривали с ним обо мне. Спасибо что всегда о нем заботились. — Мы и дальше будем заботиться, родная. О вас двоих. Мы же одна семья. — Да, да, ты, как всегда, права, мамочка. — Все, пойдем. Пусть внук отдыхает, а мы покушаем. Я кивнула ей, действительно ощущая голод, и еще раз посмотрев на сыночка, вышла из комнаты. И только мы хотели пройти в кухню, как меня остановил голос Булата: — Оливка, тебя к телефону.